В периоде понижения идеала

Вчера мы пошли на выставку Николая Ге в филиале Третьяковки. Это наиболее полное за многие годы представление его творчества. О его портретах, пейзажах, «Страстном цикле» говорить не буду. Устроители очень хорошо познакомили зрителя с его биографией благодаря чему мне стали понятнее «идейные искания» Ге.

И одновременно возникли вопросы. Движется ли человечество к нравственному совершенствованию? Стали ли мы полтора века спустя гуманнее?

Николай Ге родился в 1831 году в дворянской семье и в молодые годы  дал себе обет: никогда никого не угнетать. Нельзя сказать, что он был белой вороной в своем сословии. В середине 19-го века в нем находилось немало людей, которые существующее социальное устройство считали несправедливым и без всякого понуждения извне пытались по мере своих сил противостоять ему. Да и его дружба с Тургеневым, Некрасовым, контакты с Герценом, изображение образа Белинского в его Христе говорят о многом. Для тех, кто, конечно, еще помнит, какую роль сыграли эти люди в общем подъеме революционно-демократического движения.

Прошло 150 лет. Много ли сегодня найдется молодых людей, готовых подписаться под  словами: никогда никого не угнетать? Не знаю. Ведь те, кто приняли новый строй в России – капитализм (неважно, что они говорят, будто у нас не капитализм, а черт-те что), проголосовали за него. Капитализм без гнёта, а гнёт – это эксплуатация, а эксплуатация – это когда хозяин большую часть прибавочной стоимости забирает себе, по определению не может существовать.

Значит, нравственнее мы не стали. Технический и технологический прогресс идет вперед, а нравственность – нет.

В 20 лет Ге прочитал строки Льва Толстого: «Наша нелюбовь к низшим – причина их плохого состояния». Что изменилось сегодня? То, что в открытую пока еще нет деления на высших и низших, а в действительности они есть. В этом смысле Толстой, которого не случайно задвинули и перестали ну, пусть не изучать, а знакомить школьников с его нравственным учением, ушёл далеко вперёд от нас. Жить-то по правде призывал он, а не Солженицын.

Ге сказал: «Освобождение будет не в понижении идеала, а напротив в росте идеала».  Идеалом же для него было нравственное учение Христа.  Лев Толстой, с которым он подружился, ему отвечал: «У нас период не проповеди Христа, а распинания». 

И я думаю: а у нас какой сейчас период? Вся государственная политика направлена не на повышение, а на понижение Идеала. И, как ни странно, как ни парадоксально, сегодня, с внедрением культа Церкви, мы переживаем самый настоящий период распинания Христа. Речь не только о сфере культуре, но и государственном строительстве.  

Когда Христос вышел после тайной вечери со своими учениками, он, прозревая всё, что случится дальше, сказал им: «И вы соблазнитесь».

И до меня внезапно дошло: ведь то, что случилось с нашей страной в конце 80-90-х годов, и было соблазнением народа. Народ соблазнился обещанием богатства. Предал – не КПСС, КПСС - это просто институт, инструмент, далеко небезупречный. Народ предал то, что строил десятки лет, за что в 1917 году встал. Он отправил на голгофу идею справедливости. И не без любопытства смотрел, как ее распинали. И лишь потом стал почёсывать в затылке.

Что же дальше-то?

Оптимизма придает то, что Толстой, продолжая свою мысль о Христе, сказал: «Никогда не поверю, что он воскрес  телом, но никогда не потеряю веры, что он воскреснет в своем учении». Ничего удивительного, что Толстого, верующего в учение Христа, тогдашняя Церковь предала анафеме. 

Мы как народ, похоже, еще не прошли в полном объеме исторический цикл «страстной недели». Надо это иметь в виду. Крысоловов с дудочками, исполняющих мелодии соблазнительных идей, навалом. У одного даже такая говорящая фамилия. Другой объявил, что готов сесть за карточный стол с шулерами и просит поддержать его. Третий обещал сделать всех такими же богатыми, как он.

Политиканов прОпасть, как бы с ними не пропАсть. А людей, одаренных «благодатью сочувствия к людям», подобно Ге, маловато. Или они как-то конспирируются?