Приоритеты возрождения. Без национализации стратегических ресурсов нашей стране не выжить.

   Введенные Западом санкции ставят Россию перед необходимостью принимать экстраординарные меры по восстановлению экономической самодостаточности или, говоря иным языком, экономического суверенитета. На протяжении более 30 лет в нашей стране проводилась целенаправленная политика по уничтожению экономической независимости с превращением России в полуколониальное государство объединенного Запада.

На этом пути отечественные рыночные апологеты и сторонники встраивания нашей страны в глобальную систему разделения труда немало преуспели. Россия лишилась ключевых отраслей промышленности, определяющих ее реальный суверенитет, важнейшими из них можно выделить станкостроение, электронную промышленность, прежде всего микроэлектронику, гражданское авиастроение и производство современных материалов.

Можно назвать и другие важнейшие сферы. Так или иначе нашей стране надо возродить все эти отрасли, причем в весьма сжатые сроки. Пусть мы не сможем на первых порах достигнуть мирового уровня продукции возрождаемых отраслей, нам придется переходить на отечественные комплектующие в своей конечной продукции, даже если для этого придется в определенной мере пожертвовать ее качеством.

Госплан XXI века

Однако достичь столь масштабной цели в отведенные нам нынешней международной ситуацией четыре-пять лет возможно только при отказе от господствующей рыночной модели с переходом к плановым методам хозяйствования. Причина предельно проста – процессы строительства предприятий и иных экономических объектов тесно связаны и взаимозависимы. Так, например, без возрождения станкостроения невозможно воссоздать самодостаточность практически всех ключевых отраслей промышленности.

В свою очередь для создания станкостроительных мощностей необходимы станки и материалы. А без соответствующего производства аппаратуры и специфического станочного парка невозможно наладить производство всего спектра требуемых материалов. Это предполагает необходимость детального и четкого согласования всего комплекса действий по возрождению суверенной экономики страны с четким исполнением всех элементов плана.

“Ресурсы, которые могли бы стать основой экономического рывка страны, конвертируются в сверхдоходы российских богачей, растрачивающиеся, судя по состоянию той же добывающей промышленности, весьма непроизводительно”

Такое возможно только при жестком управлении всеми этими процессами из единого общегосударственного центра. А это в свою очередь предполагает, что такой центр должен обладать всей полнотой власти над всеми ключевыми отраслями производства, имеющими стратегическое значение. Это возможно при условии, что все предприятия и иные объекты, составляющие ключевые отрасли, будут находиться в государственной собственности, то есть мы должны перейти к мобилизационной экономике. Иначе нам не восстановить экономический суверенитет в отведенные историей сроки и нашу страну ждет неизбежный крах.

Лучшей иллюстрацией возможностей такой мобилизационной экономической системы является сталинская индустриализация, позволившая за 10 лет превратить преимущественно сырьевую и аграрную страну, к тому же разгромленную Гражданской войной, в мощнейшую индустриальную державу, превзошедшую по объемам военного производства в период войны Германию, а по сути дела всю Европу. Без этого рывка наша страна была бы разгромлена.

Сегодня мы все оказались точно в такой же ситуации, как и СССР сто лет назад. Не стоит надеяться, что на дворе XXI век и жестокости века двадцатого ушли в историю. Именно события на Украине, вскрытые факты подготовки биологической войны, даже прошедшая пандемия, внезапно закончившаяся с началом специальной операции ВС РФ, говорят о том, что и ныне планомерное уничтожение населения покоренных Западом стран будет осуществляться только в куда более крупных масштабах, чем это мыслил Гитлер.

Поэтому у нас нет выхода – либо достигнуть самодостаточности, либо погибнуть, стать еще одним народом, ушедшим в историю. Отсюда следует, что переход в полную государственную собственность стратегически важных отраслей экономики является ключевым условием выживания страны.

Иными словами, жизненно необходима масштабная национализация, причем не только собственности иностранных фирм, прекративших деятельность в России, но и всех предприятий, имеющих стратегическое значение для нашей экономики.

Между тем в настоящее время в частной собственности российского олигархата находится большая часть стратегических ресурсов страны. Владея или надежно контролируя их большую часть, это сообщество оказывает решающее влияние на направленность реального экономического курса страны. И олигархи делают все от них зависящее, чтобы не допустить масштабной национализации. Им в этом отношении помогают идеологи рыночных отношений и приватизации 90-х и последующих годов.

Стратегическая неэффективность

Главной аксиомой противников национализации является тезис, что частный собственник всегда эффективнее государственного руководителя. Под этим лозунгом у нас прошла массовая приватизация объектов промышленности, в частные руки попала большая часть предприятий как добывающей, так и высокотехнологичной промышленности.

Однако никакой более высокой эффективности новые частные хозяева советских промышленных гигантов продемонстрировать не смогли. Все высокотехнологичные производства были в основном разрушены. Уничтожение целых отраслей шло под разговоры о «нерентабельности такого производства».

В частности, Россия практически утратила возможность производства микросхем, особенно сложных, таких как компьютерные чипы, большие проблемы у нас с производством высоколегированных сталей, ликвидированы мощности по производству особо жаропрочных материалов на основе углерода и многое другое.

В добывающей промышленности дело обстояло несколько лучше в связи с тем, что наши ресурсы были нужны Западу и другим иностранным потребителям. Однако и тут дело обстоит не так уж хорошо. Эксплуатация предприятий добывающей промышленности и природных ресурсов страны велась и ведется хищнически.

Дополнительных средств на развитие производства и разведку залежей полезных ископаемых либо не выделяется совсем, либо они идут в минимальном объеме. По оценке Министерства природных ресурсов, с 1990 года объем поисково-разведочного бурения сократился в четыре раза, а темпы наращивания разведанных запасов нефти снизились в 6,5 раза.

Растут потери добываемых запасов. Значительно сократилась минерально-сырьевая база других полезных ископаемых. Так, разведанные запасы олова и свинца сократились на 50 и 30 процентов соответственно. Используемые запасы железных руд, меди, цинка сократились на 68–78 процентов, никелю, бокситам, титану и апатитам – на 60–68 процентов.

Собственники не поддерживают систему исследования недр. В СССР такая система включала около 50 НИИ, более 60 НПО, около 30 заводов по выпуску геофизического, бурового и иного оборудования. Сегодня от этой некогда мощной системы осталась лишь тень. Сократившись в несколько раз, она в значительной степени утратила способность решать возлагаемые на нее задачи.

На возрождение разрушенных отраслей предстоит выделить огромные средства бюджета.

Однако совершенно очевидно, что их вложение в частный сектор неэффективно и предельно несправедливо, поскольку это фактически будет означать обогащение небольшого числа частников путем передачи им общенародных средств. И даже если эти средства пойдут на реальное восстановление разрушенных производств, в чем есть реальные сомнения, это будет означать личное обогащение олигархов за счет госбюджета.

К тому же нет никаких гарантий, что получив эти средства, они смогут возродить сложнейшие производства. Частные собственники ранее мощных и эффективных государственных производств уже один раз их разгромили, превратив в различные второстепенные объекты типа складов, офисных центров и прочих моллов.

Новые собственники, заполучив предприятия, не смогли ими распорядиться просто потому, что не имели для этого соответствующей подготовки. Им было проще закрыть производство и сдать в аренду освободившиеся площади.

Дополнительные финансовые вливания тем же самым людям ничего не дадут – они просто не смогут организовать возрождение сложных производств. Так что такие вложения и заведомо неэффективны, и одновременно несправедливы, поскольку нельзя общенародные деньги направлять на обогащение частных лиц.

Опыт владения нашими стратегическими отраслями частными собственниками доказывает, что они неспособны распоряжаться столь сложным и высокотехнологичным хозяйством.

Другим важным фактором, определяющим неэффективность частного собственника в таком масштабном общегосударственном деле, как возрождение экономического потенциала страны, является принципиальное противоречие между целеполаганием частника и объективной необходимостью сосредоточения усилий на развитии комплекса различных производств и воссоздания многих научных направлений.

Главная цель частного собственника – извлечение максимальной прибыли. Интересы развития всего экономического комплекса для него вторичны. Если о них он и задумывается, то только в контексте опять-таки повышения своих доходов.

Как показывает опыт постсоветской России, крупные собственники в большинстве своем никогда особенно не задумывались о развитии или даже сохранении промышленного потенциала страны в целом. Так, например, за рубеж вывозится 45 процентов добываемой нефти, 33 процента газа, 34 процента нефтепродуктов, до 90–99 процентов общего объема производимых в стране меди, никеля и алюминия. И это понятно – за рубежом можно извлечь большую прибыль, чем продавая эти ресурсы российским потребителям.

Да и получаемые финансовые средства прямо оседают в иностранных банках, минуя российские. Если же государство принуждает реализовывать часть ресурсов в собственной стране, они, стремясь к максимальной прибыли, добиваются того, чтобы цены на энергоносители в России стали такими же, как и для зарубежных потребителей.

Между тем в среднем энергоемкость нашего производства при прочих равных условиях примерно в 2,5 раза выше, чем у наших европейских и американских конкурентов, находящихся в куда более комфортных климатических условиях. Доля энергоресурсов, в частности электроэнергии, в общей стоимости продукции России составляет 30–40 процентов.

То есть устанавливая тарифы на энергетику и энергоносители для российских потребителей на уровне западных, наш сырьевой олигархат делает наши высокотехнологичные производства заведомо неэффективными. Это и формирует одно из самых серьезных противоречий в нашей элите – конфликт собственников сырьевых отраслей и капитанов высокотехнологичных производств.

Национализация энергетических отраслей позволит снизить, по оценкам экономических экспертов, энерготарифы для внутренних потребителей примерно вдвое. При этом рентабельность производства повысится на 15–20 процентов.

Часто приходится слышать о том, что национализация стратегических ресурсов ничего не даст, в частности никаких дополнительных средств на первоочередные меры по возрождению экономики страна не получит. Мол, откуда им взяться – ведь немедленного прироста производства с проведением национализации не произойдет.

Здесь нелишне напомнить, что в нашем государстве установлена одна из самых низких сырьевых рент. Так, из доходов от продажи нефти Российскому государству достается только 34 процента, тогда как в Объединенных Арабских Эмиратах – 91 процент, в Норвегии – 82, в США – 60. Оставшиеся у них 66 процентов расходуются собственниками предприятий и их высшим менеджментом по своему усмотрению.

Таким образом, ресурсы, которые могли бы стать основой экономического рывка страны, конвертируются в сверхдоходы российских богачей, растрачивающиеся, судя по состоянию той же добывающей промышленности, весьма непроизводительно. Национализация стратегических отраслей позволит радикально увеличить бюджет страны только за счет полного использования прибыли от добычи природных ресурсов.

Ключевая угроза

Многие видные эксперты признают, что еще не до конца осознан моральный ущерб от приватизации 90-х годов. Методы ее проведения, имевшие порой полукриминальный характер присвоения бывшей социалистической общенародной собственности, привели к тому, что в глазах населения крупная частная собственность не является легитимной.

Сохранение стратегических ресурсов в частной собственности формирует огромный разрыв в доходах между бедными и богатыми, достигающий запредельной величины – по официальным данным, более чем в 16 раз (по другим источникам – 40), при критически опасном показателе 10.

Это создает серьезнейшую угрозу национальной безопасности, формируя глубокий раскол между элитой и основной массой населения. И этот разрыв углубляется в решающей степени усилиями крупных собственников.

По мнению авторитетных экспертов даже из либерального элитарного лагеря, российское общество переживает глубочайший морально-психологический кризис, который определяет настрой в обществе, порождая комплексы неполноценности, высокий градус агрессии, разобщенность и неуважение к собственности, неуверенность и отсутствие веры в завтрашний день.

Российский олигархат, используя свои возможности, может спровоцировать различные проблемы в экономике, ведущие к существенному снижению качества жизни населения в регионах России, скажем – необоснованным повышением цен на товары первой необходимости, топливо и энергию. А это приведет к дестабилизации социально-политической ситуации.

При этом, как показывает опыт Украины, крупный олигархат, движимый личными амбициями и давлением западных хозяев, способен сам взорвать ситуацию – профинансировать протесты и их информационное обеспечение, вплоть до создания частных армий для захвата политической власти, как, например, это в свое время делал Коломойский.

Поэтому ликвидация экономического могущества российского олигархата является главным инструментом нейтрализации «пятой колонны», о которой говорил наш президент как об одном из источников угроз национальной безопасности России.

Так что национализация стратегических ресурсов сегодня является жизненной необходимостью. Без нее невозможен не только технологический рывок, без которого нашей стране не выжить, но и нейтрализация наиболее опасных угроз безопасности России.

Константин Сивков,
заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук