Потенциальный президент Франции Эрик Земмур — "еврей-антисемит" или здравомыслящий человек?

Слух о том, что еврей, делающий расистские и антисемитские заявления, становится кандидатом на президентских выборах во Франции, которые состоятся весной 2022 года, разлетелся по всему миру.

О, хуже того, пошли слухи о том, что этот якобы расист и антисемит, да при этом еще и еврей Эрик Земмур пользуется серьезной поддержкой в опросах общественного мнения, прогнозирующих именно его как вполне возможного кандидата во втором туре против нынешнего президента Франции Эммануэля Макрона.

Черт побери! Как такое вообще могло случиться? Разве Земмур и впрямь расист? Неужели его действительно влечет ультраправая волна, как заявляют многие левые? Неужто Франция скатывается в фашизм?

Ну конечно же нет. То, что на самом деле происходит во Франции, — это освобождение свободы слова. Впервые за 40 лет такие темы, как иммиграция, ислам и предпочтение элитной миграции, а не массовой миграции для кого попало, открыто обсуждаются по радио и телевидению.

 Причина же, по которой все эти темы наконец стали предметом дискуссии, состоит в том, что туда — в средства массовой информации — перенес их Эрик Земмур.

До Земмура говорить с опаской о мигрантах считалось "расизмом". Любой, кого беспокоила резкая смена идентичности Франции, объявлялся "крайне правым". Быть французом и защищать французскую культуру означало "признаться в симпатиях к нацизму". Любой, кто осмеливался критиковать мусульманскую иммиграцию и ислам, немедленно клеймился ярым расистом, да еще и, Боже упаси, союзником Жан-Марин Ле Пен, а потому подвергался безжалостной критике в СМИ и даже оказывался под судом.

Важнейшее достижение Земмура состоит в том, что именно он поломал этот "позорный столб". К слову, в немалой мере с помощью Жан-Марин Ле Пен — основательницы партии "Национальный фронт". Ле Пен стала первой, кто посмел критиковать мусульманскую иммиграцию и затронул наболевшие вопросы относительно ислама.

Вот только, к сожалению, делала она это столь карикатурно и примитивно, да еще и, увы, с явным расистским душком, что СМИ и лидерам Социалистической партии было совсем несложно маргинализировать и даже демонизировать ее. А вместе с ней и те самые реальные проблемы, которые поднимал Национальный фронт. Такие как идентичность страны, роль секуляризма, конкуренция на рынке труда и статус женщин.

В 2016 году историк Жорж Бенсуссан, выступая на радио, обратил внимание общества на проблему мусульманского антисемитизма. Он был немедленно закидан жалобами "антирасистских" организаций и отдан под суд. И хотя его трижды оправдали, это запугивание возымело действие. У кого после подобного правового марафона хватило бы смелости еще раз обращаться к столь проблемному вопросу о месте ислама в западном обществе в целом и во Франции в частности?

Обвинения в адрес Земмура по поводу расизма вызваны не только вопросами, связанными с иммиграцией, но и многочисленными судебными исками, которые исламистские и "антирасистские" организации, также некоторые политики подавали против него. В большинстве случаев судьи оправдывали Земмура, но иногда и нет.

Несколько раз судьи признавали его виновным. Так, в 2011 году он был осужден за утверждение о том, что "французов иммигрантского происхождения полиция останавливает чаще, чем других, поскольку большинство наркоторговцев — черные и арабы. Это факт". Земмура признали виновным не потому, что он лгал, а потому, что не смог обосновать это утверждение в суде. Ведь со времен Второй мировой войны французское законодательство запрещает упоминание этнической принадлежности в официальной статистике. В 2020 году Земмур также был осужден за "подстрекательство к ненависти".

Обвинения в расизме и антисемитизме, выдвинутые против Земмура, исходят и от еврейского истеблишмента. Главный раввин Франции недавно объявил Земмура "определенно антисемитом, явным расистом". Франсис Калифат, президент Представительного совета еврейских организаций во Франции (CRIF), призвал евреев не голосовать за него.

Еврейский истеблишмент обвинил Земмура ни много ни мало как в реабилитации маршала Петена и режима Виши, сотрудничавшими с нацистской Германией во время Второй мировой войны. Земмур говорил, что Петен "защищал французских евреев, передавая евреев иностранного происхождения нацистам в рамках неизбежного компромисса в годы оккупации. По словам Земмура, "цифры говорят сами за себя — во Франции 40% иностранных евреев были истреблены, но 90% французских евреев выжили".

Этот тезис, однако, принадлежит вовсе не Земмуру, а Алену Мишелю, раввину и еврейскому историку французского происхождения, ныне живущему в Израиле. Исходя из трудов Мишеля, Земмур должен был сказать, что от 90 до 92% французских евреев выжили во время оккупации. Кроме того, Мишель пишет: "Вопреки тому, что утверждает Серж Кларсфельд (президент Организации сыновей и дочерей евреев, депортированных из Франции), эти цифры нельзя приписывать исключительно действиям "праведников народов мира". Это была политика правительства Виши, которое замедляло применение "окончательного решения" во Франции".

При этом Мишель и Земмур согласны с тем, что французским историкам чрезвычайно трудно подвергнуть сомнению популярное мнение о том, что режим Виши не мог быть ничем иным, кроме как клоном нацистского режима.

Никто до конца не понимает, зачем Земмур вообще поднял вопрос о Виши и Второй мировой войне, однако даже жесткость обвинений в его адрес не мешает ему оставаться чрезвычайно популярным в еврейской общине.

К слову, Земмур совершенно не отрицает своего еврейского происхождения и регулярно ходит в синагогу. Он ясно дает понять, что он не сионист, но столь же четко демонстрирует и то, что он абсолютно не антисионист. Земмур говорит, что он в первую очередь принадлежит к французской культуре и французской цивилизации. Он, можно сказать, еврей "наполеоновского" типа, убежденный в том, что его религиозная принадлежность должна ограничиваться частной сферой, домом или синагогой.

Во время Французской революции 1789 года, а затем при Наполеоне евреи были "эмансипированы". Им были предоставлены все индивидуальные права, которыми обладали другие французские граждане, в обмен на отказ от общинных правил, таких как обязательный брак между евреями и предпочтение религиозных законов над законами республики. Земмур недоумевает, почему эти правила, которые столь успешно ассимилировали евреев во французское общество, не были применены и к мусульманам.

Земмур утверждает, что для спасения Франции Франция должна вернуться к политике ассимиляции. Он хотел бы, чтобы мусульмане "ассимилировали" и больше походили бы на давно состоявшихся французских граждан. "Мы должны побудить их (всех этих мусульманских мигрантов, которые приезжают во Францию) стать такими же, — сказал он, — унаследовать историю, обычаи, образ жизни, вкусы, литературу, научить смаковать слова, язык, пейзаж".

Земмур уделяет так много внимания своему желанию спасти Францию и стать французским гражданином, что иногда это даже граничит с невежливостью. В своей последней книге он без надобности ранил людей, сильно пострадавших от исламского террора. Он написал, что семьи детей, убитых в 2012 году в еврейской школе недалеко от Тулузы, повели себя как иностранцы, похоронив своих детей в Израиле, а не во Франции.

"Антропологи учат нас тому, что мы принадлежим к той стране, где мы похоронены", — написал он, по-видимому, применяя те же профранцузские стандарты для евреев, что и для мусульман. Однако еврейские семьи во Франции, которые не хотят рисковать тем, чтобы могилы их сыновей и дочерей были осквернены антисемитами, могли почувствовать себя оскорбленными.

Земмур, ставший официальным кандидатом на президентских выборах 2022 года, сможет выжить политически в течение следующих шести месяцев лишь в том случае, если средства массовой информации будут считать его жизнеспособным кандидатом, а это, в свою очередь, произойдет, только если он сможет создать вокруг себя шумиху.

Но шумиха эта может стать весьма неприятной, если не сказать злобной. Философ Ален Финкелькраут, который признает некоторые разногласия с Земмуром, тем не менее сожалеет об "анафеме", которой того пытаются предать, и говорит о Земмуре: "Он стал объектом навязчивой мстительности. Это контрпродуктивно".

Финкелькраут добавляет: "Заслуга Земмура в том, что он поставил вопрос о Франции в самый центр дебатов... Он принимает на себя экзистенциальные страдания растущего числа французов, которые задаются вопросом, останется ли Франция Францией, станет ли наконец их право на историческую преемственность уважаться или же по-прежнему будет подавляться и презираться".

В этом вся суть! Для французов, на самом деле, самый важный вопрос состоит вовсе не в том, является ли Земмур расистом или антисемитом, а в том, продолжит ли существовать Франция, какой они ее еще помнят — "с ее историей, с ее обычаями и ее образом жизни".