Одной ногой в могиле

                                                                                                                                                                                                                      Труп, выставленный на общее обозрение, да еще и на главной площади страны – все-таки зрелище экзотическое. Даже тела фараонов помещали глубоко под землей и запросто поглазеть на них было невозможно.                                                                                                                                    

Майя Кучерская

Тридцать с лишним  лет, как мы делаем вид, что в Мавзолее в общем-то считай никого и нет. И словно бы не замечаем памятников с протянутой рукой, по-прежнему стоящих и в столице, и в провинциальных городах. Каменный человек в кепке стал до того привычной частью пейзажа, что практически с ним и слился. «Кто это, мама? — Где? А… Да так, детка, один дядя, революционер».

Прятанье головы в песок — вполне возможный способ общения со своей историей, но временный. Делать вид, не замечать и глядеть сквозь пальцы до бесконечности все равно не получится. Однажды каменный дядя снова начинает стучать ботинком в нашу дверь и требует с собой разобраться.

Поскольку труп, выставленный на общее обозрение, да еще и на главной площади страны — все-таки зрелище экзотическое. Даже тела фараонов помещали глубоко под землей и запросто поглазеть на них было невозможно. Но и с тех далеких пор прошли тысячелетия, а у нас по-прежнему в самом сердце города пирамида, а в ней — мумия. Это вызывает вопросы, и не только у детей.

Так что совсем неудивительно, что на инициативу «Единой России» уже откликнулись сотни тысяч, и из них 70 процентов на сайте goodbyelenin.ru проголосовали за захоронение тела Ленина (цифры эти, скорее всего, правдивы, поскольку практически полностью совпадают с результатами свежего опроса Левада-Центра, по данным которого оставить Ленина в Мавзолее хочет 31%).

Правда, голосовавшие за «гуд бай» на сайте, скорее всего, выбирали из того, что было предложено. Захоронить или нет.

Между тем возможностей проститься с тем, что осталось от Владимира Ильича, значительно больше.

На днях в очень симпатичной компании я услышала от одного из собеседников: «Я бы запулил его на Луну». А что? Неплохая идея. Скромный кремнистый холмик с воткнутой табличкой, вокруг группа неуклюже переминающихся в скафандрах товарищей по партии, прилетевших возложить на могилу вождя венок.

В сети на самых разных форумах постоянно звучат и другие, гораздо более мстительные предложения: сжечь и выстрелить пеплом из пушки, смешав с порохом — как когда-то поступили с Дмитрием Самозванцем. Развеять прах по космосу, чтоб не осталось и следа. Законопатить в «Вояджер-3» и отправить за пределы Солнечной системы, пусть себе летит.

Но мстить трупу как-то пошло, мелко. В конце концов загробной участи Владимира Ильича не изменит ни одна из форм захоронения. Понятно, что эта форма важна не для него, а для ныне живущих.

Как мы его похороним (если это все-таки случится) — так и будем жить дальше.

Мирно предать Ленина земле, тем более хоронить его по христианскому обряду — значит, совершать кощунство. Потому что он был не просто убийцей, вдохновителем красного террора, в конце концов мало ли убийц отпевали и хоронили, но с Лениным дело обстоит страшней: его идеология была по сути сатанинской. В этом он тоже был вполне неоригинален: человеческие жертвоприношения ради абстрактного общего блага — неизбежный удел любого тоталитарного режима. А уж избираются для достижения этого блага газовые камеры, депортация по национальному признаку или массовые расстрелы — не все ли равно.

Похоронить его «по-человечески» — значит, признать, что политические решения подобные тем, что принимал Ленин, имеют право на существование. Значит, простить их и оправдать. В таком случае нам нужно быть готовым к новым ГУЛАГам и Освенцимам.

С другой стороны — ну, не на помойку же его выбрасывать? Нет, не на помойку. Единственный и, как кажется, самый адекватный вариант — подогнать в ранний утренний час автобус службы «Ритуал», отвезти его без шума и речей в крематорий, а потом спокойно отправить урну в Питер, на Волково кладбище, где и закопать рядом с могилой матери. И выдохнуть, наконец, с облегчением, как после исполнения любого неприятного, но совершенно необходимого дела.

В Мавзолее же, как не раз уже и предлагалось, открыть музей памяти жертвам террора. В назидание себе и потомкам.