Виктория Токарева накануне Нового года о Путине, Навальном, коллегах и идеалах

50 лет назад, в декабре 1971 года, на экраны Советского Союза вышла криминальная комедия «Джентльмены удачи». Годом позже фильм стал лидером проката: его посмотрели 65,2 миллиона человек. У Виктории Токаревой, знаменитой работой над киносценариями «Джентльмены удачи», «Мимино», «Шла собака по роялю», в этом году вышел очередной сборник рассказов.

Она всегда пишет об отношениях мужчины и женщины. Токарева никогда не перечитывала свои произведения. Написав, откладывала их далеко и надолго. Но однажды в очереди к врачу она открыла свою книгу и стала ее читать. Токарева несла ее в подарок доктору. И ей так понравилась эта книга, что писательница не стала дарить ее, а отнесла домой и дочитала. Теперь ее цитирует президент.

Второй конец палки

– Как вы прославились?

– Меня напечатали во вторник, а в пятницу меня все знали.

В поезде ехал актер Вячеслав Шалевич, на остановке в ларьке купил такой паршивый журнал «Молодая гвардия», вернулся с ним в купе и за 40 минут прочитал в нем мой рассказ «День без вранья». В купе Шалевич ехал с очень красивой актрисой Эльзой Леждей, видимо, он был в нее влюблен. Он ей сказал: «Прочитай, как интересно». Она прочла, приехала домой в Москву и отдала прочесть мой рассказ своему мужу, режиссеру Владимиру Наумову, а он был директором 4-го Творческого объединения «Мосфильма». На следующий день он поручил главному редактору «Мосфильма»: «Вызови вот эту Токареву и заключи с ней договор. И немедленно, пока ее не перехватили, не перекупили». Мне позвонили, позвали на «Мосфильм». Я пришла – и всё началось! В 26 лет я попала в свой воздушный коридор и лечу, как самолет. Это счастье.

– Вы пишете, что «страсть славы – самое сексуальное чувство, я обожаю славу». Как вы впервые ее ощутили?

– Режиссер Андрей Гончаров говорил, что талант чувствуется, его невозможно подменить. В литературном смысле я слышу что-то такое, что называется талантом.

Когда со мной заключили договор, я приехала на дачу. Было лето. И я дрожала. Потому что радость – это, оказывается, такой же стресс, как и горе. Это второй конец палки. Помню, пришла домой, попросила мужа полить мне на волосы из ковша – мы грели воду. Я встала над тазом, и он увидел, что я вся трясусь, как щенок. Я поняла, что открылась моя судьба. Наконец-то я начну настоящую жизнь. Потому что все, что было до того – мое музыкальное училище, моя жизнь в Ленинграде, – было как будто ненастоящим. Я себя чувствовала, как на вокзале с чужими людьми, грязным полом, заплеванным шелухой от семечек, какие-то дети ходят вопят. А как только я открыла золотым ключиком железную дверь в стене – я вошла в новую жизнь. Потому что, когда человек идет на работу, а после работы идет домой, но и там и тут ему неинтересно, это тяжело.

– По-вашему, будничная работа – пустая трата жизни?

– В «Джентльменах удачи» помните? «Завидовать будет инженеришка паршивый: утром на работу, вечером домой. А ты – вор! Джентльмен удачи! Украл, выпил – в тюрьму!»

Недавно я слышала, как Путин это повторил, но не сказал, что из моего фильма и что я автор сценария – это он забыл.

– Такова участь крылатых фраз. Ровно так же и вы взяли у Ленина «человека-редиску». Кто сейчас помнит, что это его выражение?

– Когда я прочитала это в школе, удивилась точности характеристик редиски – «красная снаружи, белая внутри». Это же хорошо! Ленина сначала сильно переоценили, а потом серийно забыли. Ленин был гениальный.

Фото: Gennadii Sergeev

Идеалы Токаревой

– Еще вы восхищаетесь, как излагает мысли Проханов. К коммунистам вы неровно дышите?

– Мне кажется, что Китай достиг больших успехов, потому что не стал, как мы, всё ломать, а взял лучшее от социализма и привнес лучшее от капитализма.

У Зюганова лицо, как кирпич, трудно представить, что он прогрессивный человек. И у Миронова лицо очень провинциальное. Они не представляют собой лидеров. А вот когда Шахназаров говорит, я начинаю напрягаться, прислушиваться и доверять ему. Вот сейчас Прилепин сидит у Миронова. Чего он там забыл? Но сидит. И это тоже меня настораживает, потому что Захар Прилепин – очень талантливый. Он прежде был у нацболов, у Лимонова. Лимонов очень любил красивых женщин. Все его жёны были красавицы. Первая, Козлова, была красавица невиданная, вторая, Наташа Медведева, очень красивая женщина, а последняя была актриса Волкова, тоже красавица. Но все они его бросали с отвращением и потом не хотели его вспоминать. А то, что Лимонов был с биполярным расстройством – это уж точно. Откровенность Лимонова работает против него. Что хорошего в мужчине-альфонсе? И как я могу доверять ему как политику? Но писатель был очень хороший.

– Почему в своей книге 2021 года «Ничем не интересуюсь, но всё знаю» вы целую главу посвятили Лимонову?

– Я его очень хорошо знаю, прочитала все его рассказы от и до. А читать я могу мало что, только тех писателей, которые близки моей душе. Есть книги, которые я читаю по восемь раз, и они не надоедают. А есть писатели-классики, которых я не читала, и не тянет.

– Например?

– «Муму». Довольно скучное произведение, как и весь Тургенев. А вот Лимонова я всегда читаю с огромным вниманием и удовольствием. Он близок моей душе в своем творчестве. Но он очень откровенен, практически снимает штаны и показывает задницу прилюдно. А это же неприлично. У каждого человека должен быть нравственный идеал.

– И кто ваш идеал?

– Лихачев, Ростропович и Сахаров. Это люди высокой нравственности. А нравственность – это ценность, которую человек должен в себе беречь и лелеять. Ростропович был гением. Все, к чему он прикасался, сразу становилось гениальным: как он аккомпанировал, играл на виолончели, во время игры у него было противоречивое лицо. Это особенный человек высокой нравственности – я видела его перед смертью. Он вышел абсолютно худой, уже с гробовым лицом. Это невозможно забыть. Так хочется, чтобы он остался, так хочется, чтобы Господь Бог давал дополнительные талоны людям такого уровня. Они должны жить дольше – не 100 лет, а 200.

«Чем все это кончится?»

– Почему ваши любимые писатели – Чехов и Довлатов – жили так мало?

– Когда человек долго живет неправильно, в конце случается что-то плохое. Это не может кончиться хорошо. Однажды жена Довлатова послала его за маслом. Он пришел поздно, без денег и с синяком под глазом. Она ушла в ванную, где повторяла одну фразу: «Чем все это кончится?» Это кончилось, как и должно было – он умер от водки. И Есенин умер от водки. И Высоцкий – от наркотиков. Но я не испытывала от гибели Есенина такого чувства, как от смерти Ростроповича в его 80 лет.

– У вас есть три шлягерных фильма по вашим сценариям, вы входите в пятерку лучших писателей-женщин, в которой Толстая, Петрушевская, Улицкая и Рубина. Почему швейцарский издатель выбрал именно вас?

Фото: Global look press

– Я ему назвала Довлатова. На что он мне сказал: «Ты протаскиваешь своих знакомых, не будем брать твои рекомендации».

Потому что еще при Брежневе ему попалась изданная в Восточной Германии моя книга «Старая собака». Когда он ее прочитал, стал меня искать, сказал: «Достаньте мне Токареву хоть из-под земли». Ему моя повесть просто легла на все четыре лапы. Он случайно прочитал и влюбился в мою книгу. Когда он нашел меня, мне было 48 лет. Я выглядела, конечно, хорошо. Но все-таки 48 это не 25. И поэтому все прошло благополучно. А иначе я не знаю, что бы со мной было. Он был так в меня влюблен заранее.

– Он купил на вас исключительные права?

– На авторские права и мог торговать мной во всем мире. Гонорары у них были небольшие. Там не может быть больших тиражей. Здесь теперь я получаю в 20 раз больше.

– Вы подсчитывали, на сколько языков переведены ваши произведения?

– Нет. Эта сторона вопроса меня совершенно не волнует.

– Несмотря на вашу страсть к славе, вы лишены тщеславия...

– Однажды я отдыхала на термальных водах в Италии, на завтрак в отеле я пришла из бассейна в махровом халате – это было в порядке отеля. Но управляющий залом погнал меня из ресторана каленой метлой. Вдруг в этот отель на рецепцию приходит девушка, которая писала в университете диссертацию по рассказам Токаревой – в списке отдыхающих она обнаружила мою фамилию и имя. Так она бросилась к управляющему отеля с криком «Victoria Tokareva – grande scrittrice!» («большая писательница»). После чего управляющий там меня обхаживал, приносил мне фрукты, которых не было на общем столе, и ставил их на красивых тарелках у меня на столе. После чего в шутку дома меня стали звать Grande scrittrice.

– Вы стали писать о персонах телешоу всех мыльных опер. Вас на эти шоу не зовут?

– Меня поражает на ТВ вся эта камарилья. Шукшина зачем-то вылезает со своим Алибасовым. Они все зарабатывают деньги: и Алибасов, говоря, что выпил какого-то хлорофоса, и Виталина Цымбалюк зарабатывает популярность, ей нужно дальше делать скачки вверх. Лида Шукшина мне говорила, что их отношения с Алибасовым – это дружба, а их брак фиктивный. Очень обидно за Василия Макаровича, который попал в большую стирку.

Мне однажды позвонили от Малахова и спросили, не хочу ли я вот так же просверкнуть, и назвали гонорар. Я поперхнулась. Такие деньги я могу заработать за год непрерывной работы. В этот момент у меня в гостях была моя дочь, она сказала: «Мамаша, если вам нужны деньги, я вам завтра привезу, но я прошу, чтобы ты там не появлялась, иначе я не буду знать, как мне жить». Я ей сказала, что и не собиралась. Я отказалась от всяких денег, потому что репутацию выстраиваешь всю жизнь, а потерять можно за пять минут. Они мне потом звонили, повышали гонорар, но я ответила, что мне не нужна публичность, и отказалась.

– Ваши книги, с ваших слов, расхватывают, как блины...

– Тираж моих книг расходится за два месяца.

– В чем, по-вашему, критерий успеха писателя?

– По моим книгам иностранцев учат русскому языку. Потому что у меня короткие предложения. Из трех слов. Даже из одного. Удобно обучать. А у Льва Николаевича Толстого предложения случались и на полторы страницы. Иногда шутя я говорю: у меня литература для дураков, а дураков в нашей стране большинство, отсюда такой успех. У писателя нет настоящей власти. Настоящая власть – в политике.

Фото: Личный архив Виктории Токаревой

Виктория Токарева, ее дочь и внучка

«Путина не стыдно отправлять за границу»

– И что же думаете о политике?

– Глубоко я в нее не вдаюсь. С одной стороны, Крым вроде бы не надо было отбирать. Это так нехорошо. С другой стороны, с какой стати Хрущев отдал такой золотой кусок Украине? Для меня он не есть ума палата, он мог и ошибаться.

– Однажды в телеграмме Путин отметил ваше остроумие и написал, что «женской прозой вы перевернули литературу». Вам льстит такое внимание?

– Это случилось в Цюрихе, куда меня пригласил мой издатель, которому я показала эту телеграмму от Путина. Он щупал эту бумагу и говорил, что ее можно использовать только в туалете – она такая тонкая: «И это называется телеграмма от президента? Такая бедная и жалкая!» Ужасная. Все предыдущие президенты присылали телеграммы на прежние юбилеи с поздравлениями. От Ельцина телеграммы приходили более красивые, на тисненой бумаге. Горбачев говорил 70% лишних слов. Он был просто болтун, говорил плохо, с акцентом – он был тракторист, мужик. Дальше был Ельцин, прошу прощения, пьянь законченная. У него было недостаточно слов, и они были простые, грубые, как лопата. А Путин говорит прекрасно и очень часто без бумажки. У него огромный словарный запас. Путина не стыдно отправлять за границу. Он выглядит не хуже остальных, на уровне мировых лидеров. Когда начался коронавирус и когда началась борьба с ним, я почувствовала под собой страну.

– Из-за принудительной вакцинации?

– Нет. Она оказалась организованной, и я привилась. Так много умерло лучших людей – это караул! Какое-то средневековье. Наверное, какие-то ошибки происходят, без этого не бывает. Но единственное, что меня ранит – это то, что бросили в стране больных детей. Побираются на их лечение среди людей. Этим должно заниматься государство. Боже мой, сколько у нас богатеев вокруг Путина крутится! Взял бы и сказал им отстегнуть на фонд специальный для больных детей, а то просят, как погорельцы, – это каждый день по всем каналам. Я только смотрю, какие болезни бывают, и начинаю думать, какое это испытание для родителей и для маленьких людей. Вот это меня настораживает, и мне так и хочется ему позвонить и сказать: Владимир Владимирович, вы там дружков организуйте ваших! У страны должны быть деньги для здоровья детей.

– Что вы скажете про Навального?

– Какое счастье, что он остался жив. Было бы очень несправедливо умереть так рано.

– А что думаете о своем молодом коллеге депутате Сергее Шаргунове?

– Я прочитала его книгу «Катаев». Она похожа на диссертацию, такую аспирантскую работу. Я сейчас прочитала книгу Прилепина «Есенин». Как правило, гениальные люди – они с патологией. С 25 лет я встречала очень много талантливых людей, и сейчас они мне стали более понятны после прочтения книги о Есенине. Вот это биполярное расстройство. С ума сойти, как поздно я это поняла.

– Вы о чем-то жалеете?

– Не могу сказать, что жалею. В моей жизни есть такая компенсация, как творчество. Все свои удачи и неудачи я монетизирую. Это дает всходы, мое поле засеяно прекрасными колосьями, цветами.

– Сколько вам нужно денег для счастья?

– Счастье не вмещается в карман. Счастье – в добрых человеческих делах, как говорил Пастернак. Я получаю пенсию 20.000, но для нормальной жизни 80.000 мне бы хватило. Все необходимое у меня есть. Без излишеств. Главное, спим спокойно. Быть в ладу с совестью – это и есть счастье.

Я всю жизнь чего-то добивалась: любви, славы, богатства. А сейчас мне ничего не надо. Я не хочу ничего. Видимо, я переросла свои желания. Наступил покой, как после бомбежки. Бомбежка – это молодость.

Даты:

1937 – родилась в Ленинграде в семье инженера

1967 – окончила Всесоюзный государственный институт кинематографии

1969 – первый сборник рассказов «О том, чего не было»

1971 – на экраны вышел фильм «Джентльмены удачи»

1987 – орден «Знак Почета» за заслуги в области советской литературы