Война началась не в Газе

"Я не могу представить мир без Израиля".
Статью нобелевского лауреата по литературе Герты Мюллер опубликовала Frankfurter Allgemeine Zeitung.

В большинстве повествований о войне в Газе война начинается не там, где она началась. Война началась не в Газе.

Война началась 7 октября, ровно 50 лет спустя после того, как Египет и Сирия напали на Израиль.

Палестинские террористы ХАМАСа устроили невообразимую резню в Израиле.
Они запечатлевали <на фото и видео> свой героизм и упивались кровавой бойней.
Празднование победы продолжилось дома, в Газе, где террористы выволокли <из транспорта> подвергшихся жестокому обращению заложников и преподнесли их ликующему палестинскому населению в качестве военной добычи.

Это жуткое ликование распространилось и на Берлин.
В районе Нойкельн на улицах танцевали, а палестинская организация "Самидун" раздавала сладости.
Интернет гудел от радостных комментариев.

В результате резни погибло более 1200 человек.
После пыток, изнасилований и нанесения увечий были похищены 239 человек.
Эта резня ХАМАСа - полный крах цивилизации.
В подобной жажде крови есть архаический ужас, который в наши дни казался мне уже невозможным.

Эта резня - яркий образчик истребления посредством погромов, который евреи знали на протяжении веков.
Потому это так травмировало всю страну: они ставили целью защитить себя от погромов, основав Государство Израиль, и чувствовали себя защищенными до 7 октября.
Хотя ХАМАС дышит в шею Государству Израиль с 1987 года.

В учредительном уставе ХАМАСа уже тогда было ясно сказано: уничтожение евреев - главная задача, а "смерть во имя Аллаха - наше самое благородное желание".

Несмотря на то, что с тех пор в их хартию вносились изменения, как видите, по сути ничего не изменилось: истребление евреев и уничтожение Израиля продолжают оставаться целью и желанием ХАМАСа.
Это то же самое, что и в Иране: в Исламской Республике Иран истребление евреев также является государственной доктриной с момента ее основания, то есть с 1979 года.

Когда мы говорим о терроре ХАМАСа, мы всегда должны включать в эту тему Иран.
Потому что это одни и те же принципы, по которым "старший брат" Иран финансирует, вооружает и превращает своего "младшего брата" ХАМАС в собственного приспешника.

В обоих случаях мы имеем дело с беспощадными диктатурами. И мы знаем, что диктаторы становятся тем более радикальными, чем дольше они правят.
Правительство Ирана сегодня полностью состоит из сторонников жесткой линии.
Государство мулл с его "революционной гвардией" представляет собой безжалостную, расширяющуюся военную диктатуру. Религия там не что иное, как камуфляж.

Политический ислам означает презрение к человечеству, публичную порку, смертные приговоры и казни во имя Аллаха.
Иран одержим войной, но в то же время делает вид, что не создает ядерного оружия. Ведь основатель так называемой теократии - аятолла Хомейни - издал религиозный указ, фетву, согласно которой ядерное оружие является неисламским.

Еще в 2002 году международные инспекторы продемонстрировали, что у Ирана есть тайная программа по созданию ядерного оружия.

Для разработки бомбы был нанят россиянин.
Эксперт в области советского ядерного оружия много лет работал в Иране.

Похоже, что Иран проводит ядерное сдерживание по примеру Северной Кореи - и это пугающая мысль.
Особенно, конечно, для Израиля, но также и для всего мира.

Одержимость мулл и ХАМАСа войной доминирует надо всем, так что когда дело доходит до истребления евреев, она превосходит религиозные различия между шиитами и суннитами.
Все подчинено одержимости войной.
Население намеренно держат в нищете, в то время как богатство руководящего клана ХАМАСа многократно возрастает:
в Катаре говорят, что Исмаил Хания владеет миллиардами.
И презрение к человечности тут безгранично.
Населению почти ничего не остается, кроме мученичества. Воинственность плюс религия, помноженные на тотальную слежку.

В Газе нет ни дюйма пространства для инакомыслия в сфере палестинской политики.
С невероятной жестокостью ХАМАС вытеснил все иные политические движения из сектора Газа.
После ухода оттуда Израиля в 2007 году членов Фатха буквально сбрасывали с 15 этажа в качестве "сдерживающего фактора".
ХАМАС захватил себе весь сектор Газа и установил неоспоримую диктатуру.
Неоспоримую, потому что никто, кто подвергает ее сомнению, долго не живет.

Вместо системы социальной защиты населения ХАМАС построил сеть туннелей под ногами у палестинцев.
Даже больницы, школы, детские сады, финансируемые международным сообществом, буквально вся Газа - это казармы, глубокое подземное государство ненависти к евреям. Бесшовное и в то же время невидимое.
В Иране говорят:
Израилю нужно оружие, чтобы защитить свой народ, а ХАМАС нуждается в народе, чтобы защитить свое оружие.

Эта фраза - лаконичное описание дилеммы, заключающейся в том, что в секторе Газа невозможно отделить гражданское от военного.
И это относится не только к зданиям, но и к персоналу в этих зданиях:
ловушка, в которую попала израильская армия, отвечая на события 7 октября. Их не заманили, а заставили.
Они вынуждены защищаться и брать на себя вину, разрушая инфраструктуру с жертвами среди мирного населения.
И именно этой неизбежности ХАМАС хотел и ею он пользуется.

С тех пор он управляет новостями, которые выходят в эфир во всем мире. Вид страданий тревожит нас каждый день.
Но никакой военный репортер не может работать в Газе независимо. ХАМАС контролирует выбор "картинки" и управляет нашими чувствами.

И наши чувства - их самое сильное оружие против Израиля.
А благодаря выбору имиджевых материалов ХАМАСу удается даже представить себя единственным защитником палестинцев. И этот циничный расчет себя оправдывает.

Начиная с 7 октября я все время вспоминаю повествование об эпохе нацизма - это книга Кристофера Р. Браунинга "Обыкновенные люди".
Она описывает уничтожение еврейских местечек в Польше 110-м резервным полицейским батальоном, в то время когда больших газовых камер и крематориев Освенцима еще не существовало.
И это было похоже на кровожадность террористов ХАМАСа на музыкальном фестивале и в кибуцах.
Всего за один июльский день 1942 года были убиты 1500 еврейских жителей деревни Юзефув.
Детей и младенцев расстреливали на улицах, перед домами, стариков и больных расстреливали в кроватях.
Всех остальных загнали в лес, заставили раздеться и голыми ползти по земле.
Над ними издевались, их пытали, затем расстреляли и бросили лежать в этом лесу, полном крови. Убийство приобрело извращенный характер.

Книга называется именно так, "Обыкновенные люди", потому что этот резервный полицейский батальон состоял не из эсэсовцев или солдат вермахта, а из лиц, которые не были пригодны к призыву по возрасту.
Итак, они пришли с обычной работы и превратились в монстров.

Лишь в 1962 году начался судебный процесс о военных преступлениях по этому делу.
Судебные материалы показывают, что некоторые из мужчин "получали огромное удовольствие от всего этого".
Садизм зашел так далеко, что некий молодожен-капитан привел свою жену посмотреть на резню, чтобы отпраздновать медовый месяц.
Жажда крови демонстрировалась во все новых, следующих по счету местечках.
А женщина в белом свадебном платье все бродила среди евреев, собранных на рыночной площади…

И она была не единственной женой, которой разрешили подобное "посещение".
В судебных документах <другая дама>, жена лейтенанта говорит:
"Однажды утром я сидела с мужем в саду нашего дома и завтракала, когда к нам подошел простой солдат из его взвода, встал по стойке смирно и заявил:
"Господин офицер, я еще не завтракал!"
Когда мой муж вопросительно посмотрел на него, он объяснил: "Я еще не убил еврея".

Можем ли мы говорить о нацистской резне в связи с 7 октября? Думаю, это следует делать хотя бы потому, что ХАМАС сам хотел пробудить память о Шоа.
И хотел продемонстрировать, что Государство Израиль больше не является гарантией безопасности евреев, что это государство - мираж, оно их не спасет.

Разум запрещает нам приблизиться к слову Шоа.
Но почему он должен запрещать? Ведь чувство, которое испытываешь, не дает избежать этой пульсирующей схожести.
И что приходит на ум и вновь напоминает нацистов, так это красный треугольник с палестинского флага.
В концентрационных лагерях это был символ заключенных-коммунистов. А сегодня?
Сегодня мы снова можем видеть его на видеороликах ХАМАСа и на фасадах домов в Берлине.
В видеороликах он используется как призыв к убийству.

А на фасадах домов он отмечает цели, которые следует атаковать.

Так, над входом в техно-клуб "Про Бланк" красуется большой красный треугольник.
В течение многих лет здесь танцевали сирийские беженцы и израильтяне-геи.
Но сейчас ничто уже нельзя воспринимать как должное:
ныне полыхает красный треугольник над входом.
Рейвер из еврейской семьи, родом из Ливии и Марокко, говорит:
"Политический климат пробуждает всех демонов. Для правых мы, евреи, недостаточно белые, для левых мы слишком белые. Ненависть к евреям въелась в ночную жизнь Берлина".

После 7 октября берлинская клубная жизнь буквально заглохла. Хотя 364 молодых человека, таких же как они, были убиты на техно-фестивале, клубная ассоциация прокомментировала это событие лишь несколько дней спустя.
И выглядело это просто как рутина:
антисемитизм и ХАМАС не упоминались.

Я прожила под диктатурой более 30 лет.
И когда приехала в Западную Европу, то не могла себе представить, что демократия когда-либо может быть подвергнута такому сомнению.
Я думала, что при диктатуре людей систематически отупляют.
А в демократических странах вы учитесь мыслить индивидуально, потому что личность здесь имеет значение,
- в отличие от диктатуры, где собственное мышление запрещено, людей "тренирует" принудительный коллектив, и личность не часть, а враг коллектива. <И теперь> я в ужасе от того, что молодые люди и студенты на Западе настолько сбиты с толку, что больше не осознают своей свободы.
Похоже, они утратили способность различать демократию и диктатуру.

Абсурдно, что гомосексуалы и люди нетрадиционной ориентации выходят на демонстрации в поддержку ХАМАСа, как это было 4 ноября в Берлине.
Ни для кого не секрет, что не только ХАМАС, но вся палестинская культура презирает и наказывает ЛГБТ.
Радужный флаг в секторе Газа невообразим.
Санкционный список ХАМАСа для геев варьируется от 100 ударов плетью до смертного приговора.
В опросе 2014 года на палестинских территориях 99% респондентов заявили, что гомосексуальность морально неприемлема.

Наиболее внятно и язвительно это прокомментировал блогер Дэвид Лезервуд в сети X:
"Демонстрация геев за Палестину - это все равно что демонстрация куриц за Kentucky Fried Chicken".

Мне также интересно, понимают ли студенты ряда американских университетов, что именно они делают, скандируя:
"Мы все - ХАМАС", или даже:
"Возлюбленный ХАМАС бомбит Тель-Авив", или:
"Назад в 1948 год".
Это все еще беспристрастность или уже идиотизм, когда резня 7 октября на этих демонстрациях даже не упоминается?
И это просто позорно, когда 7 октября интерпретируется как… израильская инсценировка.
Или когда не звучит ни слова об освобождении заложников, а война Израиля в секторе Газа изображается как произвольная захватническая война на уничтожение со стороны колониальной державы.

Неужели умы молодых людей заполнены только клипами из ТикТока?
Такие термины, как "последователь", "влиятельный человек" и "активист" больше не кажутся мне безобидными.
Эти гладкие интернет-термины означают бизнес.
Ведь все они существовали и до интернета.
И я <мысленно> переношу их в прошлое.
И вдруг они становятся твердыми, как металл, и предельно ясными. Потому что, будучи оторваны от интернета, все эти "фолловеры", "инфлуэнсеры" и "активисты" будто бы перенеслись сюда из кадров фашистской или коммунистической диктатуры.
В любом случае их гибкость - лишь иллюзия:
я же знаю, что слова делают буквально то, что означают.
А они поощряют оппортунизм и послушание в коллективе и диктуют исключение личной ответственности за то, что делает коллектив.

Я бы сочла закономерным, если бы среди нынешних демонстрантов не было тех, кто несколько месяцев назад протестовал против притеснений в Иране под лозунгом "Женщины, жизнь, свобода". Но меня ужасает, что те же самые демонстранты сегодня проявляют солидарность с ХАМАСом. Мне кажется, они не понимают глубокого контраста содержания.
И мне интересно, почему их не волнует тот факт, что ХАМАС не допустит даже самой малейшей демонстрации в защиту прав женщин.
И что 7 октября изнасилованных женщин выставляли напоказ в качестве военных трофеев…
В кампусе университета в Вашингтоне протестующие играют в групповую игру под названием "Народный трибунал". Представителей университета судят ради развлечения.
А потом следуют приговоры, и все хором кричат: "На виселицу", или: "Гильотина".
Раздаются аплодисменты и смех. Они называют свой лагерь "Площадью Мученика".

В форме таких хеппенингов люди в составе коллектива с чистой совестью празднуют свою безграничную глупость.
Интересно, чему сегодня учат в университетах?

Мне кажется, после 7 октября антисемитизм распространился по коллективному щелчку пальцев, как если бы ХАМАС был инфлуэнсером, а студенты - его фолловерами.
В медиа влиятельных лиц и их подписчиков учитываются только короткие клики: "открытие глаз", проявление живых эмоций. Здесь работает тот же трюк, что и в рекламе.

Принимает ли соблазнение масс - причина катастрофы XX века - некий новый оборот?
Ведь медийному миру чужды сложное содержание, нюансы, связи и противоречия, компромиссы.

Это отразилось в дурацком протесте интернет-деятелей против фестиваля короткометражных фильмов в Оберхаузене - старейшего фестиваля короткометражных фильмов, который в этом году отмечает свое 70-летие.

Многие великие режиссеры начинали здесь свою карьеру: Милош Форман, Роман Полански, Мартин Скорсезе, Иштван Сабо и Аньес Варда.
Через две недели после начала "празднования" ХАМАСа на улицах Берлина директор фестиваля Ларс Хенрик Гасс написал: "В марте 2022 года полмиллиона человек вышли на улицы в знак протеста против вторжения России в Украину.
Это было важно.
Пожалуйста, позвольте нам послать сигнал, по крайней мере, такой же сильный. Покажите миру, что сторонники ХАМАСа и ненавистники евреев из Нойкельна находятся в меньшинстве. Давайте все вместе! Пожалуйста!"

Однако в интернете последовала враждебная реакция.
Некая анонимная группа обвинила директора фестиваля в "демонизации" солидарности с Палестиной.
Она заверила, что "побудит международное киносообщество пересмотреть свое участие в фестивале".

Это был завуалированный призыв к бойкоту, которому последовали многие кинематографисты и отказались от своих обязательств. Ларс Хенрик Гасс справедливо утверждает, что ныне мы переживаем отчетливый регресс в сфере политических дебатов.
Вместо политического мышления налицо эзотерическое понимание политики.
За этим стоит стремление к свободе от противоречий и принуждение к подчинению.
На арт-сцене также невозможно стало провести различие между защитой права Израиля на существование и критикой его правительства.

Вот почему даже не стоит вопрос, является ли глобальное возмущение по поводу многочисленных смертей и страданий в секторе Газа частью стратегии ХАМАСа.
Он глух и слеп к страданиям своего народа.
Почему бы иначе он обстреливал пограничный переход Керем Шалом, куда прибывает большая часть <гуманитарной> помощи?
Почему бы иначе он обстреливал строительную площадку импровизированного порта, куда также скоро должна прибыть гуманитарная помощь?
Ни одного слова сострадания к народу Газы не слышно от господ Синуара и Хании.
Вместо стремления к миру - лишь максимальные требования, которые, как они знают, Израиль не сможет выполнить.
ХАМАС делает ставку на перманентную войну с Израилем. Только война является гарантией их дальнейшего существования. ХАМАС также надеется любой ценой изолировать Израиль на международном уровне.

В романе Томаса Манна "Доктор Фаустус" говорится, что национал-социализм "сделал невыносимым все немецкое в мире".
У меня сложилось впечатление, что стратегия ХАМАСа и его сторонников в том, чтобы сделать все израильское и все еврейское нетерпимым для мира.

ХАМАС желает сохранить антисемитизм как устойчивое глобальное настроение.
Вот почему он хочет дать новую интерпретацию Холокосту. Преследование нацистами и спасительный побег <евреев> в Палестину должны быть поставлены под вопрос, - а значит, в итоге, и само право Израиля на существование.