Характерный пример неискренности человека, воспитанного советской властью

Документ № 27

Мария Александровна N (фамилию просила не называть) родилась в 1916 г. в с. Красный бор Ижморского района Кемеровской области. Рассказ записала Циммерман Оксана в марте 2000 г. (1)

О коллективизации что-то помню сама (не маленькая уж была), что-то знаю по рассказам родителей.

К коллективизации в нашей семье всегда было отношение радостное. Колхозы мы воспринимали с энтузиазмом. А как иначе? Ведь создавались крупные хозяйства.

В деревне у нас были и бедняки, и люди побогаче. Нашу семью можно было отнести к середнякам, то есть, жили не то чтобы богато, но и не бедно. Наемным трудом не пользовались, всю тяжелую крестьянскую работу выполняли своими собственными руками.

Отношение к беднякам было разное. С одной стороны их было жалко. Ведь многие из них стали такими из-за засухи, неурожаев и других стихийных бедствий. Но с другой стороны, многие их них были людьми, любившими выпить, ленивыми.

Кулаками считали людей, имевших большое хозяйство, лошадей, нанимавших батраков.  С ними власти разбирались очень быстро: приходило несколько человек, отнимали всё имущество, скотину, технику. А семью выселяли из деревни, как говорили, на Колыму или на Север. С собой они почти ничего не могли взять. Разве что кое-какую одежду. И что-нибудь из еды. О них в деревне больше никто, ничего не слышал. Никаких вестей или писем от них в деревню не поступало.

Родители рассказывали, что из города приезжали коммунисты, собирали их на собрания и обещали хорошую жизнь в колхозах. К тем, кто особо противился колхозам, применялось запугивание, угрожали ссылкой, тюрьмой, лагерями. Охотно в колхоз шли в основном бедняцкие семьи. 

Ведь у них же ничего своего не было. Им терять было нечего. Середняки уже шли более неохотно. Им приходилось сдавать в колхоз лошадей, коров, свиней, нередко даже домашнюю птицу, часть собранного урожая, сено. Конечно, не всем нравились новые порядки. Эти продавали всё и уезжали из деревни. А у кого-то приходилось забирать силой.

Председатель колхоза избирался на собрании всей деревней.

Обычно это был уважаемый в деревне человек: коммунист, участник гражданской войны. Но нередко на эту должность присылали человека из города, как нам тогда говорили, более образованного.

Рабочий день у колхозника на ферме или в поле начинался рано. Кроме того, стала появляться хоть какая-то техника. Оплата велась по трудодням или, как у нас говорили, по "палочкам". У кого, сколько их наберется. В связи с этим у многих колхозников возникало недовольство. Люди были недовольны тем, что кому-то заплатили больше, чем ему, хотя тот, мол, работал меньше. Оплаты деньгами не было. Давали зерно, муку, корм для скотины и т.д.

Как такового, голода в нашей деревне не было. Хотя, конечно, из-за засухи были и неурожайные годы. В эти времена трудно приходилось крестьянам, так как они почти все сдавали государству по налогам. 

Трудно пришлось в военные годы. Многие мужчины по собственному желанию ушли на фронт. Всё хозяйство в деревне осталось на плечах женщин, детей, стариков. Без боли не могу вспоминать время, когда вовсе есть нечего было. Приходилось питаться тем, что найдешь в лесу: грибы, ягоды, орехи. В хлеб добавляли гнилую картошку и отруби. Но селяне понимали, что настали тяжелые времена для всей страны, и все старались делать для фронта, для победы.

С той страшной войны многие не вернулись назад домой. А те, что вернулись, стали заново поднимать колхоз. После войны жить стало намного лучше. У колхозников появились свои приусадебные хозяйства, с которых, правда, приходилось платить налоги, отдавать часть урожая.

Многие оставались жить в деревне так, как привыкли к земле. Боялись трудностей при переезде в город. Да что там говорить?! И власти неохотно отпускали нас из деревни жить в городах.

Все колхозники с уважением относились к партии, правительству, Сталину.

Примечание:

1) Этот рассказ полон противоречий: описывается стандартная (беспросветная) колхозная жизнь, а выводы делаются "какие надо". Видимо, здесь имеем дело с характерным примером неискренности человека, воспитанного советской властью. Складывается впечатление, что автор рассказа до сих пор чего-то боится. Вероятно, поэтому и фамилию не указала.