Как Бакатин разрушил КГБ СССР

Является ли предателем Родины последний глава КГБ СССР Вадим Бакатин и достоин ли он быть похороненным на престижном Троекуровском кладбище? Ведь Бакатин передал американцам ряд наших секретов и по сути разрушил КГБ. Возможно, дискуссия эта не совсем корректна, одна сам факт ее возникновения весьма показателен. Кем был этот человек и как он попал на должность руководителя одной из мощнейших спецслужб мира, не имея для этого никаких данных и опыта?

Вадим Бакатин родился в шахтерском Киселевске (тогда Новосибирская, а сейчас Кемеровская область) в типичной семье советской провинциальной нетворческой интеллигенции (отец маркшейдер, мать – хирург). Он вообще был склонен подчеркивать свою провинциальность, которая во многом и обеспечила ему неожиданную карьеру в Москве в перестроечное время. При этом он был человеком небесталанным, неплохо рисовал и даже собирался поступать в художественное училище, но среда вынуждала к другому выбору. И молодой Вадим Бакатин заканчивает Новосибирский инженерно-строительный институт по специальности инженер-строитель.

За 13 лет (с 1960 по 1973 год) он проходит путь от прораба до главного инженера Кемеровского домостроительного комбината. В те времена региональные ДСК были крупными корпорациями, поскольку не только строили дома, но производили все для этого необходимое от бетона до лампочек. Руководство такой корпорации на областном уровне было довольно влиятельно, поскольку располагало немалыми ресурсами. Бакатин был без всяких сомнений талантливым и волевым руководителем, его повышали каждые два года без всякой протекции или знакомств. И почти наверняка можно утверждать, что если в 1973 году его жизнь не пошла бы по другой дорожке, Бакатин принес бы много пользы строительной отрасли региона, а то и всего Союза.

Но его заметили в горкоме партии. Кто-то, отвечавший там за кадры, привел его к секретарю горкома, который и рекомендовал его на партийную работу. Позднее Бакатин любил рассказывать, что в кабинет к секретарю горкома его привели как был: в сапогах и ватнике. Почти наверняка это было не так, но Бакатин приукрасил это историю, в очередной раз подчеркивая свой провинциализм и намекая на свое якобы нежелание уходить с производства на партийную работу. Все эти рассказы появились уже после его отставки, и тогда было модно рассказывать, что я, мол, в партию не хотел, так получилось. Привели прям в сапогах. Насильно. Но через десять лет Вадим Бакатин уже секретарь Кемеровского обкома КПСС, то есть обогнал по карьерной лестнице своих прежних покровителей.

Тут-то его и заметил Егор Кузьмич Лигачев. К 1983 году внутрипартийная борьба резко обострилась. Андропов руководил страной из больничной палаты, умрет он в феврале 1984, и внутри ЦК уже начали формироваться новые группы и кланы. А Лигачев тогда руководил Орготделом ЦК, то есть именно в его ведении были кадры. И Егор Кузьмич выдергивал из провинции талантливых партийных работников, отправлял их подучиться в Академию общественных наук или в Высшую партийную школу, после чего квадратно-гнездовым способом расставлял на посты в центральном аппарате в Москве. Именно на этот слой и будет опираться Михаил Горбачев для проведения своей «кадровой революции» в, как он считал, реакционном ЦК и аппарате.

Время Черненко Бакатин пережил на посту инспектора ЦК КПСС. Опять же после отставки он говорил, что вообще не хотел переезжать в Москву, но это все та же провинциальная бравада. В Москве он действительно чувствовал себя не в своей тарелке, но скорее всего именно это, как и показная провинциальность, так понравились Горбачеву. Бакатин и сам рассказывал, что «моя слабость, моя провинциальность» нужны были Горбачеву. И Бакатин становится в 1985 году первым региональным лидером, назначенным уже новым генсеком Горбачевым. Михаил Сергеевич отправляет Бакатина в Киров.

На северном Урале Бакатин людям нравился. Особенно кировчанам (вятчанам) запомнились цех по производству мороженного, каток с искусственным льдом и 70 спортзалов. При этом он жестко вел курс Горбачева на перестройку и гласность. Стали плодиться всякие дискуссионные клубы «в поддержку перестройки» и прочие атрибуты эпохи. При этом нельзя сказать, что у бывшего инженера-строителя была какая-то ярко выраженная политическая позиция. Его начальство назначило – он и руководит вверенной ему областью. С таким же успехом он развивал в Кировской области любимую им строительную отрасль. Дороги строил.

В 1987 году от рака умирает влиятельный первый секретарь Кемеровского обкома партии Николай Ермаков. И Горбачев перебрасывает Бакатина на его малую родину руководить сложным, депрессивным и протестным Кузбассом. Но и там Бакатин пробыл всего полтора года. Перестройка набирала обороты, причем уже не экономические, ситуация накалялась, и Горбачеву требовались свои люди в Москве на ключевых позициях.

Вот именно так Вадим Бакатин стал министром внутренних дел СССР и сходу получил звание генерал-лейтенанта. Горбачев сказал ему: «Мне не нужны министры-милиционеры, мне нужны политики». Здесь Бакатин вновь вспоминает про свою провинциальность, поскольку Горбачев вел борьбу против генералов, которые уже давно в нем разочаровались. И перестроечные меры саботировали и вели собственную игру, особенно в проблемных республиках. И тут нужен был провинциал Бакатин, который сделал то, чего всячески старались избежать кадровые милиционеры: он подписал с прибалтами новые соглашения о перераспределении полномочий между союзным МВД и республиканскими.

И вот именно в этот момент с Бакатиным что-то происходит.

 

Конечно, у него не было государственного мышления. Он гордился своей провинциальностью, которая в итоге привела его в Москву, но мыслить в рамках большого Советского Союза он не мог. Частично в этом повинна сама система отбора кадров, которая сложилась с подачи Лигачева в середине 1980-х годов. Из национальных республик в Москву старались брать только в исключительных случаях, опасаясь появления кланов, наподобие того, что было при Брежневе. А из российской глубинки забирали в основном крепких исполнителей, забывая о том, что эти исполнители остаются крепкие до того момента, пока не почуют перемены. А Бакатин к тому же как-то очень уж близко к сердцу принял идеи перестройки и демократизации.

Он всячески попустительствовал разрушительным процессам в Прибалтике. Министр Бакатин отменил систему платных осведомителей, идя на поводу у демократически настроенной общественности, поскольку эти система ассоциировалась у перестроечной творческой интеллигенции со «стукачеством». Протесты генералов и сыщиков «старой формации» в расчет не брались, хотя те и рассказывали министру, что осведомители МВД – это не про политику и идеологию. Это один из эффективных методов борьбы с обычной преступностью, уголовщиной, которая как раз в этот период и поднимала голову.

Сам Бакатин в послеотставочных воспоминаниях и интервью прозрачно намекал, что он, мол, просто перехитрил Горбачева, демонстрируя на каждом шагу свою провинциальность и уклад сибирского медведя.

А сам якобы был последовательным демократом. Потому и ослаблял влияние центра на республиканские МВД, отказывался разгонять митинги и проводил деполитизацию милиции. Но это говорилось в тот период, когда такое было модно и даже поощрялось.

С другой стороны, Бакатин действительно делал все, чтобы не допустить участия МВД и ОМОНа в подавлении региональных и политических волнений. «Я гонял этот МВД, как сидоровых коз», – вот чем он гордился. На практике это означало кадровые чистки и увольнения профессионалов. Эту разрушительную практику он продолжит и в КГБ.

1 декабря 1990 года Бакатин был снят с должность главы союзного МВД, но остался членом Совета безопасности при президенте СССР Горбачеве. Согласно романтической версии, Бакатин был снят с министерского поста из-за отказа разгонять альтернативные демонстрации в Москве на ноябрьские праздники. Якобы Горбачев назвал его трусом и выгнал. По другой версии, увольнение Бакатина проллобировали консервативно настроенные депутаты и генералы из-за позиции министра по Прибалтике. Уже шла подготовка к силовой операции в Вильнюсе и Риге, и именно несогласие Бакатина привело к необходимости использовать воинские части вместо милицейских. Это всех причастных и видевших, куда катится страна, мягко говоря, разозлило. Новым главой МВД СССР стал жесткий и догматичный Борис Пуго, к тому же латыш по национальности.

В период, когда Бакатин возглавлял МВД, у него случилось одно важное знакомство. Именно милиция под личным руководством Бакатина, а не КГБ, расследовала таинственный случай, вошедший в историю как «падение Ельцина с моста». И Бакатин лично затем выступал с докладом по этому поводу на сессии Верховного Совета. Судя по всему, он многое сделал для того, чтобы замять дело и спустить его на тормозах. Ельцин этого не забыл, что радикально скажется как на судьбе Бакатина, так ина судьбе страны.

И когда уже после августовского путча встал вопрос о новом руководителе КГБ, именно Ельцин предложил кандидатуру на тот момент безработного Вадима Бакатина. Позже в мемуарах Ельцин пояснил цель этого назначения: «Перед ним стояла задача разрушить эту страшную систему подавления, которая сохранялась еще со сталинских времен». Бакатин вроде бы как стал отказываться, но Горбачев тут же подписал приказ о его назначении. Он в тот период вообще все подписывал, что приносили.

Текущая деятельность КГБ СССР практически прекратилась. Рядовые сотрудники просто не знали своей дальнейшей судьбы.

 

Технические службы были переподчинены новой российской структуре, но само их существование было под вопросом в силу отсутствия юридической базы и полного разгула либеральной демократии вплоть до разговоров об окончательном демонтаже системы наружного наблюдения, радио и телефонного перехвата и снятия контроля за действиями нового «главного союзника» – США.

Внутрироссийское направление не работало в принципе по идейным соображениям, ибо демократия. Несколько лет тотальной дискредитации в СМИ создали и соответствующий массовый образ «охранки». Люди если не пили, то внимательно наблюдали за событиями в Чехословакии, Польше и в бывшей ГДР, где прямо в тот момент шла массовая люстрация бывших сотрудников органов безопасности и разведки. А люди, волею судьбы оказавшиеся в «поле», в горячих точках или длительных командировках, просто потеряли связь с Москвой и были предоставлены сами себе.

Знаковым событием стала встреча в здании КГБ на Лубянки главы ведомства Бакатина с известным диссидентом Буковским, который «обменяли хулигана на Луиса Корвалана». Знаково и то, что Буковскому Бакатин понравился. По словам диссидента и антисоветчика, новый глава КГБ искренне ненавидел это ведомство, хотя и был плоть от плоти из партийной среды.

Бакатин пытался, как говорится в старом анекдоте, нарисовать на картине в углу маленькую розовую собачку, чтобы всю картину не уничтожили. Он действительно выступал против тотального запрета КГБ и люстрации сотрудников, на чем настаивала та часть победившего народа, которую скоро стали ласково называть демшизой. В тот период времени эти люди не считались маргиналами и опасными психопатами, а были знаковой и влиятельной частью истеблишмента.

Бакатин предложил дезинтегрировать бывший КГБ на множество маленьких агентств, что позволяло формально избежать запретов, люстрации и прочего преследования сотрудников и полного разрушения системы. В своей книге «Избавление от КГБ» Бакатин утверждал, что он предложил именно план реформ, а не уничтожения всей структуры. На бумаге это действительно выглядит так, поскольку там нет слов «расформирование» и «уничтожение». Но есть такие реформы, от которых камня на камне не останется.

Это еще хорошо, что далеко не все принципы «реформирования», которые предлагал Бакатин, успели воплотить в жизнь. Дело в том, что эта самая жизнь шла дальше, и уже Борису Ельцину понадобилась мощная структура, а союзный аппарат к этому времени уже был весь уничтожен. И надо помнить, что в расчленении и «реформировании» КГБ участвовал не только Бакатин, но и некоторые офицеры, успевшие перейти на сторону Ельцина где-то за год до этого и составившие костяк только что сформированного КГБ РСФСР. Там то же есть кого вспомнить, начиная с Виктора Иваненко.

На этот же период пришлась и печально знаменитая передача Бакатиным американскому послу Коллинзу схем прослушивающих устройств в посольстве США в Москве, что навсегда приклеило к Бакатину различные неприятные ярлыки, в том числе и упоминаемый ныне «предатель».

 

Но он в свое оправдание демонстрировал документ за подписями Горбачева и Ельцина, согласно которому он, якобы, и действовал. Интриговавший против Бакатина Виктор Иваненко поставил затем под сомнения легитимность этого документа, поскольку, по его, Иваненко, мнению, президент СССР и глава РСФСР должны были посоветоваться с профессионалами и не имели полномочий принимать такое решение.

С другой стороны, если бы Бакатин был бы хоть в малейшей мере профессионалом, он бы просаботировал такое политическое решение. А если бы у него было государственное мышление, то он и вовсе должен был подавать в отставку, получив такой приказ. По крайней мере, сейчас никто не стал бы называть его предателем. Правда, некоторые люди впоследствии уже после выхода Бакатина в отставку встречали в его кабинете на Котельнической набережной, где он трудился в одной из крупных бизнес-структур Олега Калугина. А это дурной знак.

Ельцин предлагал Бакатину уехать послом в США, но тот отказался и вел спокойную и безбедную жизнь, работая в ряде крупных финансовых корпораций. Также хорошо устроены и его сыновья. В целом это история о том, как талантливый строитель превратился в профессионального политического разрушителя. Он не был таким от природы, таким его сделала странная атмосфера жизни в СССР в 1980-х годах, политические интриги политиков более тяжелого веса и порочность самого принципа горбачевской перестройки, которые внутри себя уже предполагали разрушение, вопреки красоте слов и лозунгов.