Может ли рубль стать «золотым»?

О том, что нужно для выживания, а что — для развития

С подачи властей в России как будто всерьез стали обсуждать перспективу рубля, причем, в формулировках не иначе как «может ли рубль стать золотым»?

Что тут скажешь?

Первое, что напрашивается, так это из анекдота: «Дорогой брат, наконец-то я нашел место и время…». В том смысле, что вся ситуация вокруг прямо-таки провоцирует рубль вдруг ни с того ни с сего стать не иначе как золотым.

Но, коли уж тема задана, давайте обсудим всерьез.

Первое. А зачем вообще сейчас задана именно эта тема? Более актуальных сейчас нет? Как ни парадоксально, ответ почти утвердительный.

В условиях, когда так называемые резервные валюты оказались для нас, как государства — пустыми и никчемными бумажками, а для граждан — недосягаемой роскошью (свободный оборот существенно ограничен), вопрос о каком-то более или менее надежном средстве учета стоимости товаров, а также инструменте накопления и сбережения плодов труда — оказывается одним из самых ключевых и для российской экономики в целом, и для каждого из рядовых граждан по отдельности.

Вот только формулировку постановки вопроса я бы подправил. Согласитесь, одно дело, ставить вопрос, как минимум, об обеспечении выполнения государством и конкретно уполномоченным на то государственным органом Центральным банком конституционной обязанности властей обеспечить устойчивость рубля. Звучит вполне прозаично, но требует определенной концентрации сил, напряжения, сосредоточения. А, с моей точки зрения, и существенной реорганизации системы управления финансовой системой.

Долларовые резервы начинают игру в прятки с СШАВ антизападных странах ищут варианты сохранения государственных богатств, опасаясь произвола со стороны Вашингтона и его вассалов

Все это тяжело, ответственно, но с виду совсем не героически. И дело совсем другое — обсуждать чудесные перспективы рубля как «золотого», а то еще лучше «бриллиантового». Обсуждаем еще только перспективы, планы, скорее даже — еще только гипотезы, прожекты, но звучит все — чуть ли не как что-то уже свершившееся, почти победное.

Второе. Под «золотым» в теории и на практике подразумевается вовсе не некоторая блистательность на уровне абсолютного совершенства, а всего лишь реальное материальное обеспечение. В некотором смысле и советский обычный рубль был «золотым». В том смысле, что обеспечивался всеми ресурсами государства (так было написано на каждой купюре). Но, к сожалению, нигде и никак не оговаривалось, какими именно, в каком объеме и по какой цене. То есть, не хватало главного — тех самых деталей, в которых и кроется всегда самая суть.

Рубль же реально золотой, то есть, единица которого привязана к определенному количеству золота, у нас тоже был, даже бывал, но никак нельзя сказать, что именно он совершил в экономике России или СССР какое-либо чудо. Это всего лишь один из инструментов — на определенном этапе развития для решения совершенно конкретных на этом этапе задач.

На нынешнем же этапе, с учетом того, что золото сегодня — просто один из биржевых товаров, таких же, как нефть или никель, если говорить о привязке национальной валюты к чему-то твердому как об инструменте обеспечения его гарантированной устойчивости, то речь может идти о привязке национальной денежной единицы как непосредственно к золоту, так и, например, к платине или палладию, а также к серебру, никелю, меди, стали, нефти, газу и т. п. А также, например, к стоимости единицы электроэнергии…

Хорошо это было бы или плохо? А в зависимости от того, из чьих интересов мы исходим. Простой пенсионер со своей сравнительно нищенской пенсией в этом случае мог бы вдруг прекрасно почувствовать себя на отдыхе где-нибудь в Турции или Египте. Но наши экспортеры нефти и газа не имели бы сверхприбылей от продажи сырья за рубеж: за труд внутри России им приходилось бы расплачиваться так же, как если бы они добывали сырье в США, Канаде или Норвегии. Да и бюджет наполнить рублями (которых в последние годы за каждый доллар, полученный от продажи нефти и газа, давали по 70−75 штук, а теперь за каждый доллар давали бы всего рубля по три) было бы совсем нелегко — могло бы и на выплату пенсий в нынешних рублевых размерах явно не хватать…

…А завтра, после какой-то очередной реорганизации мировой экономики, цены на газ снова упадут, допустим, не в десяток, но хотя бы в пять раз. И что тогда? Как в этих условиях планировать деятельность тем, кто связан с закупками за рубежом и ведет хозяйство и учет в рублях? Это ведь будет обрушение рубля по отношению к мировым валютам сразу в те же пять раз?

Четвертое. Конечно, все это понимают и, соответственно, говорят о привязке рубля не к одному конкретному биржевому товару, но к некоторой его «корзине».

И тут читатель уже сам догадывается, какой дьявол и в каких деталях здесь будет скрываться: корзину-то кто сформирует и, главное, руководствуясь какими соображениями, в чьих интересах? А также сколь часто и по какой методике (опять же в чьих интересах) эта корзина будет пересматриваться?

То есть, внимание, коллизия: привязка к одному любому товару (биржевому товару) — это значит национальная денежная единица как щепка на волнах вместе с этим биржевым товаром.

Но зато зловредные начальники — бюрократы и коррупционеры, засевшие и тут и там, произвольно чинить нам зло не могут — только через манипуляции с биржевой стоимостью этого товара на мировых рынках. Привязка же к корзине товаров, с точки зрения меньших и более гладких колебаний, как будто, более предпочтительна. Но зато опасность произвола и той же коррупции при выборе корзины биржевых товаров, к которой привязывается денежная единица, а также и при определении методики ее корректировки — очевидны.

В первом варианте, вроде, уходим от произвола своих начальников, но попадаем в зависимость от зловредных, скажем условно, «соресов», которые могут манипулировать ценами не только на валюты, но и на биржевые товары. Во втором варианте от международных спекулянтов, как будто, более независимы, но попадаем в зависимость от своих «добрых» начальников. Но мы же … и теперь в такой же от них зависимости? В чем тогда принципиальная разница?

Пятое. Стоит ненавязчиво напомнить, кто в России были главные выгодоприобретатели прежней финансово-экономической политики (до громадья планов о «золотом» рубле)? Известно.

Банки ежегодно отчитывались о фантастических прибылях, независимо от состояния производительного сектора экономики. Экспортеры непереработанных природных ресурсов за счет занижения курса рубля по сравнению с паритетом покупательной способности в два-три раза получали за рубежом дорогие доллары, а расплачивались в России за труд и инфраструктуру дешевыми и периодически обваливаемыми рублями. Власти при любых трудностях выигрывали от очередного обвала рубля — наполняли бюджет и выполняли социальные обязательства перед населением не реальными ресурсами, а регулярно обесценивавшимися рублями.

Кто оставался в минусе — тоже очевидно: производительный сектор, если и выживавший, то «не благодаря, а вопреки», а также население, чьи зарплаты, пенсии и трудовые сбережения регулярно обесценивались.

А кто может и, еще важнее, должен стать выгодоприобретателем от новой финансово-экономической политики на основе «золотого» рубля?

Производственные предприятия — если будет на самом деле обеспечена долгосрочная финансовая стабильность и недопустимость обесценивания оборотных средств. Но, обращаю внимание, это важное, но не единственное условие для их нормальной деятельности. Население — если получит реальный надежный инструмент накопления и сбережения, тем более, в условиях, когда доступ к иностранным валютам, ранее являвшимся с точки зрения сбережения плодов труда хоть какой-то палочкой выручалочкой, теперь ограничен.

Кому станет тяжелее? Тем же экспортерам сырья — «маржа» на разнице курсов доллара и заниженного рубля перестанет играть в их пользу. И властям сводить бюджеты, без возможности выполнять социальные обязательства перед гражданами просто обесцененными рублями, станет сложнее. А банкам? Для них все можно повернуть и так, и этак.

И шестое. На основе такого «золотого» рубля выживать можно, а развиваться? Кредит льготный для развития откуда возьмется?

Система «золотого» рубля хороша, может быть, на какое-то время для стабилизации после какого-нибудь вопиющего беспредела. Но для развития-то что нужно? Наверное, то, что есть у конкурентов — денежная эмиссия под развитие. Когда нового товара еще нет, его еще только нужно произвести, но и денег для организации его производства тоже нет. Но их можно создать из ничего, вместе договориться, что мы их не для инфляции и изображения видимости благополучия, но для запуска нового производства производим из ничего. Это и есть суть подлинно суверенной денежной эмиссии. И запускаем новое производство, которое затем приведет к увеличению объема товара, а значит инфляции новые деньги, сделанные изначально, как будто, из ничего, тем не менее, при условии их строгого целевого использования, не произведут.

Но это же — поле для произвола и мошенничества со стороны властей? Разумеется, если за властями обществу строго не присматривать. Но альтернатива — «золотой» рубль с привязкой непосредственно к золоту или любому иному биржевому товару — добро пожаловать в лапы международных спекулянтов биржевыми товарами, без возможности для государства проведения целенаправленной кредитной политики развития. Или тот же ныне обсуждаемый условно «золотой» рубль — с привязкой к корзине биржевых товаров — добро пожаловать вернуться в лапы собственных коррупционеров, и вновь без возможности государственной кредитной политики развития.

Есть ли понимание, что пресловутый и многократно осужденный «кэренси боард» — привязка курса национальной валюты к американскому доллару, по своему экономическому смыслу мало чем отличается от ныне предлагаемой привязки рубля к золоту или корзине биржевых товаров?

С точки зрения национальной гордости — разница, конечно, принципиальная. Но с точки зрения условий для развития — почти то же самое. В обоих случаях за кредитами для развития — добро пожаловать в очередь к дядюшке Сэму, который имеет преференцию делать деньги из ничего.

Так, может быть, чего огород городить с рублем «золотым» или равно условно «золотым»? Может быть, важнее взяться на организацию цивилизованной суверенной системы государственного управления, ответственной перед народом? Ответственной за обеспечение надлежащих условий для промышленно-технологического развития, включая финансовую политику, которая должна обеспечить и устойчивость рубля (как того требует Конституция), и целевой льготный кредит под развитие — на основе специальной именно под развитие денежной эмиссии?

При всем трезвом понимании, что одна задача (денежная эмиссия под развитие), при недостаточно умелом и ответственном управлении, может прямо противоречить другой (обеспечение устойчивости рубля). Но последнее у нас, с учетом прецедентов 2008, 2014 и 2020−2022 годов, никак не обеспечено и теперь — безо всякого развития.

Так, может быть, все-таки стоит попытаться — создать систему ответственного государственного управления? И тем создать и рубль подлинно золотой (в смысле «ценный»), но не за счет какой-либо привязки к конкретным товарам, но за счет ответственной и предсказуемой государственной финансовой и кредитной политики в интересах национального промышленно-технологического развития?