В июне 41-го

 

(отрывок из воспоминаний

Евдокимова Сергея Гавриловича

3-я батарея, 2-го дивизиона 253 гап 141 сд)

 

Тихая, медленно текущая речка, небольшая, но вброд не перейдешь. Более высокий противоположный берег с обрывами по склону, поросшему кустарником. Стрелять по танкам было бы лучше с противоположного. Это правильное решение не всем еще было понятно: проезжать через мост, запруженный неуправляемыми войсками, было очень неудобно. Но в потоке войск нашелся еще один майор, он стал у входа на мост с пистолетом в руке, и, с трудом удерживая столпившихся, пропускал их в какой-то очередности. Зато движение через мост шло непрерывно и быстро. Майоры договорились, и пушки проезжали вне очереди. Большая часть пушек уже переправлялась на возвышенный берег. Отсюда их не видно и не видно, по кому они стреляют. Тревога и напряжение возросли до предела, когда в небе появились пикировщики и стали заходить на мост. Приходилось удивляться, что майору удается удерживать хоть какой-то порядок и движение через мост продолжается. Многие разъезжались и разбегались от моста, другие, еще надеялись проскочить, смотрели на майора, как на бога, со страхом косясь на

приближающиеся самолеты.

            Вой, грохот взрывов, рвущаяся земля, разлетающиеся балки моста. Юнкерсы бомбят, пушки стреляют по танкам с того берега. Воспользовавшись этим, один танк сумел проскочить в мертвое пространство, где пушки его не видели, и мчался, стреляя, рыча мотором, грохоча гусеницами. Он опрокинул и смял пушку, разбросал, исковеркал два или три автомобиля. Самолетов уже не было, но был этот танк. Он мчался стальным чудовищем, изрыгал огнь и давил. Перед ним остатки войск и беженцев, еще не переправившихся через теперь уже разрушенный мост и не успевших разбежаться. Два красноармейца видели приближающуюся к ним громадину и связывали несколько гранат в связку.

            - Держи, Митя, крепче, - проговорил один, обхватывая гранаты ремнем, стягивая его через пряжку. Он схватил за ручку готовую связку, выдернул чеку и, вскакивая, распоясанный бросился сбоку навстречу приближающемуся танку, метнул гранаты. Второй кинулся ничком в сторону.

Грянул взрыв. Отползая и оглядываясь, тот, которого звали Митей, увидел, что с танка сползает гусеница, а он, продолжая еще двигаться, разворачивается. Бросивший гранату лежит. Он оглушен взрывом, а может быть убит. Танк наезжает на него другой гусеницей. Брызжет кровь и танк замирает, пораженный взрывом гарант, силой духа и мужеством погибшего воина. Башня танка еще огрызается пулеметным огнем, и кто-то в стороне падает сраженный. Шофер испорченного автомобиля подбегает со слитым в котелок бензином, выплескивает его на жалюзи и падает в траву, закрывая руками голову, отползая в сторону. Со свистом взрывается пламя, трещит что-то внутри чудовища, приоткрывается сверху люк, но падает обратно. Валит черный дым...

            Неподалеку кипит уже работа. Стаскивают бревна, доски от разрушенного моста, борта от грузовиков. Действуют пилами, топорами. У майора теперь в руках топор. Щеголеватый капитан в хромовых сапогах, каким-то чудом сохранивших блеск, тащит с несколькими красноармейцами бревно и бегом направляется за следующим. Распоряжается всем техник-лейтенант сапер. Его все беспрекословно слушаются, и быстро составляется плот.

            На плот погружают пушку, ее расчет, еще несколько солдат. Вскакивают туда майор с капитаном. Майор переносит девочку в синем платьице, ей лет пять-шесть. Она кричит: «Мама, скорее, скорее!» Маму за руки перетаскивает, почти переносит капитан. Плот немедленно отчаливает, три красноармейца шестами направляют его через реку. Они торопятся: новая стая из шести юнкерсов заходит над переправой. Четыре из них направляются на батарею, еще стреляющую с того берега, два пикируют один за другим на плот. Бомба рвется вблизи плота. Всплеск воды и взрывная волна накреняют, почти опрокидывают плот, незакрепленная пушка соскальзывает в реку. Люди прыгают, стремясь к близкому уже берегу. Капитан допрыгивает даже до сухого места...

            - Где девочка? - трое красноармейцев ныряют в воду, и вскоре один выносит ее на руках: «Пушкой зацепило». Все смотрят на девочку и всем ясно, что живой она быть не может...

            Быстро выкапывается в мягком грунте могилка, быстро вырастает маленький холмик. Горе матери так велико, что она не может даже плакать...