Без коммунизма Россия сегодня имела бы население в 600 миллионов жителей

На модерации Отложенный

Д.И. Менделеев. К познанию России. С приложением карты России. 4-е изд. СПб.: Изд. А.С. Суворина, 1906.

Великий русский ученый Д.И. Менделеев уже около ста лет тому назад высчитал, какое население должна была бы иметь Россия в 2000 году. Конкретно Д. И. Менделеев высчитал, что Россия к 2000 году должна была бы иметь население в 594 миллиона жителей, если бы естественный прирост ее населения продолжал сохраняться в том же ритме, как и в его (царское) время.

Эти данные подробно анализируются Менделеевым в его книге "К познанию России", вышедшей в свет в 1906 году, на основании Переписи Всероссийской Империи 1897 года. Этот труд затем был переиздан в 1952 году в Буэнос-Айресе известным русским белым эмигрантом А.А. Власовым, ставшим крупным судовладельцем в Аргентине, Англии, Монте-Карло и в других странах. Этот замечательный научный труд разбирает и анализирует глубоко и подробно все данные Царской Переписи 1897 года, сохраняя таким образом для будущей истории точные научные данные о действительном положении Государства Российского в начале прошлого века (Д.И. Менделеев дополняет цифры 1897 года данными последующих восьми лет вплоть до 1905 года), а также  формулирует научную программу (не партийно-идеологическую) для будущего России. В книге 157 страниц, с приложением пяти статистических таблиц и карты России с её разделением на 19 отдельных краев.

Этот научный труд Менделеева знаменателен во многих отношениях. Однако наибольшее впечатление он производит своим строго объективным и правдолюбивым характером, категорически отличающимся от недоброкачественной и несостоятельной гнилой восторженности партийно-идеологических программ тех же лет в России. Невольно приходят на память слова Аристотеля, высказанные им в его капитальном труде "Политика", о том, что наряду с программами профессиональных политиков существуют также иполитические программы идиотов от политики. Аристотель рассказывает о том, как известный архитектор Ипподам, построивший крепостные стены вдоль дороги, ведущей из Афин к его порту Пирею, вдруг возомнил себя также и государственным деятелем (политиком) и решил, помимо архитектурных планов, сочинять также и политические программы. Это и была первая политическая программа в истории человечества, которую Аристотель называет «программой профана», сиречь, по-гречески, программой идиота. Задача настоящих учёных (философов) как раз и заключается в том, чтобы разобраться в разных программах и установить, какие из них являются положительными государственными программами, а какие идиотскими утопиями. Именно это и делает в своем труде Менделеев, отмечая с научной безпристрастностью идиотизм тех или иных идеологических словоблудий, в том числе и коммунистических, уже тогда накликавших беду на Россию.

В 1897 году Государство Российское состояло из 97 губерний и областей, в каковых насчитывалось всего 816 уездов. Менделеев разделяет их на 19 земель или краев. В первой таблице, на шести страницах, перечисляются эти края и губернии с данными о числе их жителей. Менделеев перечисляет края Царской России в следующем порядке: Петербургский край, Ливонский край, Польский край, Малороссийский край, Литовско-Белорусский край, Подмосковная земля, Средне-Русская земля, Верхне-Волжская земля, Пермская земля, Нижне-Волжская земля, Южно-Русский край, Кавказский край, Закавказский край, Закаспийский край, Южно-Сибирский или Киргизский край, Восточно-Сибирский край, Западно-Сибирский край, Северно-Русский край и Финский край.

Общее население всех этих девятнадцати земель и краев, образовывавших Российское Государство до катастрофы 1917 года, в 1897 году составляло 128 239 тысяч жителей, из них мужеского пола 63 764 тысячи и женского пола 64 475 тысяч. В таблице также указано распределение жителей по возрасту, из которого явствует прогрессивный характер демографического положения в Царской России. Жители в возрасте до 10 лет составляли  27 % всего населения, от 10 до 20-21 % и от 20 до 30 лет – 16 %. Таким образом, жители Царской России в возрасте до 30 лет представляли 64 % всего населения страны. Последние же две возрастные группы (то есть пенсионные возрасты свыше 60 лет) вместе взятые не доходили до 8 % всего населения. Менделев высчитывает прирост населения России за истекшие 9 лет после переписи 28 января 1897 года. Этот реальный прирост населения для всей России превышает 1,5  % в год. Однако Менделеев отмечает, что реальный прирост для 50 европейских губерний для 1897 года равнялся 1,8 % в год.

Согласно этим данным, Менделеев высчитывает население России на будущее. В момент выхода в свет его книги в 1906 году, население России, по его подсчетам, достигало приблизительно 147 миллионов жителей, то есть больше, чем сегодня, через 110 лет, в посткоммунистической России. По его подсчетам, население России к 1910 году должно было достигнуть 156 миллионов, к 1950 году –  283 миллионов, а к 2000 году – 594 миллионов. По поводу такого демографического роста России до катастрофы 1917 года Менделеев пишет: «Для меня высшая или важнейшая и гуманнейшая цель всякой «политики» яснее, проще и осязательнее всего выражается в выработке условий для размножения людского» (стр. 14). Однако, в результате катастрофы 1917 года и последовавшего за ней коммунистического режима, СССР по переписи 1959 года имел 209 миллионов жителей, а посткоммунистическая РФ в 2000 году около 146 миллионов, т.е. почти на 450 миллионов меньше, чем должно бы было быть без коммунизма, согласно Менделееву. По подсчетам профессора И. Курганова, «общее количество людских потерь в СССР за время диктатуры коммунистической партии с 1917 по 1959 годы – 110,7 миллионов, в том числе потери в военное время 44,0 и потери в невоенное революционное время 66,7 миллионов.» ("Посев" № 12, 1977). Менделеев также отмечает, что «общее число умалишенных, глухонемых, слепых и немых во всей Империи достигает по переписи 545 тысяч человек, что составляло на 1000 жителей немногим более 4 человек. Примечательно, что это процентное отношение почти во всех краях выходит одинаковым. Это постоянство тем характернее, что оно сохраняется даже в больших городах. Например, в Петербурге 4,1 на 1000, а в Москве  3,7 на 1000».

На основании данных Переписи, Менделеев высчитывает, что «при том невероятном случае, когда все способные к работе по социалистическо-коммунистической программе будут подгоняться на работу, останется 42,6 миллионов работоспособных» (стр.

32).

Значит, Менделеев предвидел возможность попыток применения «социалистическо-коммунистической программы», как он пишет, хотя он это и считал «невероятным случаем». Однако через две страницы он снова возвращается к такой катастрофической возможности, каковая будет преодолена лишь «когда правительства крупнейших государств всего света дойдут до сознания необходимости быть сильными и достаточно между собой согласными для подавления всяких войн, революций и утопических начинаний анархистов, коммунистов, и всяких иных «Больших Кулаков», не понимающих прогрессивной эволюции, совершающейся во всем человечестве. Заря этого общего соглашения народных правительств видна уже в Гаагской, Портсмутской и Мароккской конференциях, хотя до правильно организованного служения тут и во всем ином еще далеко, уже потому, что сперва надо перестать кичиться одним народам и расам перед другими» (стр. 34).

Во второй таблице дается распределение жителей России по природному их языку и по вероисповеданию. Согласно подсчетам Менделеева, по переписи 1897 года русские составляли 65,6 % всего населения России, из них 43,5 % великороссов, 17,5 % малороссов и 4,6 % белоруссов. Поляков и других славян было 6,4 %, литовцев и латышей 2,5 %, евреев 3,2 %, грузин и кавказских народов 2 %, финских народов 4,5 % и турецко-татарских и монгольских народов 11,2 %.

Менделеев затем переходит к проблемам школьного образования. Он обращает внимание на упадок этого образования в его время: «Уже одно то, что стачки и забастовки последняго времени повели свое начало во многих местностях России именно от высших и средних учебных заведений, говорит для меня совершенно ясно, что образование, вообще говоря, в России за последние годы сильно упало... Конечно, не только живет еще остаток от прежняго времени расцвета русского образования, но есть и между новыми учащими и учащимися некоторый процент таких, которые понимают, что дело политики ни под каким видом нельзя смешивать с делом обучения» (стр. 50). Менделеев критикует «эпоху толстовских преобразований учебного дела... по примеру всей Западной Европы». Менделеев подчеркивает, что  «семена истинного просвещения должны быть направлены на добро и пользу».

Тоже весьма интересны данные и анализы Менделеева о количестве государственных служащих в Царской России. Он отмечает, что  число полицейских чинов в Лондоне в 10 раз больше, чем в Петербурге, «во Франции  более 500  тысяч казённых служащих, не считая выборных, а у нас с «выборными» менее 340  тысяч, жителей же у нас с лишком в три раза более, чем во Франции. Примечательно, что общее число всех перечисленных выше служащих во всей России составляет лишь 336 тысяч, то есть около одной четверти процента всех жителей, тогда как даже умалишенных и тому подобных лиц с физическими недостатками всего 0,4 % (545 тысяч)» (стр. 67).

После этих данных о государственных служащих в Царской России, весьма интересны следующие за ними замечания Менделеева: «Если последних жители содержат своими трудами по причине господства гуманных начал, то по причинам никак не менее важным совершенно разумно содержать на общий счет не только  гражданских служащих, но и других общественных деятелей, вызываемых, с одной стороны, для борьбы со злом, несомненно существующим в мiре..., а с другой стороны для специального содействия всему движению общества вперед и сохранению порядка. Ведь всех разрядов лиц, находящихся на общественном виду, в России лишь около 2,16 миллионов, то есть около 1,7 %, что во всех отношениях очень немного не только по сравнению с тем, что видим в других прогрессивных странах, но даже с тем, что, без сомнения, существовало в давние, полупатриархальные времена, хотя от этих последних статистических сведений осталось очень мало» (стр. 68).

Первое переиздание книги Д.И. Менделеева в эмиграции в 1924 г.Первое переиздание книги Д.И. Менделеева в эмиграции в 1924 г.

В заключение необходимо отметить следующие интересные указания Менделеева для дальнесрочных стратегических планов России:

«Мне нет нужды говорить о необходимости военной силы не только для ограждения от врагов внешних, но и от врагов внутренних, против которых везде, т. е. во всем мiре, не исключая никаких республик, от европейских до американских, военную силу приходится применять, потому что полицейской силы часто недостает для борьбы с нетерпимым злом и озорниками. Главный или основной смысл военных сил, конечно, состоит в ограждении от врагов внешних, которые нам-то грозят со всех сторон, исключая разве что Ледовитого океана, составляющего наш базис защиты. Уже по этому одному Ледовитый океан должен обратить на себя русское внимание, как я старался доказать это выше... Не желая долго останавливаться над этими предметами, я все же хоть мельком выскажу ту мысль, что Россия, содержа войско и не поддаваясь утопическим соблазнам "разоружения", может, благодаря своему положению, играть важную роль в общем концерте мирного соглашения всех стран, и это будет тем легче, чем плотнее она сблизится с Китаем, так как в этом последнем должно ждать быстрых успехов и так как народа в нем больше (около 430 милл. жителей), чем у какой-либо другой державы, а следовательно и войск может быть очень много. Дружественное сближение с Китаем полезно тем более, что Китай граничит с нами непосредственно, и если задумает что-либо противу Европы, то прежде всего может причинить нам много зла. По отношению ко  флоту, моя мысль скажется ясно, если я повторю желание флотом завоевать прежде всего Ледовитый океан и содействовать ограждению русских интересов в Великом океане и на Черном море, а в замерзающем Балтийском море ограничиться только настоятельно необходимыми приспособлениями. (Часть того, что сюда относится, изложено уже мною в "Заветных мыслях"). Вместо громадных денежных затрат на новый сильный флот, мне кажется, было бы гораздо важнее для всего народного быта затратить средства на торговый флот, тем более, что он подготовит и военных  моряков. Англия была слаба военным флотом, пока "Навигационным актом" (1651 г., при Кромвеле) не создала громадной  силы своего торгового флота» (стр. 68).

В. Михайлов