Александр Росляков. Беда протеста нашего хуже цензуры: искра в землю

Вот самая типичная, одна из множества подобных – выдача «честного протестанта-иноагента»:

«В России создадут профстандарт для специалистов по «патриотическому» воспитанию молодежи – силами Росмолодежи, Минпросвещения, Минобрнауки, Минкультуры и силовых ведомств. К февралю 2026 года они должны разработать программу по подготовке таких специалистов, а к августу – типовую модель организации работы «военно-патриотического объединения» на базе учебных заведений. К участию в этом привлекут ветеранов СВО... Российская бюрократия способна дискредитировать любое начинание. Патриотизм из веления души превращается в ее исполнении в профессию. Научи дурака богу молиться…»

Согласен целиком с приговором правдоборца, отбывшего подальше от заморозков родных репрессии на берега теплого моря – но...

Цензура наша при всей ее повальности оказалась все же не тотальной: закрыты тысячи крамольных сайтов и страниц, тиражи всякой крамолы упали в тысячи раз – но кто ее впрямь ищет, и сейчас найдет. Даже несмотря на какой-то совсем уже кромешный закон о наказании за такой поиск. То бишь либо не удалось накинуть на это дело полный колпак, то ли не сочли его и нужным: дескать довольно ущемить как следует этот протест – а следом он уже додохнет сам. И что-то близкое к тому, похоже, и выходит. Я там и сям проглядываю много протестантских текстов, бывают вполне остроумные, в самом добротном исполнении – но вот какой у всех изъян. Они не зажигают в целом массы, не отвращают их от тех унылых официозов, по которым проходятся с самым заслуженным сарказмом. Но почему?

Тут действуют, на мой взгляд, два закона. Первый – закон больших чисел, и он крайне прост. Если тысячи вещающих с самых массовых трибун соловьев «за» и только единицы из щелей каких-то, еще и иностранных, «против» – обыватель выбирает первое, пусть это даже будет «дважды два пять».

Второй же – посложней. Глас вопиющего в пустыне и запретный плод тоже могут быть самыми манящими и сладкими – если наделены какой-то божьей искрой. Которая в моей юности была, к примеру, у запрещенной у нас группы «Битлз», поливавшейся в массовых СМИ, в СССР и вовсе безальтернативные, всякой дрянью. Но эта искра там играла до того, что в тот век, еще не столь коммуникативный, как нынешний, вся молодежь знала все песни этой группы наизусть и пела в школах и вузах, пусть даже на чудовищно ломанном английском.

То же можно сказать и о запальчивых песнях Высоцкого, о которых в прессе был полный вообще молчок, но они расходились миллионными тиражами в магнитофонных записях и неслись из каждого открытого окна. В какой-то мере это же относилось и к «вражьим голосам» – «Голосу Америки», «Немецкой волне», Би-би-си и прочим. И в них сидела эта искра, которой следом овладели и такие наши эстрадники как Антонов или Пугачева, кого публика была готова вовсе на руках носить. Что в результате и снесло утративший такое головное зажигание СССР.

Так почему сегодня искры этой нет в продолжателях тех глушившихся вовсю «голосов», что люди слушали затая дыхание у их радиоприемников? Почему народ больше не перешептывается на темы, задаваемые иноагентами и эмигрантами, гвоздящими их критикой нашу систему, разложение которой, зримое в том же крахе авиа и авто, в диком обжорстве олигархов – налицо?

У меня ответов тут опять же несколько. Первый – не так зажигательно, не на том уровне вдохновения и пронзительности, как Битлз, Высоцкий и Антонов, звучат сегодня эти голоса протеста. При всей даже по сути справедливости им недостает того волшебного огня, которому по силам сдвинуть горы, зажечь море и развалить великую страну. В чем виноваты, не исключено, не только сами запевалы, но и вся аудитория, обжегшаяся на тех искрах, разваливших СССР, и боящаяся, как бы новые не довалили его великий еще хоть гектарами и недрами обломок. Вот и готова предпочесть казенное «дважды два пять» правде протестных уравнений.

Плохую роль во всем этом сыграли и либерал-демократы вроде Чубайса, Гайдара и прочих ельцинистов, которые, олицетворив собой свободу слова с прочей демократией, занялись самым бесстыжим грабежом родной страны. При этом затыкая вовсю рты тем, кто пытались схватить их за руку – хоть еще и не посадочным, но всяким экономическим и административным путем. Ясно, что после таких свободоносцев уже от самого выражения «свобода слова» кого угодно затошнит...

 Да только все это, как говорится, «справедливо – но не утешает». На основе лжи и демагогии, затычки ртов и мозгов построить ничего кроме сходней с дороги жизни, требующей какого-то берущего за сердце зажигательного гимна, невозможно. Каким же умом, сердцем, чудом эту живительную искру, ушедшую в землю даже из трудов подвижников, претендующих на совесть нации, отъехавшую вновь за рубеж сегодня – возродить? И этого уж точно не скажу, не знаю; но что без нее всякое большое дело – мертвое, я убежден.Беда протеста нашего хуже цензуры: искра в землю