Плохая мать и злой дядя

«Через пятнадцать минут мы приземлимся в аэропорту Мюнхена», — сообщил динамик. В ответ на это заявление пятилетний пацан, три часа мирно терзавший бортовой журнал, разразился горестным воем.

«Я не понимаю, зачем заводить детей, если не хочешь их воспитывать», — заявила сидящая по соседству пассажирка. Сказано это было вроде бы в сторону, но с таким расчетом, чтобы услышала нерадивая мать. Та не ответила — то ли была занята плачущим ребенком, то ли решила не связываться.

— Да, почему было не взять ему какие-нибудь кубики? — поддержала другая женщина. — Детей во время перелета надо развлекать, тогда они не будут мешать окружающим.

— А в России не принято думать об окружающих, — вздохнул кто-то.

Мама, у которой никак не получалось успокоить сына, выглядывала из-за спинки кресла, как защитник осажденной Брестской крепости из амбразуры: отстреливаться нечем, отступать некуда.

У нас принято объяснять нежелание иметь детей (при наличии вменяемого мужа, хорошей работы, собственной жилплощади и тикающих биологических часов) эгоизмом, инфантилизмом и прочими обидными «измами». Тридцать лет, живет для себя, не хочет ответственности, в общем, полная, прости господи, чайлдфри. Два раза в год на море, новая машина в кредит — на что ей дети? Это ж стрессы, бессонные ночи, расходов сколько. А карьера? Такие вот «пустоцветы», ворчат окружающие, они же до смерти боятся потерять свою драгоценную работу!

Да полноте. Мастерство, как говорится, не пропьешь: появление еще одного члена семьи никак не влияет на умение зарабатывать деньги. Успешные тридцатилетние горожанки знают, как справляться со стрессами, и тащат на себе такой груз ответственности, который большинству и не снился. Их не испугать бессонными ночами и крошечным детским пособием — видали они это пособие. Проблема в том, что они боятся — боятся чувства вины, которое наше общество обрушит на их голову в тот момент, когда на тесте для беременности проступят две полоски.

Быть матерью — значит быть кругом виноватой. Сначала перед врачами: что ж тянула до тридцати? Потом перед коллегами: у нее, видите ли, токсикоз, а кто-то должен делать ее работу.

Потом перед соседями: младенец плачет и не дает спать по ночам. И, наконец, перед любым, кому ваш ребенок посмел помешать — громким смехом, беготней по магазину, тем, что в самолете у него закладывает уши.

Ему больно? Приложи кубики, все пройдет. Не проходит или кубиков нет? Ты не умеешь воспитывать. Ты плохая мать.

Требование «правильно воспитывать», предъявляемое нашим обществом, которое хорошо выучило понятие «личного пространства», на самом деле означает: сделай так, чтобы твоего ребенка было не слышно и не видно. И тогда, возможно, мы не будем сверлить тебя неодобрительными взглядами, под которыми, между прочим, самая независимая и уверенная в себе женщина превращается в сиротку марысю.

Мы не улыбаемся чужим детям. Брезгливо морщимся при виде трехлетки, который нудно канючит в очереди. Пропустить вперед? Это с какой стати? Она воспитывать не умеет, а я буду ее пропускать? Елки-палки, да как ты ни воспитывай, то, что для взрослого пятнадцать досадных минут, умело организованных сонной кассиршей, для ребенка — нескончаемая и необъяснимая неделя. Если бы мне пришлось по непонятным причинам провести в очереди неделю, я бы не то что канючила — я бы бегала по стенам!

Заявления вроде «твой ребенок — это твои проблемы» воспринимаются как образец прогрессивного западного мышления. И неважно, что на том самом Западе отношение к детям принципиально иное. Если ребенок упадет на американца, тот прежде убедится, что малолетний паршивец не пострадал, и только потом будет счищать с пиджака сахарную вату. Дети бегают по лестницам, кричат под окнами и суют свои любопытные носы в чужие раскрытые ноутбуки. Это нормально.

Рождение ребенка в обществе, настроенном к детям безразлично, если не сказать враждебно, — это личное 22 июня в жизни женщины. Дальше война, в которой профессионализм, самостоятельность и умение работать по 48 часов в сутки являются оружием столь же эффективным, как дубина против атомной бомбы.

Но самый сокрушительный удар нанесет в конце концов собственный ребенок, когда тихонько спросит: «Мама, почему этот дядя такой злой?» И ты, уверенная в себе, независимая и умная, не будешь знать, что ему ответить.