«Надо объявить мобилизацию уже сейчас». Пригожин внезапно появился в Екатеринбурге

Руководитель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин неожиданно дал большую пресс-конференцию в Екатеринбурге. Днем 30 мая журналистов собрали на встречу с бойцами частной военной компании для презентации некоего нового проекта вагнеровцев в центре по набору в ЧВК на улице Розы Люксембург.

По видеосвязи на экран вывели несколько бойцов, которые находятся в районе боевых действий. Все они были в масках и с оружием в руках. Половину мест на раскладных стульчиках в зале занимали молодые люди спортивного телосложения. У некоторых также лица почти целиком были закрыты балаклавами — это сотрудники «Вагнера». На другой половине сидели журналисты.

Собравшиеся узнали о запуске медийного проекта в поддержку действий ЧВК на СВО. Суть его в том, чтобы помогать прессе «представлять реальную картину спецоперации». Планируется еще несколько подобных встреч в других городах России. Это всё, что успели сообщить прессе организаторы встречи в маленьком тренировочном зале спортивно-патриотического объединения «Альфа», на базе которого расположился центр набора в частную военную компанию.

Общение только завязывалось, когда в зале внезапно появился Евгений Пригожин, одетый в не по погоде теплую прошитую синюю куртку. За полтора часа общения с журналистами он так и не снял ее, хотя на улице было за тридцать градусов жары.

Невозможно было не заметить, что татами в спортивном зале составлено из блоков голубого и желтого цветов. 

— Не надо в этом символы искать. У мартышки задница красная, но она же не коммунист. То же самое и здесь. Какие плиты были, такие и купили, я думаю, еще десять лет назад. Потому что клуб у нас не в элитном комплексе, — заявил Пригожин, когда его об этом спросили. Свою «народность» он подчеркивал всё время беседы, уничижительно рассуждая о бюрократах и олигархах и восхваляя простых бойцов. Мы расшифровали самые интересные его ответы и сгруппировали их по темам для удобства чтения. Чтобы сохранить контекст, приводим также вопросы, которые задавали предпринимателю коллеги из других СМИ.

Об атаке дронов на Москву и Подмосковье

— Чтобы определить, что было, нужно поднять остатки беспилотного летательного аппарата и понять, что прилетело. Если эти БПЛА пролетели пять километров, то их запустили откуда-то [из Подмосковья]. Мы думаем так же, как противник, а он думает так же, как мы. Величайший военачальник современности Дмитрий Уткин, он же Вагнер, сказал мне еще в 2014 году: мы воюем сами с собой. И сегодня мы воюем с людьми, у которых функционирует мозг так же, как у нас. 

Были случаи, когда «семерка» пришла в момент захода на первый километр Попасной. Там был бой, во время которого в 4 утра начали артподготовку, в 04:45 мы должны были отработать четырьмя «Урками» — это устройства для разминирования. Мы выкинули две, а две прилетели в нас. Они думают абсолютно точно так же! Берут мальчика-пионера и говорят: мальчик, возьми беспилотник, положи в то место, пускай полежит. Мальчик просто взял у дяди штуковину и положил ее на лужайку. А дальше украинцы с пульта или спутника активировали этот беспилотник, и он полетел. Если это была пластмассовая штуковина с размахом крыла три метра, она могла и из загородных районов долететь, 30–40 километров.

— А что дальше? Мы привыкли к атакам на Белгород и Курск.

— Нельзя привыкать! Первый уровень ПВО и борьбы с беспилотниками должен стоять вдоль российско-украинской границы. Второй уровень должен быть дальше по границе Московской области, третий — перед Москвой. Дальше — вся Москва должна быть системно перекрыта приборами обнаружения и подавления БПЛА.

— Что делать простым москвичам?

— Набраться терпения, не биться в истерике и не поддаваться панике. Требовать от власти, чтобы она обеспечила их безопасность в установленных рамках порядка. Если тот, к кому прилетело, выложит фотографию и громко заявит то, о чем я сегодня заявил, то власти придется реагировать. Они не смогут жить в атмосфере, когда на каждом углу их посылают на три буквы и называют неприличными словами.

— Есть у Украины технологии, которые позволят прилететь ракетам или дронам на Урал?

— На Урал пока вряд ли. Мы знаем из открытых источников, что англичане планируют передать им ракеты с радиусом действия 500 километров. От ближайшей границы Украины до центра Кремля, по-моему, 460 с чем-то километров. Вот они могут вытащить пусковую и выпустить. К этому надо относиться более чем серьезно.

О возможной встрече с губернатором Евгением Куйвашевым

— Да нет, я же приехал сюда к своим ребятам. Кто я такой, чтобы с губернаторами встречаться? У нас свои мелкие дела, парни на территории находятся, ждут подкреплений, еще каких-то шагов.

— Но у вас была яркая медийная дискуссия…

— С Куйвашевым? Послушайте, чтобы мы эту дискуссию не переоценивали. С Куйвашевым мы зацепились языками, вот и всё. И если помните, вопрос начался с того, что поставили директором музея человека, который перед этим дискредитировал активно ЧВК «Вагнер». Поэтому я высказал свою гражданскую позицию, что этого делать нельзя. 

Про создание политической партии и участие в президентских выборах

— Каждое ваше заявление превращается в политическое высказывание. Увидим ли мы, например, партию «Вагнер» в Думе? Или кандидата в президенты Пригожина?

— Не увидите. Во всяком случае, на сегодняшний день все задачи совершенно другие. Если мы превратимся в ливийскую пустыню и будем гонять по пескам на обваренных со всех сторон джипах, как в фильме «Безумный Макс», тогда придется партию делать.

Про запрет на набор заключенных в ЧВК «Вагнер»

— Заключенных нам прекратили давать из ревности. Они воевали хорошо, и количество заключенных в максимальном периоде было 50 тысяч человек. Когда стало понятно, что российская армия, грубо говоря, не очень хорошо готова к той ситуации, и когда побежали из Красного Лимана, по-моему, 1 октября, я сообщил на всех уровнях, что для того, чтобы выполнить минимальные задачи СВО: освободить Донбасс и создать условия для устойчивой обороны на фронте, мне потребуется 200 тысяч человек — 100 тысяч на правый фланг и 100 тысяч на левый.

Самое главное в ЧВК «Вагнер»: ребята из группы в 12 тысяч человек разрослись до 50 тысяч с плюсом и смогли отлично ими [бойцами] управлять. Когда я попросил [разрешить вербовать в колониях] людей, возникла обратная реакция. Я попросил эти 200 тысяч человек, возникло ощущение в некоторых кабинетах, что двести тысяч активных ребят, каждый из которых стоит десяти человек ВСУ и которые в 25 раз эффективнее армии (опираясь на документы Генштаба, [согласно которым] для выполнения этих задач нас должно быть в 25 раз больше), появился страх. Поэтому прекратили давать заключенных. Дальше появилась ревность: Минобороны топчется на месте, а мы героизируем сами себя, двигаемся в Бахмут. Поэтому и возник снарядный голод. 

«Я могу сказать честно: парни брали Бахмут, думая, что их [вагнеровцев] было больше. Их было меньше»

И поэтому каждый из них думал, что сзади будут подходить резервы. Мы взяли его, как говорится, уже… с кондачка, но это я неправильное слово подобрал. Так как возникла ревность, Минобороны стало брать заключенных к себе. Они [из военных подразделений] зачастую разбегаются, обучают их так, как обучают, и пока результата не видно.

Далее здесь :  https://www.e1.ru/text/politics/2023/05/31/72353093/