Про войну

         На прогулке Славик подошел к стайке ребят стоявших вокруг скамейки, на которой сидели Шурка Кузнецов и Генка Рокин. Славика недавно  перевели в среднюю группу, и он снисходительно поглядывал на младших. Тайной мечтой его было подружиться с Шуркой Кузнецовым. Шурка был самым сильным в группе, да наверно и во всем садике – его даже старшики побаивались. Шурка рассказывал про войну. Он приехал с Украины, там была война. Рассказывал, про пистолеты, автоматы, про подбитый танк, про пленных немцев и могилы солдат. Ребята слушали, приоткрыв рты.

Генка Рокин сказал: «Мой папка на войне убил двух немцев». Ребята повернулись к нему. «Хо…! Мой папка на войне убил пять немцев, он партизаном был», - ответил Шурка. Славик слушал и наполнялся волнующим любопытством. «Мой папка тоже был на войне, конечно, он много немцев убил, а если бы его не ранили, он бы больше всех немцев убил… приедет из командировки, спрошу. Он такой сильный и красивый, как Сталин». В садике Славик каждый день подолгу рассматривал портрет Сталина в окружении красных знамен и восхищался: «Наш вождь такой красивый, не то, что смешные американцы и глупые буржуи, каких рисуют в газетах».

Из садика Славика забирала Вера – сестра, она была уже совсем взрослая, училась в школе и много знала. По дороге Славик спросил:

- Вера, а на войне кто больше немцев убивал солдаты или партизаны?

- Много немцев убивали пулеметчики, артиллеристы, летчики и… - Вера задумалась, - моряки тоже много… Славику сразу вспомнился моряк, которого недавно видел с Верой, в синей форме, в бескозырке с длинными ленточками.

- А наш папка на войне кем был?

- Вот у него и спросишь, он уже приехал. Не хотела тебе говорить, думала сюрприз будет, да не утерпела. 

         Дома были гости. За столом сидел папка и большой толстый дядька с двумя некрасивыми нарядными тетями. На столе стоял самовар, вазочка с колотым сахаром, вареная картошка, соленая капуста и графин с белым вином. Мать очищала вареную картошку. Вера стала ей помогать.

- Папка… приехал, - хохоча, закричал Славик и бросился к отцу.

Отец вышел из-за стола подхватил Славика и стал подбрасывать.

- Славка! Какой большой вырос…  

У Славика захватывало дух, он смеялся. «Какой папка сильный».

- Ну хватит, хватит, довольно вам… Садись пить чай, папка пряников привез, - прервала их мать. 

            - Пряники…! - Счастью Славика не было предела.

Мать налила ему в блюдечко чаю, положила два кусочка сахара и пряник.

- Потихонечку, не обожгись.

Славик подул на чай, откусил пряник, - «Вкусно то как!… не то, что садиковские каши».         

Папка налил вина в бледно-синие рюмки.

- Ну, за встречу. - Поднял рюмку.

- С приездом. – Громко сказал толстый дядька.

Взрослые выпили, стали закусывать. Славик прижался к отцу и, глядя из-под лобья, дожевывая пряник, радостно предвкушая ответ, спросил:

         - Пап, а ты на войне, сколько немцев убил?

         - Ни одного, - улыбнулся папка, поглаживая Славика по голове.

Все… Славик отстранился, пряник стал невкусным, не глотался, застревал в горле. «Ну почему? Папка такой сильный». Славик изо всех сил старался не заплакать, он же не плакса, мужчинам плакать нельзя. Он опустил голову, засопел, но две большие слезы предательски выкатились.

         Толстый дядька громко говорил, сочно хрустя капустой, тети хохотали и повизгивали. Вера очищала последнюю картофелину.

         - Слав? Ты чего? Э… да ты не заболел ли уж?... – Мать подошла, потрогала лоб. – Да нет, холодный… Ну?… Чего скис?

         Славик всхлипнул и громко заревел. Сквозь плач выговорил:

         - У Генки Рокина папка убил двух немцев, а у Шурки Кузнецова пять, а наш не одного.

         Притихшие было гости, засмеялись. Славик заревел еще громче и безнадежнее.

         Отец прижал его к себе:

         - Успокойся, успокойся, ну… Я много немцев убил.

         - А сколько? – Славик продолжал судорожно всхлипывать.

         - Не сосчитать. Я из пушек стрелял, далеко не видно.

         - А как ты узнал, что много?

         - Разведка докладывала, а если ближе, то в бинокль видел.

         - Твой отец артиллерист, бог войны, - сказал толстый дядька. Славик вытаращил на дядьку глаза, - Ведь бога нет.

Дядька и тети опять засмеялись.

         - Это так говорят, значит самый главный на войне, - вступилась Вера.

Дядька поднял рюмку:

         - Филиппыч! За артиллерию, - быстро выпил и громко запел:

         Артиллеристы, Сталин дал приказ.

         Артиллеристы, зовет Отчизна нас.

         Из тысяч грозных батарей

         За слезы наших матерей,

         За нашу Родину – огонь, огонь! 

         Славик стал прислушиваться к песне.

Ему слышался гром пушек, вой вьюги и женский плач. Ему нравилось, как пел дядька, а тети только портили своими тонкими голосами. Славик посмотрел на отца. Папка не пел, он морщился и закусывал. «Вино сильно горькое», - подумал Славик.

         Потом взрослые снова выпили и стали разговаривать о чем-то непонятном, отец перестал его обнимать, что-то громко говорил дядьке. Славику сделалось скучно, он стал зевать.

«Слава, пора спать», - сказала мать. Вера зажгла керосиновую лампу и повела сонного Славика.

         - Быстро сикай и спать, - Вера cтелила постель. За стенкой папка запел песню про ямщика, который замерзал в степи. Он всегда ее пел, когда пил вино.

         - Наш папка был главным на войне, – Славик продрожал и закрыл горшок.

         - Нет, главнее были генералы и маршалы. Папка был капитаном.

         - Капитаном? Он ведь не моряк.

         - В армии тоже были капитаны… быстрее в постель, - Вера прикрутила фитиль в лампе. - Повтори на сон: раки в драке прыгали во мраке.

         -  Не хочу. Ррр, рраки, я хорошо выговариваю.

         Вера все время учила его разговаривать, заставляла повторять скороговорки, учила, что настоящий мужчина должен быть храбрым и говорить отчетливо. Славик быстро научился выговаривать букву р и рычал с удовольствием. Он залез в постель, сладко потянулся, закрыл глаза. Ему представился папка, сильный в красивой форме, перепоясанный ремнями     . Он стоял около большой пушки и время от времени внимательно смотрел в бинокль.

         Его разбудили громкие голоса на кухне. Папка и дядька что-то говорили друг другу, тети визгливыми голосами уговаривали их. Потом хлопнула дверь. Послышался шум льющейся воды, звон посуды. Мама что- то выговаривала папке, он глухо отвечал. Славик встревожился: «Папка сделался пьяным…». Один раз он видел папку пьяным и ему сильно не понравилось. Борясь со сном, Славик прислушался к голосам родителей.

«Молчи, молчи, - голос мамы, - война давно кончилась… а ты тоже хочешь… вон Богдана банщика забрали… Вредитель…Держись от Жорки подальше…» Папка отвечал: «Вредители… у меня на батарее троих забрали, прямо с позиции… лейтенант, такой парень!…особисты…» Он сказал нехорошие слова, Вера запрещала их слушать. «А этот… при штабе... пристроился… потом в трофейной команде… у каждого ппж…» Опять нехорошие слова. «У тебя тоже?…» - о чем-то спросила мама. «Они за нами шли… приходили во время… трофейщики…» Снова нехорошие слова.

         Наконец Славик заснул.

         На следующий день в садике на прогулке Славик подбежал к Шурке Кузнецову и Генке Рокину. Они всегда были вместе.

         - Мой папка убил много немцев.

         - Сколько? – Шурка недоверчиво улыбнулся.

         - Не сосчитать. Он был артиллеристом капитаном, из пушек стрелял. Разведка ему докладывала, сколько немцев убито… Он рассказывал. Смотрит в бинокль, видит немцы идут, много, флагами своими машут, смеются. Папка по рации сообщает товарищу Сталину: «Товарищ Сталин, немцы наступают». Товарищ Сталин ему приказывает: «Уничтожить немцев». Папка отвечает: «Есть». Наводит пушку: бабах, немцы только вверх тормашками полетели. Посмотрел в бинокль, немцы снова собираются, знамена поднимают. Он снова пушку наводит: бабах, опять смотрит в бинокль… Вдруг сзади взрыв, пушку сломало, а папку так сильно ранило, что он потерял сознание… Это вредители сзади подкрались и гранату бросили, но тут подбежали особисты и забрали вредителей. А папка очнулся, думает – немцы опять наступают, а пушка сломана, нельзя стрелять, но тут пришла трофейная команда с ппж и стала наступать на немцев…

         - Уу, ппж это здорово, - сказал Шурка Кузнецов. Он уже с интересом и с многозначительным выражением слушал Славика.

         - А у немцев тоже были ппж, - поддакнул своему покровителю Генка Рокин.

         - Ой, да у наших их было больше, и они были лучше, - перебил Славик и запел с рычанием на букве р.

         Артиллеристы, Сталин дал приказ.                  

         Артиллеристы, за Родину огонь, огонь.

         Трое друзей обнялись и громко запели, повторяя две строчки (больше слов Славик не знал). Славик про себя отметил - Шурка выговаривает «Антилеристы», а Генка подпевал совсем не внятно. Так обнявшись, они гуляли по площадке и, проходя мимо слабых девчонок, играющих с куклами и цветочками, запевали громче.