Запреты вместо развития

Среди российских социально-культурных кодов есть те, которые недоступны для понимания живущих в другой стране людей. Один из них выражается крылатой фразой «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения». Одни приписывают её перу Петра Вяземского, другие – Михаилу Салтыкову-Щедрину. А есть те, кто вкладывает это изречение в уста императора Петра Первого. Кто был автором этих строк – неважно. Важно, что на протяжении последних столетий они крепко обосновались в умах и представителей власти, и населения.

«Борьба» с пандемией

Ярче всего тезис о ритуальности российского права проявился в 2020 году. В первые же дни пандемии законодатели отметили окончание привычной жизни букетом запретительных инициатив. Были введены штрафы за организацию массовых мероприятий, работу общепита и даже обычные прогулки по улицам.

Против медицинского террора никто особенно не протестовал. Люди понимали, что ситуацией управляет не Госдума и правительство, а всемогущая ВОЗ, что есть объективные обстоятельства, к которым нужно отнестись с пониманием.

Безусловное законопослушание продлилось недолго. По прошествии пары недель полицейские патрули в большинстве городов перестали вылавливать гуляющих. Спустя пару месяцев люди ходили по улицам и магазинам без масок. Население делало вид, что исполняет закон, при этом полностью его игнорируя.

Полиция перестала вылавливать нарушителей масочного режима через некоторое время. Фото: Пётр Ковалев/ТАСС

Два года представители власти издавали грозные предупреждения и публиковали суровые отчёты, несмотря на то, что они уже были никому не нужны. Со временем антиковидные законы и подзаконные акты стали настолько противоречить друг другу, что их перестали исполнять даже санитарные врачи.

Запреты вместо смысла

В феврале 2022 года запретительный ковидный пресс в один момент был ликвидирован. Общество его пропажа не обеспокоила, люди надеялись на скорейшее возвращение к привычной жизни. Но законодатели уже вошли во вкус, ощутив в слове «нельзя» смысл работы. Под предлогом борьбы с тлетворным влиянием Запада депутаты начали запрещать всё подряд, часто не задумываясь об актуальности, реализуемости и, порой, адекватности своих идей.

В прошлом году в стенах Госдумы звучали инициативы о введении запрета на продажу кукол Барби, работу не по полученной в вузе специальности, курение на ходу, колдовство, карты Таро и заговоры. Это далеко не полный список. Были и более шокирующие предложения.

Смыслы без реализации

Многие принятые в период СВО ограничительные меры были актуальными, но нереализуемыми. Яркий пример – поправки к закону «О связи», лишившие россиян права регистрироваться на российских сайтах с использованием иностранных почтовых серверов. Защита отечественных пользователей от слежки со стороны западных спецслужб – веление времени. Однако в неисполнимости документа признались даже его авторы.

В законе не предусмотрены штрафы для владельцев интернет-ресурсов, которые не обеспечат возможность регистрации разрешённым способом.

Ещё один пример – отложенный в долгий ящик законопроект о введении уголовной ответственности за исполнение антироссийских санкций.

Документ был подготовлен звёздным составом авторов: председателем Комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Павлом Крашенинниковым, первым зампредом Совета Федерации Андреем Турчаком и главой Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Андреем Клишасом. Проект поддержал и Верховный суд РФ. Но после этого его рассмотрение было перенесено на неопределённый срок.

Недолго думая

Запреты стали основным методом решения социально-экономических проблем. Запретить тревожащее власть явление гораздо проще, чем проанализировать, предложить пути выхода из сложившейся ситуации, нивелировать риски и создать возможности для дальнейшего развития. А если очередная ограничительная инициатива громко распиарена, то она представляется обществу как панацея от очередной беды. Как быть с возникающими при этом новыми противоречиями и кризисами, авторов запретов уже не интересует.

Таким примером стал пакет законов, ограничивающих права мигрантов. За прошлый год в отношении последних было утверждено 20 новых ограничений, в числе которых – сокращение срока безвизового пребывания для граждан бывшего постсоветского пространства до 90 дней в год (ранее – 90 дней в полугодие) и запрет на работу в ряде сфер.

В отношении мигрантов было введено несколько законов, ограничивающих их права. Фото: Кирилл Кухмарь/ТАСС

Эти меры ещё больше увеличили и без того немалую кадровую дыру в российской экономике. В результате во второй половине 2024 года многие компании были вынуждены массово приглашать сотрудников из Индии, Афганистана и других ранее считавшихся экзотическими для российской экономики стран. Таким образом основанная не на реальном анализе борьба с мигрантами вскоре может привести к увеличению их числа в стране.

Борьба без определений

После Нового года был объявлен очередной раунд борьбы с деструктивным контентом.

Понятие «деструктивная идеология» сформулировано на сегодняшний день лишь в одном декларативном акте – «Основах государственной политики по сохранению и укреплению традиционных духовно-нравственных ценностей» и звучит следующим образом:

«Чуждая российскому народу и разрушительная для российского общества система идей и ценностей. Она включает в себя культивирование эгоизма, вседозволенности, безнравственности, отрицание идеалов патриотизма, служения Отечеству...».

В самом законодательстве упоминание о деструктивной идеологии отсутствует. Значит, и введение наказания за её пропаганду пока вызывает вопросы.

Нет до сих пор и правового определения понятия «деструктивный контент». Но депутатов подобная правовая неопределённость не смущает. Например, на днях депутат от «Новых людей» Амир Хамитов предложил для защиты детей младше 14 лет от такого контента запретить им пользоваться социальными сетями.

Предложения о формировании в стране собственной позитивной идеологии развития, которая могла бы успешно противостоять западному влиянию, депутаты практически не излагают. Создание подобных смыслов – трудная и долгая работа. Запрещать проще. Тем более, что самую тяжёлую и рутинную законотворческую работу выполняют другие структуры – федеральные министерства, службы и Администрация Президента.

Константин Джултаев