Вечером 22 августа начался снос памятник Дзержинскому на Лубянке

На модерации Отложенный


В ночь с 22 на 23 августа идол был повержен..

Так случилось, что знаменитая статуя близкого соратника Ленина и основателя ВЧК — сначала с петлёй на шее, а затем поваленная на автоплатформу — из символа революции (а большевики называли Дзержинского ее «верным рыцарем») стала в те августовские дни знаком краха всесильной Лубянки. Но до сих пор не утихают дискуссии: надо возвращать Железного Феликса на его законное место или уже не стоит?

И сегодня на стенах кабинетов некоторых российских правоохранителей можно увидеть его портреты. Длинное лицо, жидкая бородка, жесткий, стальной взгляд. На волне революции он прибыл в столицу, чтобы навести в ней свой, никогда ранее не виданный порядок. Он остался в памяти людей как один из самых кровавых палачей эпохи.

Сын мелкопоместного дворянина Феликс Дзержинский родился в имении Дзержиново (Ошмянский уезд, Виленская губерния). Задатки душегуба проявились у будущего светоча революции с детства. По признанию самого Дзержинского, в детстве он был настроен националистически, «мечтал о шапке-невидимке, чтобы, став невидимым, уничтожить всех «москалей».

А однажды, тоже в младые годы, играя с ружьем, он… застрелил свою сестру Ванду. Несчастный случай потряс юного Феликса, и в письмах к старшей сестре Альдоне Булгак, он, словно оправдываясь, постоянно писал … о любви и сострадании: «Я всей душой стремлюсь к тому, чтобы не было на свете несправедливости, преступления, пьянства, разврата, излишеств, чрезмерной роскоши, ...чтобы не было угнетения, братоубийственных войн, национальной вражды... Я бы хотел обнять своей любовью все человечество, согреть его и очистить от грязи современной жизни...» Прямо слова святого, а не палача!

Путь святости, однако, не прельщал Феликса, хотя в молодости Дзержинский собирался стать священником и вступить в орден иезуитов. Известный философ Николай Бердяев, которого после революции допрашивал лично Дзержинский, напишет о нем: «В прошлом он хотел стать католическим монахом, и свою фанатическую веру он перенес на коммунизм».

В 1896 Феликс бросил гимназию и стал профессиональным революционером. Активно участвовал в событиях 1905—1907 гг. За антигосударственную деятельность много раз был арестован и сослан, дважды бежал, несколько раз освобождался по амнистии; в общей сложности провел на каторге и в ссылке одиннадцать лет.

Позже, как сторонник «политики Ленина», он вёл активную подготовку большевистского переворота, организовывал отряды Красной гвардии в Москве. А во время переворота 25 октября осуществил захват Главного почтамта и телеграфа. Ленин давно взял на карандаш фанатичного, несгибаемого в своём безумстве поляка — и предложил «железному Феликсу» возглавить ВЧК (Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией). Так Дзержинский стал во главе одного из самых грозных карательных органов в истории человечества.

Английский шпион и одновременно дипломат Роберт Локкарт писал, что глаза Дзержинского «горели холодным огнем фанатизма. Он никогда не моргал. Его веки казались парализованными». А вот сын Дзержинсокого, Ян, писал об отце тепло и нежно: «Отец страстно любил природу, особенно лес, напоминавший ему детство... На прогулках он водил нас обычно не по проторенным дорогам, а напрямик, сквозь лесную чащу, по оврагам, по нехоженым местам…. С огромным наслаждением отец катался на лодке по живописной реке и занимался греблей… Отец очень любил животных. Часто он вспоминал, что когда-то, будучи в вятской ссылке, приручил медвежонка настолько, что тот ходил за ним по пятам, как верный пес… Три раза я был с отцом в Крыму. Отец весь предавался отдыху, наслаждаясь морем, купаясь, катаясь на лодке и совершая большие прогулки. Особенно он любил бурю, когда море бушевало, а он подолгу сидел где-нибудь на берегу, бросая камни в воду и любуясь разъяренной и грозной стихией».

Впрочем, не только купанием и катанием на лодке занимался Дзержинский на полуострове. Он был одним из организаторов массового террора в Крыму с ноября 1920 по март 1921 года.

В ноябре 1920 года главой ВЧК Дзержинским был отдан приказ о начале «очистки Крыма от контрреволюционеров». Общее руководство было поручено Георгию Пятакову. Вскоре вышел приказ об обязательной регистрации всех иностранных граждан; всех лиц, прибывших в Крым с июня 1919 года; всех офицеров, чиновников военного времени и работников Добровольческой армии. Зарегистрировавшихся сначала собирали в казармах, а затем отвозили в тюрьмы. Вскоре задержанных стали расстреливать, вешать, топить в море.
Основными руководителями террора были Роза Залкинд («Землячка»), чекист Фельдман и Бела Кун (имя этого палача по сей день носит одна из симферопольских улиц), однако существенную роль сыграли также Крымское ЧК и особые отделы Красной армии. Общими усилиями эти «товарищи», работающие под «крышей» Дзержинского, умертвили несколько десятков тысяч невинных душ!

Роман Гуль в своей книге пишет: «За неделю только в Севастополе Бела Кун расстрелял более 8000 человек, а такие расстрелы шли по всему Крыму, пулеметы работали день и ночь. По официальным коммунистическим данным Бела Кун с «Землячкой» расстреляли в Крыму до 50.000 человек, причем столь обильную жатву чекистского бешенства остроумец Бела Кун в печати весело мотивировал тем, что «товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму».

«Созданная Дзержинским ВЧК по праву занимает первое место в истории всех терроров, — продолжает Гуль, — ее кровавая слава переживет не одно поколение. Этой чести у «сторожевого пса октябрьской революции» не отнять».

Но если в Крыму Дзержинский активно «отдыхал», то в Москве он продуктивно работал. Особенно после покушения на Ленина, когда обстоятельства развязали ему руки, и он смог осуществлять «красный террор» в полной мере.

В 1922 году в своем выступлении он заявил: «Закончилась война, теперь нам нужно особенно зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам, сокрушить внутреннюю контрреволюцию, раскрыть все заговоры низверженных помещиков, капиталистов и их прихвостней». Для достижения этой цели «железный Феликс» использовал любые методы — как жестокие (казни без суда и следствия заложников, «красный террор» по классовому принципу), так и более мягкие (временная изоляция или высылка инакомыслящих за рубеж и другие).

Многие помнят «крылатую фразу» Дзержинского « У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки»... Но была у этого «остряка» другая любимая поговорка: «То, что вы до сих пор не в тюрьме, — это не ваша заслуга, а наша недоработка»...

Исследователи жизни главного чекиста предполагают, что Феликс Эдмундович был психически больным человеком, подорвавший свои мозги на чрезмерном употреблении «балтийского чая» (спирт с кокаином). К слову, некоторые современники называли Октябрьскую революцию «кокаиновой» явно неспроста.

Но тайна Дзержинского была куда как ужасней. Дело в том, что этот кровожадный монстр был…психически здоровым. Он был обычным членом партии, ну, разве что на немного «необычном» посту…

Палачи оказались в большой чести в партии, которая залила кровью Россию. Поэтому карьера Дзержинского развивалась стремительно. И к её вершине он шел в буквальном смысле по трупам. Но на какой-то из ступенек властной лестницы польская прямота столкнулось с хитрой грузинской осторожностью. А на вершине двоим долго не усидеть — один должен исчезнуть… Надо ли объяснять, что молодые крепкие партократы (Дзержинскому было 48 лет) просто так, от сердечного приступа, не умирают? Хотя официально происходит именно так.

Остановилось железное сердце палача 20 июля 1926 года. В свой последний день он на пленуме ЦК, посвященном состоянию экономики СССР, произнес двухчасовой доклад, в котором подверг резкой критике Георгия Пятакова, которого назвал «самым крупным дезорганизатором промышленности», и Льва Каменева, которого обвинил в том, что он не работает, а занимается политиканством. Якобы из-за нервного срыва оратору стало плохо. В тот же день он скончался.

Возникает вопрос — а естественной ли смертью умер Феликс Дзержинский? Не было ли подменено его тело, что и привело к отсутствию следов туберкулеза в протоколе посмертного вскрытия? И главное — кому надо было убрать Дзержинского из политики и из жизни? На эти вопросы до сих пор пытаются найти ответы историки и медики. А политики все эти годы ставили ему памятники и переименовывали в его честь города, улицы, площади, военные части и предприятия

Памятник основателю ВЧК Феликсу Дзержинскому открыли в 1958 году в Москве, на площади, названной его именем, напротив главного здания ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-КГБ СССР. Проект скульптора Евгения Вучетича и архитектора Григория Захарова. Вес памятника, отлитого из бронзы, без постамента, - 11 тонн.
---

Интервью корреспондента КП с руководителем демонтажа 22-23 августа 1001 года.
Сергей Станкевич, политик, в августе 1991-го - народный депутат СССР, первый зампредседателя Моссовета:

Уже звучали призывы штурмовать КГБ, били стекла, жгли двери...

- Откуда на Лубянке 22 августа толпа взялась? Почему вдруг вы все пошли на беззащитного Феликса Эдмундовича?

- Я после трех суток, проведенных в Белом доме, убедившись в победе демократии, добрался до дома, просто упал и уснул. Разбудили меня ближе к вечеру, часа в четыре. Звонил дежурный по городу в исполкоме Моссовета: критическая ситуация - на площади возле здания КГБ собралось тысяч 15-20 народу, зацепили памятник тросами к автобусу, раскачивают. Звучат призывы штурмовать «контору», грозит стихийное насилие, будут жертвы.

Приехал – действительно, милиция в стороне наблюдает. Бушует море людей. Звучат призывы к штурму здания, стекла уже звенят, попытки поджечь дверь. И раскачивают памятник. Исходя из этой ситуации, уже и пришлось действовать

Я хотел остановить стихийный слом монумента, чреватый паникой и жертвами. Что касается самого памятника, то тут мнение собравшихся было однозначно – немедленно свергать. Я предложил сделать это законно и организованно. Если тонны бронзы упадут на плотную толпу, будет беда. Вызовем краны, вызовем специалистов. Не надо никаких самодеятельных действий. Вроде договорились. Установили милицейское оцепление. Подключили микрофон к радиофицированному «пазику» ОМОНа. Из театра Ленинского комсомола по моей просьбе подошли артисты. Получился такой политический хэппенинг. Там звучали песни, читали стихи.

- Откуда взяли кран, стропальщиков?

- Все время я был на телефоне. Мы провели опрос членов президиума Московского совета. Методом опроса приняли решение о демонтаже памятника, чтобы это все было законно.

- Прямо тут же?

- Да. Все подтвердили, что поддерживают. Потом текст решения отправили на машине собрать подписи. Так что решение было принято вполне законное. Краны сняли со строительства отеля Палас на Тверской улице в Москве. Правда, австриец, который был владельцем этой строящейся гостиницы, умолял никогда не говорить никому, что именно с его стройки были сняты краны. Но сейчас, я думаю, уже можно.

Он, наверное, боялся мести чекистов?

- Невероятно боялся. Поэтому просто умолял ни в коем случае не говорить, откуда краны. Кроме того, мы вызвали опытных монтажников. Потому что хотели не разбить, а сохранить статую. Это была совсем не простая задача с учётом веса, тёмного времени и экстремальных условий. Кстати, символическая деталь. Бригада для демонтажа приехала из Всесоюзного художественно-производственного объединения имени Вучетича. То есть имени автора памятника. Я записал: работали мастер Александр Баранов и с ним рабочие Королёв и Кузнецов.
- И как вы поступили с памятником?

Двумя кранами подняли и опустили на специальную автомобильную платформу, которая приехала вместе с бригадой. Отвезли на Крымскую набережную. Некоторое время монумент там стоял среди зеленых насаждений. Позже приняли решение разместить статую постоянно там же, в парке «Музеон», среди других скульптур советской эпохи. Он и ныне там стоит на высоком постаменте открытый для общего обозрения.

- А что всё же со зданием КГБ – вы хотели его штурмовать?

- Я точно не хотел, как и почти все собравшиеся. Но призывы такие в толпе звучали. Стёкла били, пытались поджечь дверь. Я обращался к народу в мегафон с крыши автобуса. Говорил, что не надо марать нашу мирно победившую революцию насилием. Мне пришлось даже сказать, что те, кто тут призывают к штурму здания, скорее всего агенты КГБ, задержите их. И сразу призывы прекратились! Потом-то мы разобрались, что провокаторы были любителями и в КГБ не служили.

- Когда вы сейчас видите Феликса, у вас нет чувства вины?

- Перед памятником и его прототипом никакой вины не ощущаю. У меня было некоторое чувство виноватости в отношении Вучетича Евгения Викторовича – замечательного советского скульптора, автора знаменитой композиции «Родина-мать зовёт» на Мамаевом кургане в Волгограде. Кстати, его же скульптура «Родина-мать» стоит в Киеве над Днепром. Через много лет мы встретились с сыном скульптора Вучетича, объяснились и примирились, даже обнялись.

Как вы к этому относитесь к возвращению памятника на место? Будете ли вы участвовать в референдуме?

- Периодически такого рода предложения звучат. Что ж, право на референдум – это наше завоеванное и закреплённое в Конституции право. Решат люди провести референдум – значит, так и будет. Что касается моего личного отношения, то я считаю, что не стоит возвращать этот памятник на Лубянскую площадь. В России в 1991 году несомненно произошла революция. Всякая революция сопровождается выплесками революционной энергии, стихийным творчеством масс, как сказал бы понимавший толк в революциях В.И.Ленин. В данном случае этот выплеск энергии, это стихийное творчество масс проявилось в перемещении памятника. Не случайно, разумеется. Так граждане, как им тогда казалось, расставались с прошлым...

Это была революция, которая тогда завершилась, к счастью, почти бескровно (жаль, что позже кровь всё-таки пролилась). Революция принесла нам и потери, и важные обретения. У нас после трех империй – московской, романовской и советской – состоялась первая Республика. Она теперь с нами на столетия.

Если мы не сделаем никаких новых роковых ошибок, если перестанем жить прошлыми конфликтами, сосредоточимся на строительстве общего будущего, всё должно получиться.

В истории России, вернувшей себе подлинное величие, всему и всем найдётся место. И живым людям, и памятникам.

Александр Гамов

Источник: https://www.kp.ru/daily/26923.4/3969978/