Эрдоган на распутье: ссориться с Трампом не готов, но обвал Ирана опасен
И на каждом уровне свою позицию проявляет Турция. На первом ее позиция предельно ясна. Один из прокси Ирана, ХАМАС, одновременно является союзником Турции. Поэтому наибольшая степень активности Анкарой демонстрируется, когда падают ракеты на сектор Газа. Здесь звучат обвинения Нетаньяху и в геноциде, и в фашизме.
Ливанская «Хезболла» другом Турции, мягко говоря, не является: они были на ножах во время гражданской войны в Сирии. Но нарушение суверенитета Ливана как таковое также для Анкары неприемлемо.
Смена власти в Сирии открыла еще один фронт противостояния с Тель-Авивом: он нацелился на строящиеся в Сирии турецкие базы.
На втором уровне, казалось бы, позиция Турции должна звучать менее определенно. Ведь Иран — ее исторический соперник и конкурент на Ближнем Востоке и на современном этапе — на Южном Кавказе. Но тем не менее, поскольку зачинщиком войны является Израиль, и здесь Эрдоган встает на сторону мусульманского соседа.
Темы Ирана и Газы для турецкого президента тесно связаны в один узел. Как сказал Реджеп Тайип Эрдоган, атаки Израиля на Иран являются попытками «отвлечь внимание от геноцида в Газе». Чем больше ослабляется Иран, тем сильнее становится Израиль, чьи журналисты собираются в дальнейшем обыграть и саму Турцию.
Но все становится намного сложнее, когда против того же Ирана выступают Соединенные Штаты. Здесь дело даже не только в том, что Турция входит в НАТО: этот фактор никогда не останавливал две страны от взаимных упреков и давления.
Вашингтон пытался несколько раз свергнуть Эрдогана, вставлял ему палки в колеса в Сирии и поддерживал проект «Курдистан». США пытались ограничить многовекторную внешнюю политику турок, вводя санкции за параллельную торговлю и сделку по поставке комплексов С-400 с Россией.
В то же время при обострении отношений Турции с Россией в ноябре 2015-го из-за сбитого российского Су-24 НАТО во главе с США открестилось от Турции, а в октябре 2023 года сбило в Сирии турецкий беспилотник.
Пришедший в Белый дом Трамп не считался настоящим другом Турции. В прошлую каденцию он причинил немалый ущерб ее экономике, когда из-за ареста американского пастора Эндрю Брансона и операций Эрдогана против курдских сепаратистов в Сирии объявил новые тарифы на сталь и алюминий, угрожая обрушить турецкую экономику.
В этот раз иллюзий насчет него тоже не было. Глава МИД Турции Хакан Фидан в своих оценках допускал возможность договориться с Трампом по Сирии, но не был до конца уверен в возможности заключить выгодную сделку.
Однако «Трамп 2.0» оказался более сговорчивым. Он начал обсыпать Эрдогана комплиментами, называл его умным и отмечал силу Турции, которая смогла «захватить Сирию».
В Анкаре таким комплиментам не могли нарадоваться: Эрдоган ценит личную «химию». Но при этом не может не понимать, что симпатия за океаном возникла далеко не из-за альтруизма.
Американский лидер уважает силу, а ее у Турции стало гораздо больше. Анкара не стала гегемоном Ближнего Востока, но после смены власти в Дамаске заставила себя уважать и Америку, и Европу.
Существование американских баз на курдских территориях теперь во многом зависит от доброй воли «турецкого султана». Да и почуявшие дыхание изоляционизма Трампа на Украине европейцы стали относиться к Анкаре теплее, видя в ней неотъемлемую часть новой архитектуры безопасности Старого Света.
Нынешняя симпатия Трампа к Турции ощущается сразу на двух ключевых направлениях мировой политики. Благодаря посредничеству и звонку Эрдогана хозяин Овального кабинета пошел на беспрецедентный шаг — встретился с новым сирийским лидером Ахмадом Аш-Шараа, за голову которого США прежде обещали $10 млн.
США также частично сняли с Сирии санкции и вернули возможность ее банкам пользоваться системой SWIFT. Правда, в Турции возмущаются, что при этом с нее самой почему-то не сняты ограничения на поставку новейших американских истребителей.
Параллельно c организацией переговоров с Сирией Трамп попросил Эрдогана принять и встречу России и Украины в Стамбуле.
Более того, вес Эрдогана стал еще больше, когда Трамп попросил израильского премьера Биньямина Нетаньяху вести себя разумнее и не конфликтовать с Турцией в Сирии. И Израиль пошел на переговоры о деэскалации в Баку.
Тесные отношения Трампа с Эрдоганом должны были повлиять на реакцию Турции на американские удары по иранским ядерным объектам, произведенным в ночь с 21 на 22 июня. И на самом деле повлияли.
В отличие от случаев с бомбежками Газы и израильскими ударами по Ирану, в ответ на удары американские Турция воздерживается от агрессивных и эмоциональных заявлений.
МИД страны всего лишь «глубоко обеспокоен возможными последствиями атаки США на ядерные объекты Ирана». Турецкая дипломатия пытается перекинуть ответственность на Израиль как главного зачинщика войны.
«Мы каждый раз обращаем внимание на риск распространения конфликта в регионе, начавшегося с израильской агрессии, и дестабилизации обстановки в сфере безопасности. Сегодняшнее нападение США на ядерные объекты Ирана вывело этот риск на самый высокий уровень», — говорится в заявлении МИД от 22 июня.
Эрдоган не хочет рвать связи с Трампом. Ведь если допустить конфронтацию даже на риторическом уровне, непредсказуемый и эмоциональный Трамп может пойти на обострение уже с Турцией.
В ситуации финансово-экономической волатильности новые санкции США были бы ощутимыми и стали бы дополнительной мотивацией для возрождения едва утихших протестов из-за ареста политического противника Эрдогана, мэра Стамбула Экрема Имамоглу.
В таком конфликте туркам рассчитывать на лицемерных европейских лидеров было бы опасно: ни ЕС, ни Британия не прикроют. Лондон сам настроен на свержение иранского режима, Германия легла под Трампа, а с Макроном у Эрдогана свои счеты.
Одним из объяснений гибкости Турции являются и ее попытки выступить миротворцем. До американских ударов Эрдоган принимал главу иранского МИД Аббаса Арагчи и заявлял, что предпринимает дипломатические усилия для прекращения боевых действий и возвращения к диалогу.
Издание Axios сообщало, что Эрдоган предлагал Трампу организовать встречу иранских и американских представителей в Стамбуле. Турецкий президент обратился к президенту Ирана Масуду Пезешкиану и Арагчи, но последние якобы не смогли связаться с аятоллой Али Хаменеи.
К тому же Эрдоган пытается выступить как лидер исламского мира. Во время атак на Газу он предлагал странам-единоверцам собрать исламскую коалицию против Израиля.
21–22 июня в Стамбуле проходил Совет министров иностранных дел Организации исламского сотрудничества. Точно такой же саммит Эрдоган организовал, когда Трамп признал Иерусалим израильским. Так что спрос с Анкары как лидера мусульманского мира немалый, и это сильно давит на турецкого президента.
Проблема только в том, что, несмотря на словесное осуждение, мало кто из арабских и — шире — исламских стран готов всерьез что-то противопоставить Трампу.
Пока военные действия в Иране не вышли за рамки ударов по ядерным объектам, Турции, как и ряду стран региона, имеющих многомиллиардный бизнес с США, военное сотрудничество и теплые личные отношения с Трампом, удастся маневрировать.
Анкара будет делать ставку на миротворчество, надеясь перетянуть переговоры из Омана и Рима в Стамбул.
В то же время повышение градуса эскалации поставит Турцию в весьма неудобное положение. Можно, конечно, попытаться убрать геополитического конкурента руками Трампа, но цена потенциальной войны может оказаться для Турции весьма высокой.
Страна и так страдает от миллионов сирийских беженцев. Дестабилизация региона угрожает поставкам нефти и газа из Персидского залива, ростом цен на энергоносители и многим другим — техногенными катастрофами, активизацией террористов и прочими неприятностями.
Да и во внутренних раскладах поддержка США Эрдогану очков не прибавит — турецкое население, как и население арабских стран, за последние годы стало более антиамерикански настроенным.
ИА Регнум
Сегодня
Комментарии