Ищем тройки у польского Солженицына

Оказывается, у поляков тоже был свой Солженицын. Либеральные разоблачители Сталина на дяденьку чуть ли не молятся. Как же, прошёл ужасы Сталинских лагерей. Ещё и писатель выдающийся, мыслитель, талант, одним словом! Давайте, что ли, у него расстрельные тройки поищем.

Речь про Густава Херлинг-Грудзинского. Только начинаешь копать про этого прекраснодушного Херлинга, волосы дыбом. Да там кругом враньё. Эта польская «совесть эпохи» - прямой и явный враг.

И в лагеря, судя по всему, отправили его сугубо за дело. Понятно, уголовное дело в архивах никто не покажет, но картина изрядная.

И да, вполне в духе Солженицына он шарашит читателя по голове ужасами про десятки миллионов репрессированных Сталиным. Впрочем, поляк несколько честнее, он прямо пишет, что это не статистика, а всего лишь уголовные сказки:

«В Ленинграде я впервые встретился с гипотезами о числе лагерников и ссыльных - белых рабов - в Советском Союзе. В тюремных дискуссиях оно колебалось в пределах 18-25 миллионов».

Ну и разброс в семь миллионов как бы намекает. Пиши больше, бумага всё стерпит. Это не про историю, это прямая вражеская пропаганда. Собственно, наш Херлинг ею всю жизнь и занимался. Но об этом чуть позже.

Значит, во-первых, по убеждениям Грудзинский был польским националистом. Фашистом, прямо говоря, он был. Не из организации тех парней, кого взрывал Паша Судоплатов, но очень похоже.

Во-вторых, Грудзинский, как бы это помягче, не совсем поляк. Гражданин из богатой еврейской семьи. Ровно поэтому дружба с пришедшими немецкими оккупантами не сложилась.

Если бы не этот нюанс, вполне трудился бы в министерстве пропаганды на фашистов. По убеждениям самое то. Боролся бы с вековыми русскими «угнетателями» пером и словом. Но увы, фашисты иные нации за людей не считали.

А дальше происходит нечто покрытое мраком. Либеральные разоблачители обычно представляют, что несчастный польский еврей бежал от фашистов, а попал в руки большевиком. Ну понятно, намекают про стиральные порошки. Мол, если нет разницы, то…

А разница была. Потому что никаким внезапно уверовавшим в социализм или хотя бы в антифашизм наш Херлинг не был.

Да и не в Советский Союз он бежал. Больше того, в Союзе он оказался не сам по себе, а от подпольной организации борьбы за свободу панской Польши или что-то вроде.

Что ж, за неимением приговора, слово самому Грудзинскому:

«Намеревался нелегально перейти советско-литовскую границу, чтобы продолжать борьбу против Советского Союза. - А нельзя ли слова «против Советского Союза» заменить словами «против Германии»? Удар ладонью наотмашь меня отрезвил. «Это в конечном счете одно и то же», — утешил меня следователь, когда я подписывал обвиниловку».

Опустим бредни про «одно и то же», сказать такое советский следователь не мог даже в белой горячке. Важнее другое – судили-то опять не за анекдоты про Сталина.

Обвинение вполне простое и понятное. Польский гражданин сначала незаконно оказался на Советской территории, а потом попытался перейти границу в Литву. Ещё и факт принадлежности к подпольной организации с целями борьбы против СССР.

Ну и что с ним делать? С невинной жертвой Сталина? Осудили на пять лет трудовых лагерей. Собственно, достаточно мягкая мера, учитывая состав.

Поехал гражданин в Архангельскую область, работал в КаргопольЛаге. Пять лет не высидел, началась Великая Отечественная. И уже через два года гражданина отдали обратно полякам.

Понять каким органом гражданина осудили затруднительно. Ни военный трибунал, ни расстрельная тройка им самим не упоминается. Судя по сроку, это было Особое совещание.

Дело понятное, особо глубокого расследования не требует. Взят как нарушитель границы. Потому и приговор пятёрка. Кстати, Особое совещание в тексте, применительно к другим ситуациям, Грудзинский упоминает.

Успел повоевать в армии польского генерала Андерса. Даже орденом награждён. Но это, явно, мера вынужденная. По сути, гражданин поменял советский лагерь на польский окоп.

Потому что после Победы большой любитель свободной Польши на Родине не остался.

А бежал сначала в Лондон, потом в Рим.

С 1947 года наш Херлинг уже издаёт в Италии вполне антисоветский журнальчик «Культура». Вроде же не про политику, ну конечно. Злые языки говорили, что основывали журнал вместе с ним бывшие члены партии Муссолини. Но мы такому поверить не можем. Не можем же?

Потому что в 1952 году наш яростный борец против фашизма и большевизма, внезапно, выныривает в Мюнхене. И оказывается на экстремистском американском радио «Свобода».

Да, карьерка неистового правдолюба закончилась вполне типично и ожидаемо. Никаких моральных подвигов, банальный платный пропагандист на службе у ЦРУ. А как же «совесть польской нации»?

Да, либералы считают Херлинга одним из самых влиятельных польских писателей минувшего века. Не знаю, звучит сомнительно.

Станислава Лема все знают. Как и Сенкевича с его «Огнём и мечом» и прочими «панами Володыевскими». Даже над шуточками Станислава Ежи Леца, тоже весьма антисоветскими, многие похохатывали. Но кто такой этот Ваш Херлинг?

Ответ простой. Главная книжка Грудзинского – унылая лагерная проза «Иной свет (или мир, кто их поляков разберёт)». И это никоим образом не художественное произведение.

Книга унылая, типичная, инкубаторская. Как Остап Бендер раздавал шаблоны для написания чего угодно, так и тут, книжки Солженицына и Шаламова сложены из тех же самых кирпичиков.

История издания сего бессмертного труда тоже типична. Сначала, в 1951 году книжка издаётся в пропагандистском издательстве в Лондоне.

Причём яростный польский националист Грудзинский издаёт её… на английском языке. Не удивлюсь, если она сначала на английском и была написана. Недосуг британским кураторам учить польское наречие.

К 1953 году, судя по всему, книжку наконец перевели на польский. Потому что выходит она… ну да, опять в Лондоне, но уже на языке родных осин нашего Херлинга.

Понятно, в родной Польше эта антисоветская агитка сможет выйти только в 1989 году. Понятно, издавалась на волне разоблачений Сталина и в рамках программы по развалу Советского Союза.

Знаете когда впервые эти откровения про людоедского Сталина изданы на русском? В том же 1989 году.

Знаете где? Правильно, всё в тех же родных пенатах – в Лондоне. В откровенно пропагандистском издательстве «Оверсис публикэйшенс». Заморские издатели, в переводе.

Да, это платная пропаганда. Никакого отношения к литературе не имеет. Проговорился об этом сам Грудзинский.

Как трогательно он обижался, что во Франции почему-то отказались печатать его гениальный труд про Сталинские репрессии. Слово нашему Херлингу:

«Я предпринимал ещё какие-то попытки напечатать ее во Франции. Книгу, в числе прочих, получил Альбер Камю. Она ему очень понравилась, он написал мне письмо, что она должна быть издана во всех странах мира…»

Вот! Вот! Мы всё врём! Великий Камю оценил и восхитился! Гениальная книга, срочно в печать! Перевести на все языки!

Нет, пан Херлинг водит нас за нос. Если и писал Камю такие слова, то больше из вежливости, а может в прямую насмешку. Потому что дальше сам же Грудзинский пишет от имени Камю:

«Но он всего лишь консультант, а издатель выпускать её не согласился. Как несколько язвительно выразился в этом письме Камю: “Pour raison économique, je crois”, что значит: «По экономическим соображениям, как мне кажется». Какие в то время были эти «экономические соображения» - известно».

Что там ему известно не знаю. Гражданин сообщает нам, что Франция, в которой тогда сидела штаб-квартира НАТО, как бы это… слушалась советских цензоров? И отказывалась публиковать басни про разоблачённого товарища Сталина? Клиника какая-то.

Думается мне, разгадка куда как проще. Просто надо перечитать ответ Камю. Никакой политики, чистые деньги.

Никто эту антисоветскую чепуху ни читать, ни покупать во Франции не станет. А из фондов развития демократии, как в Лондонское издательство, извините, грант не прислали. Чисто «экономические соображения», вполне понимаю.

Издали этот «Иной свет» в Париже только в 1985 году. Но тут другое, в Союзе бушевала перестройка и на развал страны не было жалко ничего. Видимо, у Вашингтонских грантодателей нашлись денежки и на французское издательство.

Мы обещали в откровениях этой «совести польской нации» поискать расстрельные тройки. Дело это нехитрое, благо электронные тексты доступны.

Забиваем в поиск «тройки» и ничего. Не знаком гражданин Грудзинский с таким незаконным карательным органом.

При этом за время заключения наш Херлинг сменил несколько тюрем и в лагере два годика-таки проработал. Где же миллионы осуждённых тройками Ежова к лагерной баланде? Почему за два года ему не встретилась ни одна «невинная жертва» Ежовщины?

Сам Грудзинский писал так:

«Не было камеры, где я не встретил бы хоть одного статистика и исследователя тюремной жизни, днем и ночью погруженного в реконструкцию картины окружающей действительности из мелкой мозаики упоминаний, рассказов, обрывков разговора, донесшегося из-за двери, клочков газеты, найденной в уборной, административных распоряжений, движения машин на тюремном дворе, звука приближающихся и удаляющихся шагов за воротами».

Когда б Вы знали из какого сора… Самое точное определение трудов Шаламова, Солженицына и иже с ними. Из обрывков туалетной газетки все их разоблачения.

Но даже там места расстрельным тройкам не нашлось. Да полноте, были ли в реальной истории эти тройки? Позвольте усомниться.

Ну и? Что в сухом остатке? Вместо совести нации очередной скучный вражеский пропагандист на окладе. Польский иудей, бежавший к хозяевам на Запад. С равным озлоблением поливающий и освободившуюся от фашистов (но увы Грудзинскому, коммунистическую) Польшу, и Советский Союз.

Жизнь как под копирку. Почему так скучно работали западные службы? Ну уж придумали бы что-нибудь необычное.

Ну и финальный штрих. Как надо относиться к врагу нашей страны? К бывшему уголовнику, к прямому западному пропагандисту с запрещённого радио «Свобода»?

Внимание, правильный ответ. В 2009 году в посёлке Ерцево архангельская администрация… Открыла польскому националисту Грудзинскому памятник. Приехали.