Москва. Центр. Встреча с русским классиком, считавшего Гитлера Рыцарем

На фото: портрет писателя Ивана Шмелева на фоне кабинета (Фото: цитата видео/domrz.ru, коллаж)Помните недавний скандал из-за того, что в канадском парламенте руководство Канады и Украины горячо приветствовали 98-летнего бывшего эсэсовца Ярослава Хунька? Которого спикер палаты общин Энтони Рота представил как «борца за украинскую независимость против русских». Россия возмутилась. Польша потребовала официальных извинений. Еврейские организации в Канаде запросили данные о нацистских преступниках, скрывающихся в стране.

Энтони Рота вынужден был оправдываться, дескать, он не был осведомлён о подробностях прошлого Хунька. И сожалеет об инциденте в парламенте. Обычная отмазка на тот случай, когда кто-то из политиков облажается по-крупному. Так что канадцам ещё долго будут напоминать об этом случае, и обвинять в попытках обелить нацизм. Российский МИД это умеет.

Но, скажите на милость, как можно пинать канадцев, не обращая внимания на то, что в центре Москвы проходят выставка и научная конференция, посвящённые памяти человека, искренне восторгавшегося Гитлером, радовавшегося нападению Германии на СССР, да ещё и сотрудничавшего с нацистами? Не верите, что такое может быть? Может, ещё как!

3 октября 2023 года в Музее русского зарубежья открылась историко-документальная выставка «Противостояние и примирение», приуроченная к 150-летию со дня рождения писателя Ивана Шмелева и 100-летию выхода в свет его эпопеи «Солнце мертвых». Кроме того, 3−4 октября в Доме русского зарубежья им. Александра Солженицына состоялась научная конференция, также посвященная 150-летию со дня рождения писателя.

О том, что Шмелёв был превосходным писателем, написано даже в школьном учебнике литературы за 8 класс. А еще — о том, что он был «патриотом России».

С тем, что Шмелёв был исключительно талантлив, никто не спорит. Современники его даже ставили на одну ступеньку с бесспорным классиком русской литературы ХХ века Иваном Буниным. Но вот патриотизм его проявлялся очень своеобразно.

Судите сами, вот один из фрагментов его частной переписки: «Я так озарён событием 22. VI, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. <…> Господи, как бьётся сердце моё, радостью несказанной». Догадались, чему так радовался писатель? Нападению Германии на СССР.

Дальше: «Я услыхал фанфары, барабан — в 2 ч. 30 мин., — специальное коммюнике: прорван фронт дьявола, под Вязьмой, перед Москвой, армии окружены… идёт разделка, Преподобный в вотчину свою вступает, Божье творится…». Это о наступлении немцев на Москву.

А вот ещё пассаж: «Я глубоко верю в предназначение Божие, карающий и очистительный „меч“ был вложен в руку Германии… так дано в историческом течении, Высшею Волею, избран достойный сего. Но… мы-то — только свидетели.!» Или вот это: «Когда только конец сему безумию, в котором, одинолично, виновны, англичане-американцы… масонство… да, да! — и уж никак не немцы! Сколько раз немецкий фюрер предлагал, остерегал!..». Если это не однозначное оправдание Адольфа Алоизыча, то что тогда?

И это ещё не всё. Шмелёв публиковался в «Парижском вестнике», прогитлеровской русской газете, в которой хвалебно освещалась деятельность власовской РОА. Да так усердно, что в среде русской эмиграции его начали критиковать за коллаборационизм. А в послевоенном Париже это было очень серьёзное обвинение. В 1947-м Шмелёв даже был вынужден на него ответить: «Фашистом я никогда не был и сочувствия фашизму не проявлял никогда… я утверждаю совсем обратное: я работал против немцев, против преследуемой ими цели — в отношении России». Вот только приведённые выше цитаты свидетельствуют об обратном.

И люди, организовавшие выставку и научную конференцию, посвящённые творчеству Шмелёва, об этом прекрасно осведомлены.

Анатолий Перелыгин, кандидат исторических наук, краевед, историк православной церкви, полагает, что литературный талант не может перевешивать гражданскую позицию

— Я очень люблю и уважаю творчество Шмелева.

Но с точки зрения гражданской, и даже с точки зрения религиозно-православной, я, как руководитель историко- археологического отдела Орловской епархии скажу, что не могу разделять его взгляды. Конечно, у него была личная обида на большевиков, он пережил тяжёлую личную трагедию, но есть и немало примеров, когда другие люди, оказавшиеся в похожей ситуации, вели себя совершенно иначе и не поддерживали нацистов.

Да, творчество Шмелёва, надо изучать. Так же, как и творчество казачьего генерала Краснова, который, между прочим, был хорошим литератором. Но это не отменяет того, что Краснов был предателем. И в отношении Шмелёва я считаю, что он выступал недальновидно, что он стал предателем, изменником Родины, потому что поддержал Гитлера, приветствовал измену генерала Власова. И за все годы Второй мировой войны он своего мнения не менял. Да, сам он не участвовал ни в каких злодеяниях нацистов. Но морально, духовно и литературно он поддерживал фашистскую Германию. И об этом нужно говорить прямо.

Личная трагедия писателя, о которой говорит эксперт — это трагическая гибель единственного и горячо любимого сына. Который был расстрелян во время так называемого «красного террора» в Крыму, потому что был офицером царской армии, да ещё служил в штабной канцелярии белогвардейцев. Однако, как упомянул Анатолий Перелыгин, подобные трагедии пережили очень многие. Но при этом не только не поддержали нацистов, но и боролись с ними с оружием в руках.

Тут уместно напомнить, что одним из основателей французского «Сопротивления» был русский эмигрант Борис Вильде. Когда началась Вторая мировая, он добровольцем пошёл на фронт, попал в плен к немцам, бежал, вернулся в Париж и организовал там одну из первых подпольных ячеек.

Практически сразу группа наладила выпуск антифашистских листовок, а к осени 1940 года начала издавать подпольную газету Resistance («Сопротивление»). Кроме того, Вильде через подпольную агентурную сеть собирал важные стратегические данные, которые впоследствии передавались британским союзникам. И это было только частью деятельности подпольщиков.

Борис Вильде был арестован нацистами и расстрелян. Кстати, он тоже был очень талантливым литератором. Был вхож в круг литературной элиты эмигрантского Парижа. В тот же, что и Иван Шмелёв.

Историк Андрей Марчуков напомнил о том, что было два типа эмигрантов:

— Одни делали разницу между политической системой и народом. Другие — нет. Наглядный пример — два авиаконструктора, работавшие в США. Один — Игорь Сикорский, другой — Александр Прокофьев-Северский. Сикорский всю жизнь был настроен к Советскому Союзу более или менее положительно, потому что понимал, что в этом государстве живет его родной русский народ. И не случайно он конструировал только те виды летательных аппаратов, которые не являлись боевыми. Они могли выполнять транспортные функции, но не были предназначены для уничтожения живой силы и техники противника. Он понимал, что американские вертолеты и самолеты будут использоваться против Советского Союза. И не желал наносить вред своему народу, даже являясь гражданином США. И детей своих он воспитывал как американских граждан, но как русских по духу.

А вот Александр Прокофьев-Северский перед Второй мировой выступал категорически против сотрудничества с Советским Союзом. А после войны бомбардировал американское руководство требованием нанести ядерный удар по СССР, чтобы уничтожить столь ненавистных ему коммунистов. Вот пример двух путей, которыми шли русские эмигранты, а уж кого уважать и кого считать патриотом — каждый решает для себя, — считает Андрей Марчуков.

Но вернёмся к Шмелёву. Да, он внёс весьма значительный вклад в литературу «русского зарубежья». Да, его произведения, особенно те, что посвящены дореволюционной России, представляют большую культурную ценность. Но сейчас ведь Россия снова вступила в схватку с мощным противником. Только слепой не видит, что СВО на Украине переросла в масштабный мировоззренческий, цивилизационный конфликт. Так насколько уместно сейчас восторгаться творчеством автора, который приветствовал уничтожение своего народа ради краха ненавистной лично ему политической системы?

Вера Жердева