Я не забуду руины Спитака.

На днях отмечалась еще одна памятная дата. Во всяком случае, для меня точно. 7 декабря 1988 года произошло катастрофическое землетрясение в Армении. Студентом, я ездил в полностью разрушенный Спитак помогать разбирать завалы.

Попал я туда, в общем-то, совершенно случайно. Вечером пришел к друзьям в общежитие и увидел репортаж в новостях об этом землетрясении. Он меня очень впечатлил, и я сразу решил, что поеду туда спасателем. Конечно, это был эмоциональный порыв, но мне, действительно, хотелось хоть как-то помочь этим людям.

Но одно дело, сказать, и другое – сделать. Деканат эту идею воспринял в штыки, что не удивительно: студенты посреди учебного года, аккурат перед сессией куда-то собираются ехать. Сказали, что всех, кто поедет и пропустит сессию, отчислят
Но тогда над страной уже веяли ветра перестройки. Кто-то под страхом быть отчисленным отказался, но многие все равно собирались ехать. Комитет комсомола решил проявить свою принципиальную позицию и начал заниматься организацией отряда добровольцев даже вопреки мнению деканата.

Мы, конечно, вполне допускали, что нас действительно могут отчислить из института, но моральное чувство, что мы делаем все правильно, взяло верх над опасениями. И каково же было наше удивление, когда по возвращении нас собрал сам декан факультета профессор Тимошенко, сказал, что мы молодцы и своей рукой проставил всем оценки в зачетки.)

Но вернемся к Спитаку.
Картина разрушений в городе была страшная. Стоять осталось только здание обкома комсомола (или партии, не помню точно), и то только потому, что оно было построено еще до революции. Все остальное сложилось как карточные домики. Количество жертв было колоссальным. Первые столкновения с погибшими меня шокировали, но нервная система не может постоянно переживать, она переключается на рабочие моменты, хотя чувство сострадания, конечно, никуда не уходит.

Иногда читаю, что чужой бедой не прочь воспользоваться мародеры. В Спитаке такого не было. Я не раз был свидетелем, когда откапывали платки с золотыми украшениями, но всегда все отдавали, и даже в голову не приходило что-нибудь прихватить. Но если спасатели находили спиртное, то действовало негласное правило - его не отдают. И никто не возражал.

Из Московского энергетического института нас там было человек 40. Были и другие студенты, но мне больше всего запомнились наши соседи из Историко-архивного института. Их было человек 20, но привезли они 2 канистры чистого спирта по 20 литров каждая. Ночью было холодно и для переваривания тушенки, которой нас кормили, спирт был в самый раз. Но никаких пьяных вакханалий, конечно, не было.

Условия жизни были очень спартанскими, но не запредельно суровыми. Нам дали армейские палатки, поставили буржуйки. Мы собирали дрова, топили печь, питались консервами. Основные проблемы были, скажем так, с санитарными условиями.

Мы там провели две недели. Все что мы могли предложить, это только свою грубую физическую силу, но она там была очень востребованной.
Конечно, профессиональные спасатели и МЧС действую намного эффективнее, чем просто волонтеры. В Спитаке я видел, что работа иностранных спасателей была крайне полезной, потому что люди хорошо понимали, что надо делать и как. Но и от нас, добровольцев, тогда, я считаю, была большая польза.

Порой задаю себе вопрос, а готова ли нынешняя молодежь так отреагировать на чужую беду? Думаю, что да. Ничего в ментальности у студентов не изменилось.

Согласитесь со мной?

Этот пост в ЖЖ.