Как я стал мерзким педофилом.

Рассказав намедни об устроенной мною в понедельник кровавой резне бензопилой http://gidepark.ru/community/2947/content/935051, я решил покаяться в новой преступной страсти и вынести на суд прогрессивной общественности ранее скрытую сторону печальной истории моей неудавшейся личной жизни.

С детства мне нравились маленькие девочки. Еще сидя рядом на горшочке, я заметил одну маленькую разницу, отличающую их от меня и моих друзей-пацанов. Кстати, мальчики меня никогда особо не возбуждали (чао, чмоки-чмоки). Ах, как я мечтал тогда познакомиться поближе с кем-то из тех волшебных и эфемерных нежнейших созданий в коротеньких платьицах и шелковых ленточках небесно голубого и розового цвета! Для этого мне не было жалко отдать даже последний петушок на палочке. Они же тогда полностью игнорировали мои недвусмысленные намеки. Так вот, эта упомянутая разница на долгие годы стала предметом моего обостренного сугубо научного интереса и изучения, до сих пор ведущая по жизни, стимулирующая к занятию графоманством, приносящая немалые хлопоты, серьезные огорчения и много-много глубокого удовлетворения и запретного весьма интимного удовольствия.

    В школе моя порочная страсть получила дальнейшее развитие. Меня продолжали привлекать несовершеннолетние Лолиты. Стройные ножки, круглые попки и острые грудки одноклассниц, еле обозначенные под коричневой школьной или синей спортивной формой, дали почву моему извращенному воображению, став предметом моих дневных терзаний и ночных поллюций. Даже в те старшие школьные годы, когда многие мои приятели уже начали гулять, встречаться и скажем так плотно дружить с девицами, иногда намного старше их, я обращал внимание почти исключительно лишь на своих одноклассниц. Однако грозная тень Уголовная Кодекса уже тогда незримо витала над моей одурманенной гормональным взрывом горячей головой, охлаждая и уберегая от слишком близкого с ним знакомства и прочих мелких жизненных неурядиц.

    Поступив в институт, я получил простор для своих грязных поползновений. В то время, пока многие мои нормальные однокурсники уже давно жили счастливой семейной жизнью с однокурсницами же и даже растили новое поколение строителей коммунизма и покорителей космоса, я втайне предавался греховным помыслам исключительно о недоступных мне прелестях невинных абитуриенток. Их обтянутые модной джинсой цвета индиго, уже заметно выдающиеся формы неудержимо манили меня, постепенно превращая в страшного и похотливого зверя, поглощенного исключительно животными инстинктами размножения. Соблазняя и совращая свою первую жертву, я уже не испытывал никаких угрызений совести, кроме желания проверить наличие паспорта и совершеннолетия. На мое счастье и горе другим, роковая дата минула несколько недель назад и эта постыдная история не стала достоянием общественности и судебного разбирательства.

    Попав после распределения на работу в небольшое подмосковное конструкторское бюро и получив койко-место в общаге для несемейных, я погрузился в пучину порока. Огромное количество созревших и готовых к таинствам любви потенциальных невест на выданье не оставило меня своим вниманием и благосклонностью. Однако меня манила глубоко скрытая от посторонних преступная страсть. Реализовать ее я смог, подобно другим известным педофилам, организовав при доме культуры изокружок, где я смог беспрепятственно наслаждаться обществом беззащитных малолеток под видом преподавания рисунка и живописи. Падение мое достигло апогея, когда, демонстрируя несовершеннолетним шедевры классического искусства с наборов слайдов через диапроектор, я осмелился показать их неподготовленному школой и неиспорченному цивилизацией неокрепшему детскому сознанию совершенно обнаженное тело безрукой древнеримской богини. Хотя других недостойных поползновений с моей стороны доказать не удалось, руководство сочло за благо, не поднимая скандала, избавиться от скомпрометировавшего себя преподавателя. Времена были суровые, еще советские, сажали и за менее ужасные преступления.

   Казалось, судьба подарила мне еще один шанс на исправление, однако она лишь жестоко посмеялась надо мной, отправив на следующее лето в пионерлагерь воспитателем.

Те, кто там побывал, поймут меня. Мое воспаленное постоянным недосыпом воображение непрерывно подвергалось непосильным испытанием зрелищем десятков полуобнаженных детских телец, то и дело маячивших перед моим носом и пристававших с внешне невинными вопросами, переходившими временами в более тесное взаимодействие во время спортивных, культмассовых и гигиенических мероприятий. Очевидно, во избежание кровавых эксцессов я был снят со смены и брошен на проектирование Чернобыльской АЭС. Чем это закончилось всем известно. На следующее лето я поехал уже фотографом. Большую часть времени я проводил, запершись в темной лаборатории, оставаясь недоступным для зоркого взгляда начальника лагеря и предаваясь фотографированию и печатанию карточек юных и ничего не подозревающих пионерок.

    Наслаждение этим недостойным процессом было столь велико, что я уже собирался посвятить ему остаток дней, как злой рок занес меня в наш поселковый Дворец пионеров, где я не придумал ничего лучшего, кроме как открыть для коварного завлечения и растления малолетних детскую дискотеку. Непреодолимое удовольствие созерцания гибких детских фигурок в лучах цветных прожекторов и возбуждающих ритмах заставляло потеть мои липкие ладони и скрываться по пояс за диск-жокейским пультом. Казалось бы, вот она сбывшаяся мечта педофила со стажем, однако небеса снова защитили от моего тлетворного влияния посредством западной диско-музыки нежные юные создания. От непривычного в тех унылых стенах избытка разгоряченных тел и их жаркого дыхания потекли конденсировавшие влагу, раскрашенные гуашью, каким-то местным художником-самоучкой холодные стены. Это видимо вызвало нездоровые ассоциации у руководства и мою лавочку быстро прикрыли.

 На долгие годы мне пришлось уйти в тину, жениться, обзавестись потомством, надеть личину добродетельного папаши, прятать свои тайные комплексы и прозябать в надежде на новый шанс. И только через 20 лет, когда жена развелась со мной, заподозрив, наконец, что не она уже является предметом моих тайных эротических мечтаний, фортуна опять повернулась ко мне лицом, открыв для меня Интернет, социальные сети, Одноклассников, аську и Гайдпарк. Презрев сонм жаждущих более или менее тесного общения приятных во всех отношениях сверстниц, я с рвением молодого козла, бросился во вновь открывшийся моему виртуальному зрению огород.  Мне представилась редкая возможность безнаказанно реализовать все свои скрытые желания и латентный потенциал, оплодотворив своим извращенным вкусом и вычурным слогом сразу сотни ничего не подозревающих литературных девственниц.

   Перевалив за полтинник, начинаешь неизбежно всех молодых людей до 30 лет воспринимать детишками, если не собственными, то потенциальными, нуждающимися в отеческой заботе и опеке таящегося во мне, под натянутой маской простодушного добряка, сжигаемого ревностью и ненавистью, коварного маньяка-педолюба. Это приводит к совершенно немотивированным и непристойными приставаниям ко всем новичкам с совершенно не нужными им советами и сомнительными наставлениями, призванными совратить с неотравленного сознанием пути истинного новообращенных блогеров, спешащих поделиться с остро нуждающейся в этом общественностью своими первыми жизненными наблюдениями, фотографиями и соображениями, содержащими одну крайне важную для них мысль «Вот она я какой!». Пытаясь увести их с прямой, как школьная линейка дороги и закрутить их свежеиспеченные мозги темными глубинами подсознательного, я учу их умению читать между строк и не верить звучным заголовкам, стремлюсь размыть в их неокрепшем сознании заложенные им с детства неизменные как кирпичи понятия добра и зла, света и тени, черного и белого, а также рисковыми и чреватыми весьма опасными последствиями играми со словами и смыслами, неприемлемыми для зрелого члена нашего общества и гражданина.

    Прослушав по телевизору очередную речь нашего любимого национального лидера, я осознал, наконец всю тщету и порочность своих преступных намерений, искренне раскаиваясь во всем содеянном, прошу снизойти  уважаемых судей, позволить искупить свою глубочайшую вину ударным трудом на галерах, назначив срок по минимуму в 6 лет в местах не столь уж и отдаленных от любимой столицы.