По гаревой дорожке...

​По гаревой дорожке...
 (Из "Велогоны и велогонки")

На очередной тренировке Валера нам сказал, что не плохо было бы в воскресенье прокатиться на стадионе "Труд" в перерыве между таймами футбольного матча в гонке с выбыванием.- Нас просят принять участие для массовости.
- А кто ещё будет?- спросил Барсик.
- Урожай, Динамо. Только мужчины.
- Но у меня на колесах баллоны не приклеенные, - с надеждой на получение клея промямлил я. - А там гаревая дорожка.
- Да нам не надо побеждать. Массовость нужно федерации показать перед начальством. А совсем мелюзгу выпускать стыдно. Вот и просят всех кого возможно перед начальством областным посветить.
Решили, что от нас поедут четыре человека: я, Барсик, Каток и Гацуха.
Чем опасно было на неприклеенных велотрубках гоняться по грунтовой беговой дорожке стадиона в 1971 году? На виражах при большой скорости велосипед сильно наклоняется. Мало того, что на грунте при этом велосипед начинает скользить, так ещё, если велотрубки большого диаметра (баллоны), они могут просто сорваться с колеса. Ладно грохнуться, мы привычные. Но скользить голым телом по мелким камешкам - то ещё счастье. Камни прорывают канавки на руках, бедрах... Да на всем, чем проедешься по гаревой дорожке. Камешки забиваются под кожу, и потом ранки долго не заживают. Так и останешься пятнистым на всю жизнь.
Почему же у меня велотрубки не были приклеены к ободам колес? Да потому, что для этого годился не любой клей, а только Н-88. Этот клей в магазине не продавался. Его правдами и неправдами добывали на авиазаводе. Он был эластичным и водостойким, хорошо тянулся и быстро схватываться. Сейчас его продают свободно. Он и по виду, и по свойствам похож на современный универсальный клей Момент.
Я тогда уже имел счастье пропадать гаревую дорожку на треке,  когда в командной гонке влетел на в колесо соседа после смены. Метров пять скользил по гари. Поэтому решил не искушать судьбу и быстренько сойти с гонки.
Оказалось, что я не один был такой. Ехали ни шатко, ни валко. Промежуточные финиша, на которых отчаивался последний гонщик в группе, проводились на каждом втором круге. Я уже было пристроился в хвост группы, но тут выяснилось, что это совсем не комфортно. От колес ехавших передо мной мне в лицо с силой стали бить мелкие камушки. Они прицеплялись к резине трубок, а потом с разгона летели мне прямо в глаза. Чем дальше к хвосту группы едешь, тем больше пыли и камней собираешь.
Круг я протерпел, а потом мне надоело. На очередной прямой я приложил и стал обгонять впереди едущих, стараясь пристроиться поближе к голове гонки.

Но не тут-то было. Никто не хотел меня пропускать перед собой. Все и так ехали два- три гонщика в ряд. Так что пришлось мне поднаддать. И тут прямая стала заканчиваться.
Если теперь входить в вираж третьим справа, то, мало того, что путь становится дольше, так ещё и велосипед приходилось наклонять сильнее, чем при малом радиусе поворота. А это для меня было верное падение.
Пришлось надавить и выиграть финиш. После финиша скорость упала и камешков из под колес стало лететь меньше. Я опять отъехал в хвост. Но тут вспомнил, что нам было запрещено совсем уж  волынить. Мол, надо изображать борьбу. Но если сильно не отставать, то опять в лицо будут больно бить камешки. Что делать? Я опять прибавил, и опять был первым на финише. Жизнь заставляла!
Так и пошло: круг последним, а на финише первым. Судя по всему трибунам это понравилось. Финиши стали встречать ревом, а  между ними пытались гонщиков подбодрить отдельными выкриками.
Мы проезжали круг примерно за 30-40 секунд. Ехали в гонке человек двадцать. Так что к концу перерыва футбольного матча в гонке осталось трое. На предпоследнем финише я опять был первым. Рев стоял такой, что уши закладывало. Я распрямился и поднял руку, пытаясь успокоить болельщиков. Но это вызвало ещё больший взрыв эмоций. Народ требовал заключительного зрелища.
Нас осталось двое: я и динамовец Верхозин. Тут и я подумал: «А почему бы и не получить тортик, который обещали победителю?» С Верхозиным мы часто сталкивались на треке. Он мне был не конкурент. Как сказал потом ему Боря Катков (Каток): "Да Саня у тебя десять из десяти заездов в спринте выиграет!". Так что я увлекся и прибавил. А Верхозин тоже решил не сдаваться. Так что, в последний вираж мы вошли рядом, но я  гнал по внутреннему радиусу, поэтому постепенно стал выходить вперёд. И тут...
Баллон у меня на заднем колесе соскочил с обода. Я должен был тут же грохнуться, заодно сбив и Верхозина. Но...
Я бросил давить на педали, однако колесо по инерции провернулось, велосипед выпрямился, баллон зацепился пипеткой нипеля за отверстие в ободе, а рога тормоза поставили его опять на место! Чудо!  Была бы тонкая гоночная трубка, и пришлось бы опять камешки из ранок выковыривать.
По инерции продолжил крутить. Внутри все обмерло. Пронесло!
Верхозин несся к финишу, трибуны ревели, а я вытирал выступивший пот со лба. После финиша ко мне подскочил Валерка:
- Что случилось? Почему бросил?
- Баллон с заднего колеса соскочил.
- Чудеса! Ну да с тобой часто так!
С тех пор на неприклеенных велотрубках я больше не гонялся.