"Звук приближающегося дрона — будто вой ангела смерти": Правда командира штурмовиков о боях под Купянском

Владлен Чертинов  

Русская армия подошла к Купянску в Харьковской области, который оставила осенью 2022 года в результате печально знаменитой перегруппировки. Возвращение длилось 2,5 года. За это время наша армия научилась воевать совсем по-другому, причём в постоянно меняющихся условиях. "Раньше был кошмар, сейчас стало намного лучше", — говорит мобилизованный Виталий Басов, командир эвакуационной группы, воюющий как раз на Купянском направлении. Благодаря тому, что штурмовикам их полка удалось захватить плацдарм на правом берегу реки Оскол, сейчас и стал возможен выход к Купянску. Виталий уже рассказывал Царьграду, какой ценой нашим бойцам удалось отбить плацдарм и на нём удержаться. Сегодня его рассказ о том, как изменилась война и как изменилась русская армия.

Ангел смерти пролетал над головой не раз

За последние три месяца командир эвакогруппы Виталий Басов потерял несколько эвакуационных "буханок". В одну из машин ударили сразу три дрона. Другую дрон сжёг термитом. Это запрещённое оружие, но ВСУ его применяют, не особо стесняясь. Также в открытую кидают самодельные боеприпасы с запрещённым хлором. Вот как изменилась война.

Одна из сгоревших "буханок". Фото предоставлено Виталием Басовым

В 2023 году всё было иначе. У врага не было такого количества дронов, как сейчас. Когда изредка в небе появлялась "Баба-яга", народ даже гонялся за ней на машинах, чтобы просто на неё посмотреть. Это было безопасно — она же слепая, летала по заданным точкам.  А сегодня "Баба-яга" летает постоянно — как на работу.  И теперь это уже другая "Баба-яга" — не бензиновая, а электрическая, она стала гораздо быстрее, носит больше боеприпасов, да ещё и видит. Прилетела, сбросила на блиндаж противотанковую мину — и не улетает, ждёт, когда из него начнут выбегать уцелевшие люди. И тогда кидает на них ещё две миномётные мины,

— говорит Виталий.

Однажды группа Басова приехала  за раненым: осколок попал ему в коленный сустав, разрушил мениск и остался под чашечкой. Боец не мог пошевелить ногой, кричал от боли. Его положили на носилки и понесли вчетвером плюс один сопровождающий.

Только вышли на открытую местность, пилетел дрон. Вдруг Виталий почувствовал резкий рывок в правой руке, повернул голову и увидел: носилки пусты, а раненый, который ещё минуту назад не мог пошевелить ногой, на другой ноге скачет в лесополку. От звука приближающегося БПЛА он даже перестал чувствовать боль! Притом что эвакогруппа смогла сбить этот дрон.

Сбитая "Баба-яга". Фото предоставлено Виталием Басовым

Вот такой ужас сегодня наводят коптеры. Они как стервятники.

В Новый год один боец подорвался в поле. У него разнесло пятку — ничего серьёзного, мог на одной ноге допрыгать до укрытия. У него было время — минут 20. Но парень запаниковал, упал, начал по рации вызывать помощь. И пока она вышла, его атаковал дрон: ему оторвало руки — и они вытек.

Характерный звук приближающегося дрона — будто вой ангела смерти. Этот ангел несколько раз пролетал над Виталием. Он показывает видео, на котором слышен нарастающий рев. Это два fpv-дрона развернулись прямо у него над головой, не заметив его. Спасла маскировочная сеть. 

Услышал дрон — обними дерево

Подразделение Виталия стоит в лесу.  Когда-то он был густой, но артиллерия и "птицы" сделали его его редким, но деревья всё равно спасают.

Мы уже научились: если только заслышал дрон, надо прилипнуть к дереву, обнять ствол — и дрон пролетит мимо. Однажды при штурме я так застыл  возле короткого обрубка дерева. Дрон летел прямо на меня. Думал, кранты — а он меня не заметил.

Чтобы спастись от дрона, надо слиться с деревом. Фото предоставлено Виталием Басовым

Война — хорошая школа. "Бабу-ягу" в полку Виталия Басова навострились сбивать из "зушек" (скорострельные зенитные установки ЗУ-23-2, ещё недавно они были списаны, но теперь их возвращают со складов — против дронов они оказались самое то). Всю технику, вплоть до эвакуационных "буханок", теперь превращают в "мангалы". А вместо дрон-детекторов наши бойцы стали применять fpv-мониторы.  Они стоят всего 15 тысяч рублей и позволяют перехватывать видеокартинку, которую летящий вражеский БПЛА передаёт своему оператору.

Виталий показал одно такое перехваченное видео, на котором он увидел даже себя.

Но, конечно, дроны на войне не только зло, но и огромная помощь. Когда группа Басова выезжает на эвакуацию раненого, машина выгружает её в нужном месте и сразу же отъезжает подальше — чтобы не попасть под удар. А её водитель поднимает в воздух свой дрон — и тот сопровождает группу. Если заметит опасность, сразу же предупредит по рации. Увидев, что группа заканчивает работу — несёт раненого на носилках, водитель опускает дрон на землю и выезжает навстречу.  

Очень выручают модернизированные бомбы — ФАБы и КАБы. Однажды бомбардировщик по ошибке скинул ФАБ-1000 в 150 метрах от блиндажа Виталия — ударная волна была такой, что все в блиндаже аж подпрыгнули.

"Шторма" и "закрепы"

Произошли изменения и в штурмовых действиях.

Мы стали атаковать агрессивнее — без залипания. То есть захватив точку, штурмовики не останавливаются на одном месте, а прут дальше вперед — двойками и тройками. Появилось разделение на "штормов" и "закрепов" — первые выбивают врага, вторые заходят после них на позицию, чтобы её дальше удерживать.  Я считаю, не так страшны штурмы, как закрепление. В "штормов" стреляют только сами хохлы, которые с ними находятся в огневом контакте.  А больше в них ничего не летит, так как вражеская артиллерия боится задеть своих. Но когда точка уже взята и заходят "закрепы", по ним начинает бить всё что можно — и артиллерия, и дроны — днем и ночью без остановки.

Задача "закрепов" быстренько рассосаться, найти норы, засесть в них и дальше позицию только держать. Тяжесть этой работы ещё в том, что сидя безвылазно в своих норах, они отмораживают себе руки и ноги — порой доходит до ампутаций. Враг сбрасывает на них хлор и другую запрещённую химию.

Нацики перестали попадаться даже в виде трупов

Враг тоже изменился. Если раньше он воевал на советской технике — такой же, как и у нас, то теперь её почти не осталось. Вместо танков  Т-72 и БТР на той стороне теперь ездят немецкие "Леопарды" и американские "Брэдли". Одну из них красиво подбили прямо на глазах у Виталия. Только у неё открылась задняя апарель (откидная дверь), как в неё влетела граната от РПГ и сразу положила весь десант, так и не успевший высадиться. 

И ещё одно существенное изменение — на той стороне почти не осталось фашистов, идейных, упоротых нациков. Их было много в 2023 и 2024 годах, они выделялись оружием, формой, нашивками, татуировками и своей злостью. А теперь их повыбивали, они перестали попадаться в виде пленных и трупов.  Остатки бандеровцев действуют как заградотряды. Вместо них на передовой сейчас наловленное на украинских улицах мужичьё.

Правда, и у нас с идейным пополнением стало похуже. По крайней мере, в части Виталия. Добровольцев на бессрочный контракт с Минобороны  по-прежнему приходит достаточно, но молодых среди них почти нет.

В основном идут пожилые и те, кому нужны деньги, что при нынешних ценах неудивительно.  Много калек. Как-то раз нашу эвакуационную группу вызвали на позицию — забирать бойца. Сидит  дед. Спрашиваю: "Мужчина, вам сколько лет?" — "63". — "Зачем вы сюда приехали?" — "Квартиру сыну купить". — "А сын сам что, немощный?". Оказалось, этому деду выдали наш стандартный бронежилет — 20-килограммовый модуль-монолит. Он в в этом бронике спрыгнул с "Урала" и сломал позвоночник — компрессионный перелом. Другой "пациент" скрыл на медкомиссии, что у него в руке стоит металлическая конструкция и не срослась кость. Его послали строить блиндаж — он дёрнул бревно, и металлоконструкция вылетела — рука стала просто болтаться. Приходят эпилептики, алкоголики — тяжёлый контингент,

— перечисляет Виталий.

На вопрос, если качество контрактников ухудшилось, то как тогда побеждать, он отвечает: а тут вариантов не много — либо они погибнут, либо обучатся; большинство предпочитает второе.

У командира эвакуационной группы вызывает удивление работа врачебных комиссий, которые могут вернуть в часть раненого на костылях.

Он ходить не может, а его, вместо того чтобы отправить на освидетельствование на инвалидность, возвращают назад на позицию из-за того, что ему не хватило какой-то бумажки, которую он не успел получить. Но самая большая, на мой взгляд, несправедливость, когда человека после серьёзного ранения подлечат в госпитале, а потом выписывают и отправляют на обучение в "шторма". И дальше на Курск,  хотя он до этого мог автомат в руках не держать — быть обозником или "комендачом". У нас таким образом несколько человек "задвухсотились".

Среди добровольцев хватает и заключённых.  Но они как раз хорошие, мотивированные бойцы. Понимают: им нужно выжить, чтобы получить деньги,  реабилитацию в обществе и начать новую нормальную жизнь. Виталий Басов не раз видел, как они воюют. Отношение к ним в боевых частях очень хорошее.  

Зачем привязывать руки к носилкам

Эвакуационные группы сейчас работают так. В обычной ситуации, когда не идёт наступление, ездят на вызовы туда, где что-то случилось. Если раненый может потерпеть, его стараются вынести в предрассветные сумерки — между 4 и 5 часами утра, в то единственное окно, когда не летают дроны. Если раненый тяжёлый, за ним отправляются, невзирая на время суток.

Если начался штурм, эвакуационные группы обязательно в нём участвуют — просто находятся чуть сзади штурмовиков. Виталий и его товарищи спасли множество жизней, сохранили от ампутаций множество рук и ног.

Попробуйте просто пронести одного человека вчетвером на носилках. Я пробовал на полигоне — через метров 20 у тебя уже отрываются руки. Поэтому бойцы эвакуационных групп привязывают свои руки к носилкам бинтами. Ведь в условиях реального боя нести раненого нужно несколько километров! Да ещё под огнем, с постоянной оглядкой на небо.

Эвакогруппы для врага — приоритетная цель, потому что поразив её, одним ударом можно вывести из строя сразу пятерых человек.  И не случайно из всей медроты Виталия за два года войны осталось лишь несколько человек — остальные "200" и "300".

Носилки эвакуационнной группы. Фото предоставлено Виталием Басовым

Виталий мечтает когда-нибудь поставить памятник бойцам эвакуационных групп. На нём должны быть запечатлены четыре человека с носилками и смертельно усталыми лицами.