Культура речи в Концепции общественной безопасности.

Как можно понять из всего сказанного ранее:

В языковой культуре Концепции общественной безопасности речь как письменная, так и изустная должна выражать определённость смысла. А «магия языка» во всех её аспектах становится доступной субъекту в зависимости от того, насколько его речь осмысленна, а жизнь и деятельность его протекает в русле Промысла.

И мы начнём рассмотрение этой темы культуры речи в Концепции общественной безопасности с вопросов:

• о «сестре таланта» — краткости изложения;
• о том, что «всё гениальное просто»,

— рассматривая их в русле Концепции общественной безопасности в том виде, в каком она представлена в материалах ВП СССР.

Концепцию общественной безопасности — ВСЮ ВО ВСЕЙ ЕЁ ПОЛНОТЕ — можно выразить в одной фразе, обращённой ко всем и каждому:

Давайте станем человеками!

— Но обеспечивает ли эта фраза восприятие КОБ во всей её полноте и детальности если не всеми, то хотя бы большинством тех, кто слышит и читает подобного рода фразы на протяжении всей истории? — Многовековой исторический опыт показывает, что такого рода обращения  не понимаются подавляющим большинством так, как дóл­ж­но, вследствие чего человечество и живёт так, как живёт.

Ещё Диоген (около 400 — 325 гг. до н.э.) ходил по тогда ещё эллинскому городу Синопу[1] днём с зажжённым фонарем и на недоумённые вопросы сограждан: “Почему днём с фонарем?”, — он отвечал просто: “Ищу человека…” И это следует понимать в том смы­сле, что он не находил среди них никого, кто бы отвечал его представлениям о том, какими дóлжно быть человекам[2]. Но что именно Диоген подразумевал под состоявшимся человеком? и кто понял даже не его, а объективную значимость поставленного им вопроса и необходимость своею осмысленной жизнью дать ответ на него?

Те, чьё детство пришлось на 1950‑е — 1980‑е гг. должны помнить мультфильм, в котором школьник-лодырь Баранкин действует со своим приятелем таким же, как и он сам, лодырем. В мультфильме образцово-показательная девочка-отличница примерного поведения, постоянно обращалась к Баранкину с предложением: «Баранкин, будь человеком!» Но Баранкин с приятелем отлынивали от учёбы и от общественной работы в школе, а в поисках лёгкой беззаботной жизни превращались то в бабочек, то в воробьёв, то в муравьёв, но в конце концов, под давлением обстоятельств, угрожавших существованию обретаемых ими тел (и как подразумевалось в культуре атеизма — их самих), хором возжелали: «Я хочу навеки стать человеком!»

Если этот мультфильм был понят детьми (первым поколением зрителей), которые успели к настоящему времени стать родителями, дедушками и бабушками других детей (последующих поколений его зрителей), которые к настоящему времени тоже стали взрослыми, — то почему мы живём так, как живём? и почему общество находится во многолетнем кризисе?[3]

Ответ на эти вопросы состоит в том, что:

«Краткость — сестра таланта» только тогда, когда в культуре общества, в психике людей есть мировоззренческая основа для автоматически-безсознательного «само собой» разумения и понимания кратко сказанного или показанного на основе понятий общепризнанных, которые и обеспечивают безпроблемное взаимопонимание в общении достаточно широкого круга людей на принципе «само собой» разумения.

А талант в такого рода ситуациях выражается в способности человека несколькими словами (или средствами иных «языков»[4], поддерживаемых обществом) возбудить в психике других людей как можно более полные и яркие образные представления, относящиеся к кратко затронутой этими языковыми средствами проблематике. По отношению же к понятиям обособляющим в обществе, от которого те или иные определённые понятия обособляют их носителей, принцип «краткость — сестра таланта» не работает, поскольку у аудитории нет мировоззренческой основы для автоматически без­соз­нательного «само собой» разумения. Максимум, что может обеспечить в этом случае краткость, — эмоционально возбудить, вызвав интерес к той или иной проблематике. Но вырабатывать понимание этой проблематики в детальности и взаимосвязях, необходимых для её разрешения в Жизни, — придётся всё же самим заинтересовавшимся ею.

И на этом этапе выясняется, что афоризм «всё гениальное просто», выражает Я-центричное калейдоскопическое мировоззрение и потому тоже несостоятелен.

Во-первых, нет абсолютных измерителей интеллектуальной мощи: интеллектуальная мощь всегда либо достаточна либо недостаточна по отношению к тому определённому делу, которым занят тот или иной определённый человек. Иными словами, если кто-то думает, что его интеллект превосходит интеллект других людей по неким абсолютным показателям, то это означает, что он занимается:

• либо ерундой[5];
• либо не своим делом, если соотносить то, чем он занят, с Промыслом.

По отношению же к делу в русле Промысла интеллект (как и другие качества всякой личности) всегда оказывается достаточным[6], но никак не избыточным. Т.е. противопоставлению по умолчанию «гений — посредственность» в Богоначальном миропонимании и соответственно — в обществе, живущем на его основе, — нет места.

Во-вторых, оценка «всё гениальное просто» — оценка, соверша­емая посторонними «оценщиками» на основе общепризнанных понятий или понятий, ставших общепризнанными в том числе и вследствие деятельности возводимого ими в ранг «гения». Для самого же возводимого окружающими в ранг «гения» достигнутый им результат:

• либо естественный для его жизни, поскольку в нём выразилась его судьба (предна­з­на­чение в этом Мире), от которой он не прятался и не искал себе другой судьбы;
• либо результат трудных (вследствие разнородных нравственных и мировоззренческих неопределённостей и ошибочного миропонимания) поисков самого себя — наилучшего варианта своей судьбы, но предшествующие результату поиски и труд остались за пределами восприятия «оценщиков» его трудов.
• В противном случае, т.е. если результат, достигнутый “гением” лежит вне русла Промысла, то в обольщении иллюзией “гени­аль­ности” пребывают и “гений”, и «оценщики».

Что касается Концепции общественной безопасности, вне зависимости от того, излагает её ВП СССР или же эту миссию принимает на себя кто-то другой, то её изложение невозможно на основе общепризнанных понятий, являющихся основой «само собой» разуме­ния в толпо-“элитарном” обществе, несущем Я-центричное, ущер­­б­­ное (лишённое необходимой для жизни полноты) и во многом калейдоскопическое мировоззрение.

Невозможно потому, что КОБ стремится выразить мировоззрение Богоначальное, мозаичное, которое толпо-“элитарная” культура подавляет и препятствует естественному переходу к нему в процессе взросления человека. Поэтому, поскольку вопреки господствующей культурной традиции толпо-“элитаризма” КОБ предполагает переход людей, осуществляемый их же усилиями, от Я-центричного мозаичного и калейдоскопического мировоззрений (во всех их модификациях) к мировоззрению Богоначальному, мозаичному на основе предельно обобщающих категорий триединства материи-информации-меры, то материалы КОБ должны помочь людям в совершении каждым из них именно такого перехода. Именно в этом аспекте необходимо повторить с соответствующими пояснениями кое-что из сказанного ранее.

                                                                                                *         *         *[7]

Всякий вопрос и его взаимосвязи с сопутствующей и объемлющей проблематикой можно осветить в нескольких словах, а можно осветить в многотомной монографии, которая будет представлять интерес во всей её полноте и детальности только для самих её авторов и для небольшой группы профессионалов, работающих в той же области. Но и краткость, как было показано ранее, не гарантирует возникновения заинтересованности и понимания существа затронутых вопросов достаточно большой долей аудитории.

Для продвижения в жизнь Концепции общественной безопасности в Богодержавии (как и для всякого нового дела в общественной жизни) всегда актуален вопрос:

Где и как провести разграничение между предоставлением информации в оглашениях и предоставлением информации в умо­л­чаниях так, чтобы увеличивалось количество людей, достаточно единообразно понимающих тексты материалов Концепции?

Но именно разграничение «оглашения — умолчания» обуславливает стиль подачи информации и объёмы публикации по всякой проблематике. Проведение же этой границы обусловлено не столько субъективизмом авторов текста или человека, выступающего с изустной речью, сколько мировоззрением и миропониманием той аудитории, которой предполагается осветить определённую проблематику; т.е. наиболее эффективное разграничение «оглашения — умо­лчания» обусловлено аудиторией и проблематикой такими, каковы они есть.

Иными словами, нравится это кому или нет, но стиль подачи материалов ВП СССР обусловлен господствующими в нашем обществе мировоззрением и миропониманием, а не только личностными особенностями культуры мироощущения, культуры мышления, культуры изустной и письменной речи участников собственно Предиктора.

Как уже было сказано ранее, понятия, являющиеся обособляющими или отчуждающими их носителей, остальное общество большей частью не понимает в режиме «само собой разумения». Но именно возможность понимания чего-либо в режиме «само собой» разумения и открывает возможность к краткости в освещении той или иной проблематики.

Среди тех, кто освоил КОБ как знание в тех или иных её прикладных аспектах, обсуждение той или иной проблематики в русле КОБ носит характер более краткий, чем это имеет место в работах и в рабочих материалах ВП СССР, поскольку в этой среде достигается достаточно единообразное «само собой» разумение на основе тех понятий, которые не свойственны остальному обществу. Но понима­ние такого обсуждения невозможно в кругу тех, для кого употребляющиеся фразы не содержат «само собой» разумеющихся понятий. Однако система обособляющих и отчуждающих образных пред­ставлений и понятий, на основе которой действует ВП СССР, — не его внутренний “эзотеризм”, хотя, некоторые и воспринимают её как настоящий «эзотеризм», в основе которого якобы лежит личностное демоническое самопревознесение участников ВП СССР над окружа­ющими, порождающее и некую систему хитро утаиваемых посвящений[8].

Вследствие невозможности «само собой» разумения в остальном обществе обособляющих или отчуждающих понятий, открывающих обществу новые горизонты развития, от общества в целом требуются две безхитростные «вещи»:

• от носителей обособляющих понятий, выражающих КОБ, — построить описание в оглашениях, исходящее от понятий, «са­мо собой» разумеющихся достаточно единообразно достаточно широким кругом лиц. И это описание, начавшись от «само со­бой» разумеющегося в обществе достаточно единообразно, должно приводить читателя к достаточно единообразному пониманию, сообразному Объективной реальности, т.е. Жизни, пока что обособляющих и отчуждающих по­нятий, выражающих КОБ;
• от заинтересованной части остального общества — прочитать описание в оглашениях с соображением, в результате чего у читателей должны возникнуть субъективно-образные представления, в дальнейшем обеспечивающие взаимопонимание на основе «само собой» разумения с носителями пока что обособляющих понятий КОБ, и эти субъективно-образные представления должны быть сообразны Объективной реальности и понятны на основе изменившегося «само собой» разумения читателя. В этом процессе обособляющие и отчуждающие понятия неизбежно становятся «само собой» разумеющимися для всё более многочисленного множества людей, и казалось бы очевидный “эзотеризм” ВП СССР становится «само собой» разумением всякого не ленивого прочитать с соображением и продумать прочитанное, соотнося его с Жизнью.

По отношению к Концепции общественной безопасности в Богодержавии в её выражении в работах и материалах ВП СССР:

• первое — нравственно-этический долг перед людьми участников собственно Предиктора и их обязанность перед Богом;
• второе — открытая возможность для всех прочих, однако которой воспользуются только те, кто пожелает себя утрудить прочтением с соображением материалов ВП СССР.

Не желающие читать с соображением материалы ВП СССР и соотносить их с Жизнью могут продолжать жить так, как жили прежде соприкосновения с ними, а могут осмыслять Жизнь самостоятельно помимо материалов ВП СССР и выражать в обществе или скрывать от людей своё миропонимание так, как сочтут полезным: это их дело — Вседержитель разсудит всех.

Можно ли выразить Концепцию общественной безопасности как таковую в её Богом предопределённом виде как-то иначе — короче и доходчивее, чем это делает ВП СССР в его нынешнем составе?

— По нашему мнению, многие годы, прошедшие после первой публикации в “Молодой гвардии” статьи “Кон­цеп­ту­аль­ная власть: миф или реальность?”[9], — срок вполне достаточный для того, чтобы сделать это, если это действительно было возможно.

Иными словами, это означает, как минимум одно из двух:

• либо материалы ВП СССР удовлетворяют потребности общественного развития в настоящее время;
• либо кто-то, — кто мог бы выразить Концепцию общественной безопасности доходчивее, так, чтобы общество было более восприимчиво к ней, — отлынивает от исполнения своего долга перед людьми и уклоняется от исполнения своей обязанности перед Богом.

Третья возможность: Концепция общественной безопасности в её изложении ВП СССР — действительно ошибочна, представляет собой выражение и результат одержимости и демонической гордыни и самопревознесения над людьми его участников.

Но и такой ответ не освобождает всякого пришедшего к такого рода мнению от долга перед людьми и обязанности перед Богом — выработать и дать обществу альтернативу ей, на основе которой человечество разрешило бы проблемы, созданные в прошлом толпо-“элитарным” общественным укладом существования людей под концептуальной властью разноликих знахарских традиций, в которых «посвя­щённые» когда-то и как-то — за какие-то их нравственно-этические пороки — были лишены Свыше способности к ЖИЗНЕРЕЧЕНИЮ.

В нашем осмыслении Жизни опубликованные материалы Концепции общественной безопасности в её изложении ВП СССР удовлетворяют до настоящего времени потребности общественного развития. Тематическая структура текстов, их грамматика, даже при имеющихся в них неточностях словоупотребления и опечатках, ошибках, обеспечивает их достаточно единообразное понимание нарастающим множеством читателей. В результате растёт доля сторонников Концепции в составе населения, и при этом многие из них обретают концептуальную властность.

Но тексты материалов КОБ — не развлекательное чтиво для заполнения времени безделья. Они предназначены для помощи людям в работе над собой и построены так, что исключают возможность их «сколь­зя­щего прочтения», при котором перед сознанием скользят знакомые слова и привычные словосочетания в коротких фразах, но соображение при этом связано с иным потоком посторонних мыслей: с информационным фоном радио- и телевещания; с привлекающей внимание беседой соседей по общественному транспорту, с повседневной суетой дома и по месту работы; а тем более с внутренним монологом, выражающим нравственно обусловленное неприятие смысла, который действительно может истинную причину неприятия маскировать словами: «длинные фразы», «нелогичное построение предложений», «не рус­ская грамматика» и т.п.

При таком «скользящем прочтении», в котором сообразное внимание отвлечено от текста к информационным потокам, приходящим извне, или отвлечено на внутренний монолог, маскирующий нравственно обусловленное неприятие Концепции общественной безопасности, — Концепция действительно будет восприниматься как наукообразный или псевдорелигиозный вздор, понимать который и причин-то нет, либо будет попросту непонятна.

Однако, если от «скользящего прочтения» уйти волевым порядком[10] на основе грамматического разбора предложений (тип: сложносочинённое — сложноподчинённое; подлежащее, сказуемое, груп­па подлежащего, группа сказуемого, другие члены предложения и т.п.), то все фразы и все абзацы, весь текст станут в целом понятны. И это понимание единообразно у множества незнакомых друг с другом людей: если выявляется разное понимание, то, как показывает анализ, оно обусловлено избирательно-фрагментарным прочтением текста, при котором часть слов во фразах, часть предложений в абзацах и какие-то темы в целом выпадают из восприятия; либо собственное воображение о прочитанном подменяет память[11]. В результате у человека формируется неадекватное, ложное впечатление о прочитанном.

И практика это подтверждает: многие признают, что некогда в прошлом они отмахнулись от материалов ВП СССР, расценив их на основе «скользящего прочтения» как вздор или неудобопонимаемую информацию, предназначенную исключительно «для специалистов-профессио­на­лов», но спустя какое-то время (иногда спустя несколько лет) они возвращались к материалам КОБ и прочитывали их с соображением. И всё становилось достаточно понятно для разрешения их жизненных проблем[12], хотя и не всегда было нравственно приемлемо сразу же по обретении понимания.

Второе обстоятельство связано с тем, что Концепция общественной безопасности в Богодержавии в её Богом предопределённом виде предназначена объединить людей. Но «само собой» разумение различных групп и подгрупп, составляющих общество, — разное. Поэтому все материалы КОБ в её изложении ВП СССР не столько несут какие-то особые знания или в новых материалах оглашаются умолчания, имевшиеся в ранее опубликованных материалах, сколько новые материалы открывают подходы к пониманию КОБ исходя из особенностей «само собой» разумения, которых не было в ранее опубликованных материалах.

И соответственно, одним людям — на основе их жизненного опыта — проще составить субъективно-образное представление о Концепции жизни людей в Богодержавии как таковой на основе “Мёртвой воды”, а другим — на основе рассмотрения иносказательности произведений А.С.Пушкина, только после чего им станет понятна “Мёртвая вода”. Другим же наоборот: понимание “Мёртвой воды” открывает пути к пониманию прямого и иносказательного смысла каких-то художественных произведений. И это не выдумка, а тоже практика.

Легче всего тем, чьё мировоззрение — субъективно-образные представления о Жизни — уже в основном соответствует мировоззрению КОБ как таковой: им остаётся только принять слова и тем самым обрести язык Концепции общественной безопасности. Труднее тем, чьи образные представления о Жизни далеки от КОБ,  и потому им необходима перестройка нравственности[13], мировоззрения и миропонимания.

Также надо понимать, что у ныне живущих поколений господству­ющий в них способ «само собой» разумения Жизни складывался на протяжении их детства, подросткового возраста, юности, т.е. на протяжении примерно двух десятилетий, а то и более: «век живи — век учись…». Соприкосновение же с материалами Концепции ставит всякого, кто проявляет заинтересованность в том, чтобы понять её суть, перед необходимостью в короткие сроки перестроить своё мировоззрение и миропонимание, т.е. построить новое «само собой» разумение в сроки от нескольких дней до нескольких лет. Действительно это — очень трудная, тяжёлая и кропотливая работа в самом себе.

Но в любом случае мировоззрение и миропонимание, обусловленные нравственностью самого человека, — его неотъемлемое достояние. И развитие мировоззрения и миропонимания, а равно разрушение, в каких бы внешних обстоятельствах они ни протекали под воздействием каких угодно факторов, — это дело самого человека, которое за него не способен сделать никто: ни бесы, ни ангелы, ни ВП СССР, ни глобальные предикторы толпо-“элитарных” концепций. Не способны потому, что на каждого человека это дело возложил Бог, Который водительствует в этом деле всякому, кто не ленив его делать и кто не противится Его водительству[14].

Поэтому надо осваивать пока ещё не «само собой» разумеющееся понимание Жизни в Концепции общественной безопасности в Богодержавии, порождая при этом новую культуру многонационального человечества Земли, в которой “экзоте­ризм”, превосходящий нынешний “эзотеризм” ВП СССР, станет «само собой» разумением всех и каждого.

                                                                                                        *                 *
                                                                                                                  *

Тема культуры речи обязывает рассмотреть ещё один вопрос. Одно и то же содержание (смысл) в изустной и письменной речи должны выражаться в разных языковых формах. Это обусловлено тем, что изустная речь имеет место в подавляющем большинстве случаев в обстоятельствах, когда говорящий и слушатели (либо собеседник)[15] порождают эгрегор, и алгоритмика этого эгрегора и положение в нём каждого из его участников, и в особенности — говорящего, — определяет наилучший (в смысле восприятия информации из речи) вариант разграничения «оглашения — умолчания».

А изложение того же самого содержания в письменной форме для того, кто пишет, протекает в ином режиме взаимодействия с эгрегорами и ноосферой в целом, — в более или менее состоявшемся обособлении его психики от психики других людей персонально. Но так же, как и изустная речь в живом общении, письменное изложение или речь перед микрофоном в процессе звукозаписи предполагают определённость нравственно-психологических типов и характера образования тех, кому адресуется такое послание.

Другая грань вопроса о различии языковых форм выражения одного и того же содержания в изустной и в письменной речи обусловлена тем, что ритмика изустной речи и текста — обусловлены различными объективными факторами.

Ритмика изустной речи обусловлена прежде всего прочего физиологически — ритмикой дыхания: длина непрерывной фразы не может быть больше, чем продолжительность выдоха в процессе её произнесения. Если фраза не вмещается в один выдох (не может быть произнесена на одном дыхании), то все очередные вдохи в процессе её произнесения не должны порождать в ней безсмысленных пауз и пауз, рвущих целостность смысла.

Ритмика письменной речи на основе фонетической буквенной письменности[16] в разные исторические времена (с появлением пергамента и бумаги) была обусловлена разными факторами: первоначально — количеством чернил, которое могло вместить перо; с появлением авторучек — длиной строки и способностью кисти руки перемещаться вдоль строки без переноса места расположения локтевого сгиба по поверхности стола; с появлением пишущих машинок — длиной стандартной строки (63 — 64 символа в боль­ши­нстве случаев) и необходимостью перевода каретки; с появлением компьютеров и текстовых редакторов — непосредственно — практически ничем из числа ранее упомянутых внешних факторов, но обусловленность ритмики текста алгоритмикой мышления сохраняется.

До появления компьютеров и текстовых редакторов ритмика мы­шления вынужденно подстраивалась под внешние факторы, задающие максимальную продолжительность одного действия по созданию текста: частоту обмакивания пера в чернильницу или переход к новой строке, что требовало переместить лист бумаги или руку (в рукописном письме), либо перегнать каретку пишущей машинки.

При этом не надо забывать, что как и изустная, так и письменная речь порождаются субъектом при определённом типе строя психики и замкнутости личности на те или иные определённые эгрегоры, что тоже обуславливает ритмику психической деятельности, текста и речи, соответственно. И собственно эти психологические внутренние факторы становятся доминирующими, если текст производится с помощью компьютера.

Теперь можно рассмотреть вопрос об употреблении в русле Концепции общественной безопасности иноязычных слов.

Человечество — многонационально, и каждый народ в глобальном историческом процессе идёт своими путями, при этом:

• в каких-то аспектах развития своей культуры народ, дублируя, сам производит то, что в то же самое время создаётся другими народами;
• в каких-то аспектах своей культуры производит нечто, неповторимо своеобразно отличающее его от других;
• а в каких-то аспектах своей культуры остаётся безплодным.

                                                                                               *        *        *

При рассмотрении вопроса о неравномерности исторического развития и своеобразии национальных культур надо помнить, что все достижения и отсутствие каких-либо достижений во всякой культуре выражают разнородные нравственно обусловленные потребности людей, а все потребности людей и общественных институтов распадаются на два класса[17]:

• биологически допустимые демографически обусловленные потребности — соответствуют здоровому образу жизни в преемственности поколений населения и биоценозов в регионах, где протекает жизнь и деятельность людей и обществ. Они обусловлены биологией вида Человек разумный, полово-возрас­т­ной структурой населения, культурой (включая и обусловленность культуры природно-географическими условиями) и направленностью её развития (к человечности либо назад в откровенное рабовладение или к «консервации» исторически сложившегося человекообразия на основе придания ему каких-то новых форм, скрывающих нечеловечный характер цивилизации, но создающих видимость общественного прогресса);
• деградационно-паразитические потребности, — удовлетворение которых причиняет непосредственный или опосредованный ущерб тем, кто им привержен, окружающим, потомкам, а также разрушает биоценозы в регионах проживания и деятельности людей; приверженность которым (как психологический фактор, выражающийся, в частности, в зависти или неудовлетворённости к более преуспевшим в разнородном «сладо­страс­тии»), пусть даже и не удовлетворяемая, препятствует развитию людей, народов и человечества в целом в направлении к человечности. Они обусловлены первично — извращениями и ущербностью нравственности, вторично выражающимися в преемственности поколений в традициях культуры и в биологической наследственности.

Соответственно этому, отсутствие “прогресса” культуры в области удовлетворения разнородных деградационно-паразити­чес­ких потребностей у того или иного народа — не признак его творческого безплодия или культурной отсталости и биологической неполноценности; соответственно, чьи-либо достижения в области удовлетворения деградационно-парази­ти­че­с­ких потребностей — не показатель культурного лидерства и творческого превосходства над другими народами и их государствами.

В Жизни объективность Добра и Зла непосредственно выражается в объективной принадлежности всех устремлений и всей разнородной деятельности людей к одному из двух названных классов потребностей: демографически обусловленных и дегра­да­ционно-паразитических.

                                                                                                *                *
                                                                                                         *

Соответственно неравномерности и своеобразию исторического развития национальных культур в процессе глобализации обмен разных культур своими достижениями, относящимися к обоим спектрам потребностей, — неизбежен. И одной из его составляющих является обмен разных языков словарным составом и грамматическими структурами.

Естественно, что когда в какой-либо национальной культуре появляется нечто новое, ранее не свойственное культурам других народов и чему в них нет своих более или менее одновременно возникших аналогов, то в большинстве случаев это получает и какое-то описание в языковых формах того народа, который это новое породил. Если это достижение вызывает интерес представителей других культур, то естественно, что в их родных языках для того, чтобы описать это новое для своих соотечественников не всегда хватает слов и тогда для описания перенимаемых достижений заимствуются готовые слова, которыми воспользовались для их описания народы творцы и первооткрыватели.

Именно так изрядная доля современной научной терминологии пришла в национальные языки из древнегреческого, латыни, арабского; многие финансово-экономические термины пришли в другие языки из тех языков, где они впервые возникли (в частности, «дé­бет», «крéдит», «банк» пришли из средневекового ита­льян­ского вслед­ствие того, что тогда Венецианская республика преуспела в бан­ковском деле при ведении мировой — по масштабам тех лет — торговли).

Но на процесс народного творчества в тех или иных областях, когда возникает нечто новое и это новое получает описание языковыми средствами в культуре народа творца и первооткрывателя этого нового, можно взглянуть и изнутри его языковой культуры. Тогда выясняется, что есть две базовых возможности описания этого прежде безымянного нового достижения:

• первая — остаться в своей исторически сложившейся языковой культуре и:
• Ø либо на основе корневой системы своего языка произвести новые слова, которые обретут смысл, обусловленный этим новым достижением или открытием;
• Ø либо придать какое-то специфическое значение уже существующим словам своего языка;
• вторая — воспользоваться какими-либо словами иных языков, придав им в своём языке специфический смысл, обусловленный этим новым достижением или открытием и который будет отличаться от всех значений этих слов в тех языках, откуда они заимствуются, вследствие новизны достижений в культуре человечества.

Если достижение или открытие действительно обладают общечеловеческой значимостью, а тем более — открывают или реализуют какие-то возможности в развитии глобальной цивилизации в направлении к человечности, то:

• в первом варианте обретения полученным достижением имени более вероятно, что произойдёт «экспорт» слов национального языка народа творца или первооткрывателя в языки других народов;
• во втором варианте возникнут два обстоятельства:
• Ø в своём языке — сохранится прежняя исторически сложившаяся система понятий, но к ней добавятся новые понятия, возникшие на основе языковых форм, заимствованных из других языков[18];
• Ø в языках, из которых произведено заимствование, — при заимствовании достижений и открытий, получивших наименование на основе этого языка, возникает проблема описаний, поскольку заимствование языковых форм, которыми названы импортируемые достижения, в тех или иных аспектах делает несостоятельной сложившуюся в них систему понятий, которую носители языка вынуждены будут как-то переосмыслить. Процесс переосмысления прежней системы понятий выражается в том языке в появлении профессиональных слэнгов или в необходимости введения в речь уточняющих смысл слов, что делает её более многословной, менее выразительной, неудобной. В конечном итоге это может привести к тому, что его носители перейдут на другой язык, выразительные возможности которого будут более соответствовать изменяющейся жизни[19].

Но один из способов избежать в своём языке никчёмного многословия, возникающего за счёт введения уточняющих слов в контексте, связанном с новыми достижениями и открытиями, — это осмысленное заимствование слов из иных языков.

Показанное выше позволяет понять, что перспективы всякого национального языка определяет не интенсивность заимствований из других языков, а общечеловеческая глобальная значимость творческих достижений народа его носителя, осуществляемая в русле Промысла, и соответственно — в пределах демографически обусловленного спектра потребностей.

По отношению к перспективам Русского языка в его историческом развитии сказанное означает, что осмысленное заимствование слов из других языков в процессе творчества, осуществляемого в русле Промысла на основе русского языка в его исторически сложившемся виде есть обогащение русского языка и его защита от вытеснения из жизни другими языками, поскольку в этом случае Русский язык в его историческом развитии становится более знающим, нежели они, сохраняя и развивая исторически складывающуюся в нём систему понятий — его толковый словарь.

А в другом потоке творчества, осуществляемого без заимствований иноязычных слов, происходит развитие миропонимания и культуры на основе собственно Русского языка, что делает его глобальным монополистом на те или иные аспекты миропонимания в общедоступной, а не в эзотерической традиции. Соответственно для того, чтобы то же самое знание появилось выраженным на других языках, сначала переводчикам придётся ознакомиться с русским текстом. При этом в развитии глобальной культуры, предназначение которой объединить всё человечество в ладу с Богом и Мирозданием, неизбежны два процесса:

• первый — экспорт понятий из Концепции общественной безопасности в другие языки, облегчаемый тем, что мы не брезгуем иноязычными словами, придавая им в русском языке специфическое значение;
• второй — невозможность выражения кое-чего иначе, как по-русски[20], —  ведёт к тому, что именно Русский язык в его историческом развитии несёт в себе предпосылки к тому, чтобы стать одним из языков глобальной культуры, объединяющей человечество, как о том сказано в эпиграфе к настоящей работе.

А эпиграф взят из стихотворения Ф.И.Тютчева, которое мы приводим в Приложении.

P.s. В связи с тем что Гайдпарк как-то по кривому прячет продолжение статьи под ссылку "читать далее" приходится  указывать источник прямо в статье. Для тех кто заинтересовался полный текст этой работы можно скачать здесь

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Приложение

Другие главы этой книги:

О наилучшем миропонимании.

Смысл слов и смысл речи.

«Магия слова»: в понимании «физиков».