Из книги Стейнбека «Гроздья гнева» о Великой Депрессии в Америке.
      «Это преступление, которому нет имени. Это горе, которое не измерить никакими слезами.  Это поражение, которое повергает в прах все наши успехи. Плодородная земля, прямые ряды деревьев, крепкие стволы и сочные фрукты. А дети, умирающие от пеллагры, должны умереть, потому что апельсины не приносят прибыли. И следователи должны выдавать справки: смерть в результате недоедания, потому что пища должна гнить, потому что ее гноят намеренно.
      Люди приходят с сетями, вылавливать картофель из реки, но охрана гонит их прочь; они приезжают в дребезжащих автомобилях за выброшенными апельсинами, но керосин уже сделал свое дело. И они стоят в оцепенении, и смотрят на проплывающий мимо картофель, слышат визг свиней, которых режут и засыпают известью в канавах, смотрят на апельсиновые горы, по которым съезжают вниз оползни зловонной жижи; и в глазах людей поражение; в глазах голодных.  зреет гнев. В душах людей наливаются и зреют гроздья гнева»

      В другом месте, возможно,  этой же книги прочитал, как американские деятели культуры обсуждали проблему – кого будут убивать разгневанные шахтеры в первую очередь. И самый мудрый сказал – тех у кого нет на руках мозолей. И все посмотрели на свои руки. И многие покинули города и поселились в лесу, пережидать жуткое время.

      Какой же дебил сотворил  безобразия, о которых  писал американский писатель. Честно и беспощадно, не в пример нашим сегодняшним. А сотворил безобразие самый обычный капитализм. Точнее рынок, которым так козыряют все лидеры сегодняшних «процветающих» государств. Еще точнее, виновата рыночная рука, которая по словам Чубайса все устаканит.

      Но прошло меньше полвека и  картофель больше в реках не топят и люди, не имеющие мозолей,  спокойно спят по ночам. Так что же случилось? Капитализм стал добрым, как дед наш мороз? Как бы не так. Он убивает, как и раньше, но убивает чужих . В Ираке, в Египте, в Ливии, в Афганистане. А своих он  кормит и очень даже неплохо. И помог ему в этом деле отказ от капитализма в сельском хозяйстве, точнее отказ от невидимой рыночной руки. Государства теперь сами оплачивают часть расходов сельских производителей и планируют производство так, чтобы не было ни излишков, ни дефицита. Доля затрат государства в производстве еды колеблется от 30 до 90%.  На дотации сельхозпроизводителям уходит более половины бюджета союза европейских стран.

      Возникает вопрос - а чего же  в тридцатых годах господа не сделали то же самое? Что им  гроздья гнева  были нужны?

      Наши обыватели и наши политики представляют себе процесс раздачи дотаций, так, как это происходит в Кущевке.  Добрый барин - губернатор выдает отличнице капиталистического труда и мамаше убийцы  60 миллионов,  которые она и тратит по собственному усмотрению. Сколько она откатит дядям из Краснодара, знать не положено. Другие считают, что берет Баррозу большую лопату и насыпает всем фермерам дотации, сколько угодно. Но ошибаются и те и другие.

      Процесс начисления дотаций  – сложнейший информационный процесс, он невозможен без компьютеров и специальных программ. Без хранения громадного массива информации о ресурсном потенциале каждого сельхозпроизводителя. Короче, такая технология сельхозпроизводства немыслима без создания информационной инфраструктуры. Поэтому и только поэтому американским, да и европейским фермерам пришлось топить,  сжигать и давить все то, чего не хватало голодным.

      Когда перестройка дышала уже на ладан, группа ученых предложила проект оценки работы сельхозпредприятий с учетом ресурсного потенциала, что по сути дела  было тем же самым, что делали и западные специалисты – аграрии. Но этот проект утонул в протухшем научном болоте. К тому времени была создана комиссия под водительством Аганбегяна, которая рассматривала проекты реанимации государства. И эта комиссия на первом же заседании постановила: внерыночные проекты развития не рассматривать. А то, что  Запад, включая Японию, сыт за счет нерыночного проекта ученых вовсе не волновало.

      Но представим себе, что свершилось чудо и наша наука совместно с властью решила использовать опыт кормления западных обывателей. Все равно ничего бы не вышло. Дело в том, что создание информационной инфраструктуры, предложенное академиком Глушковым в начале шестидесятых и отвергнутое Косыгиным с подачи академиков-экономистов тогда же, оставило СССР без всякой надежды на развитие. В том числе и и на развитие сельхозпроизводства.

      До появления компьютера капиталистическое сельское хозяйство страдало от кризисов, так же как и все остальное общественное производство. Компьютер вырвал из капиталистической туши большой кусок  - производство еды. Когда оставшееся  протухнет, компьютер скушает и его.  А признаки тотального протухания налицо.

      До появления компьютеров капиталистическое сельское   хозяйство страдало  от кризисов перепроизводства, а наше от уравниловки. Не было мотивации к интенсивной трудовой деятельности, так как невозможно было подсчитать трудовые затраты. Использование опыта капиталистов, помогало решить эту проблему, однако власть и наука были не на высоте.

      Сельское хозяйство на Западе стало фактически работать по принципу социализма: от каждого по способности, каждому по труду. Труд и только труд оплачивается государством через систему дотаций.

      Наше сегодняшнее руководство вместе с экономической наукой дорвавшееся до капитализма, как Дунька до Европы, оказалось еще тупее коммунистического руководства. Оно угробило свое сельское хозяйство и кормит народ импортом и сказками об инновациях. Но все успешные реформы всегда начинались с подъема сельхозпроизводства. Все, но не наши.

      Обезьяна стала человеком, когда мозг ее увеличился в несколько раз. Но этого объема мало, чтобы человек перестал убивать и мог накормить всех, кому позволил родиться. Компьютер помог человечеству поумнеть, добавив практически безграничный объем искусственного мозга.  Дело за тем, чтобы использовать его во благо.

      Теперь осмелюсь поспорить и с классиками. Не пролетариат будет могильщиком капитализма. Могильщиком капитализма будет прогресс. Научно-технический. И на наших глазах он хоронит капитализм по частям. А человека разумного по названию, превращает в человека разумного по поведению.