ДЕНЬ ПАМЯТИ СВЯТИТЕЛЯ ЛУКИ (ВОЙНО-ЯСЕНЕЦКОГО), АРХИЕПИСКОПА СИМФЕРОПОЛЬСКОГО, ИСПОВЕДНИКА

Сколько важных событий может вместиться в одну человеческую жизнь? Сколько добрых дел способен сделать один человек за те годы, что были ему отпущены?

Тут бывает по-разному. Кто-то успевает больше, кто-то меньше. Кто-то и вовсе идет по жизни так, будто вышел на веселую прогулку, а важные и добрые дела пускай подождут. Но бывает так, что с виду самый обычный человек вдруг словно бы превращается в сказочного богатыря и начинает совершать настоящие чудеса. Правда, волшебной палочки у него нет. Зато есть железная воля, острый глаз и твердая рука. А самое главное — есть чуткое сердце, отзывчивое на чужую боль, желающее помогать людям во что бы то ни стало. Такому человеку Бог дает силы сделать людям столько добра, что потом о нем будут слагать легенды, писать книги, снимать кино. А в Церкви его прославят как святого.

Именно так прожил свою земную жизнь удивительный человек — Лука (Войно-Ясенецкий).

Неожиданное решение

Жил в Киеве мальчик по имени Валентин. И не собирался он становиться ни врачом, ни монахом, ни профессором, ни епископом. Зато очень любил рисовать. У него это получалось ну очень хорошо. И, конечно же, Валентин мечтал стать художником. Что может быть лучше — в красивом берете, с кистью в руке стоять перед холстом и, пристально вглядевшись, наносить новый мазок краски на будущую картину! Молодой живописец с отличием окончил Киевскую художественную школу и уехал в далекий германский город Мюнхен, чтобы учиться там секретам художественного мастерства у знаменитого профессора Книрра. А потом… Потом вдруг вернулся в Киев и поступил на медицинский факультет университета! Конечно, его родственники тут же всполошились. Как? Почему? Что за странный выбор для талантливого художника? Но ответ Валентина изумил всех еще больше, чем его выбор: «Я не вправе заниматься тем, что мне нравится, но обязан заниматься тем, что полезно для страдающих людей».

Так Валентин Войно-Ясенецкий стал студентом-медиком. Родственники постепенно успокоились. Ну а что, врач тоже профессия почетная, не хуже живописца. Придешь, например, в богатый дом к заболевшему графу. Прислуга тебе тут же: «Ах, доктор, проходите пожалуйста. Давно вас ждем». А сам граф лежит в постели весь больной, третий день кашляет и чихает. Ты не спеша садишься рядом на стул, и говоришь: «Ну-с, ваше сиятельство, извольте снять рубаху». Трубочкой его слушаешь, потом ставишь градусник. Смотришь температуру, и озабоченно качаешь головой. Граф испуганно смотрит на тебя. А ты так важно говоришь: «Да, ваше сиятельство. Болезнь серьезная. Хорошо, что вы ко мне вовремя обратились». Выписываешь ему рецепт на порошки с микстурой и обещаешь прийти через два дня. Прислуга тебя проводит до дверей, поможет надеть пальто. А в карман — конверт с деньгами за лечение. Ведь хорошая же профессия, даже лучше, чем картины рисовать!

Но Валентин и тут сумел всех удивить. Еще на четвертом курсе он объявил всем, что собирается стать земским врачом и уедет в деревню лечить крестьян. Студенты и преподаватели все только плечами пожимали. Лучший ученик факультета, отличник, умница, и вдруг — в деревню, к грязным нищим крестьянам? А ведь ему уже готовили в университете место преподавателя на кафедре анатомии! Но такой уж у Валентина был характер: решил — значит, так тому и быть.

А чтобы лучше подготовиться к будущей нелегкой работе, Валентин стал каждый день посещать городскую больницу и лечить там бедных людей. Иногда в больнице не хватало места для новых больных. Тогда Валентин распоряжался, чтобы их отвезли к нему в квартиру. Там в большой комнате его мама разгораживала койки простынями и получался домашний лазарет. Валентин лечил своих домашних пациентов, а мама готовила им вкусный борщ и кашу с компотом. Так началась его карьера врача, которой суждено было продлиться много десятилетий.

Как Валентин исцелял слепых

Валентин решил стать, как он говорил, «мужицким врачом», помогать людям, живущим в деревне. А одним из самых свирепых недугов в тогдашней деревне была болезнь-ослепительница — трахома. Люди заболевали ею из-за того, что печки в деревне тогда топились «по-черному». Так называют печь, в которой дым уходит не в трубу, а прямо в помещение, все равно как если бы прямо посреди комнаты развели костер. Потом дым выходил в открытую дверь, но пока печь топилась, людям приходилось либо сидеть на полу, либо вовсе выходить из дома. Стены и потолок в избах с такими печками были черными от сажи. Но самое печальное — у людей от дыма глаза начинали слезиться, потом болеть, а потом вообще наступала слепота. Тысячи крестьян страдали тогда от трахомы.

И Валентин решил им помогать своим врачебным искусством. Для этого он стал углубленно изучать способы хирургического лечения этой болезни и устроился работать в глазную клинику. Там он делал ослепшим беднягам операции на глазах. И люди начинали видеть. Был случай, когда после операции у Войно-Ясенецкого прозрел юноша, потерявший зрение еще ребенком и по этой причине вынужденный нищенствовать. И знаете, что сделал на радостях этот прозревший юноша? Собрал со всей округи нищих слепых, и они пришли к дому молодого врача длинной вереницей. Слепые шли за исцеленным юношей, словно вагоны за паровозом — каждый держался за посох того, кто шел впереди. И, конечно же, Валентин вернул зрение и им тоже.

В другой раз он излечил от слепоты целую семью — мужа, жену и четверых ребятишек. После операции один из детей, девятилетний мальчик, впервые увидел мир, который до этого знал лишь по звукам, запахам и на ощупь. Когда к нему подвели их коня, на котором семью привезли в больницу, мальчик сначала не узнал его. Но потом, ощупав животное, радостно закричал: «Да это же наш Мишка!»

Доктор с крестом на груди

Прошли годы. Валентин Феликсович стал опытным врачом, спас тысячи жизней. Во время Русско-японской войны оперировал наших раненных солдат прямо на поле боя. Написал несколько научных работ, за которые получил почетное звание доктора медицины. Казалось бы, ничего не предвещало каких-то серьезных перемен в его жизни. Но тут перемена случилась в жизни всей России. После революции к власти в стране пришли большевики. Это были люди, которые не верили в Бога и всячески боролись с Церковью: закрывали храмы, сбрасывали колокола с колоколен, срывали со стен иконы и сжигали их на костре. Священникам тогда пришлось очень тяжко. Их оскорбляли, плевали им в спину на улице, без всякой вины могли арестовать, избить и даже расстрелять. И вот в такое страшное время уважаемый всеми врач и преподаватель университета Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий вдруг снова всех удивил.

Однажды он появился в больничном коридоре... в рясе и с наперсным крестом на груди. Войно-Ясенецкий стал священником! Правда, оперировал в тот день, конечно, без рясы, а как обычно, в медицинском халате. Но помощнику, который во время операции обратился к нему по имени-отчеству, ответил спокойно, что Валентина Феликсовича больше нет, есть священник отец Валентин.

«Надеть рясу в то время, когда люди боялись упоминать в анкете дедушку-священника, когда на стенах домов висели плакаты: “Поп, помещик и белый генерал — злейшие враги Советской власти”, — мог либо безумец, либо человек безгранично смелый. Безумным Войно-Ясенецкий не был...» — вспоминает бывшая мед­сестра, работавшая с отцом Валентином.

Лекции студентам он читал также в священническом облачении. Перед каждой операцией молился, благословлял больных, рисовал йодом на теле крест, и лишь после этого делал первый надрез скальпелем. И, конечно же, на стене в операционной у него висела икона Спасителя.

Большевикам это очень не нравилось. И вот однажды в больницу пришел приказ — убрать икону из операционной. В ответ на это главврач Войно-Ясенецкий снял халат, надел рясу и ушел из больницы. Сказал, что вернется, только когда икону повесят на место. Конечно, ему отказали. Но вскоре после этого в больницу привезли больную жену самого большого городского начальника. Ей срочно нужно было сделать операцию, а она возьми и заяви: буду оперироваться только у Войно-Ясенецкого и ни у кого больше. Что было делать властям? Пришлось повесить икону обратно в операционную.

Очень смелый священник

Смелость священника-хирурга, казалось, не имела границ. Ради помощи людям он всегда был готов на риск, даже пред лицом смертельной опасности. Однажды, его вызвали в суд по «делу врачей», которых обвиняли в том, что они нарочно плохо лечат солдат в госпитале. Конечно, это все были выдумки, врачи старались изо всех сил. Но большевик Петерс, известный своей жестокостью, решил всем показать, как ловко он умеет находить врагов советской власти. Для этого он устроил показательный суд, на котором присутствовало множество народу. Врачи, сидевшие на скамье подсудимых, понимали, что никто не осмелится выступить в их защиту и пойти против грозного Петерса. И уже готовились к неминуемой смерти.

Войно-Ясенецкого на этот суд вызвали как специалиста, лучше всех разбирающегося в медицине. Что же он сделал? Когда ему предоставили слово, он неоспоримо доказал, что врачи невиновны, и разбил лживые доводы обвинения в пух и прах.

Видя, что победа ускользает из его рук, выведенный из себя Петерс набросился на самого отца Валентина:

— Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?

— Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы, гражданин общественный обвинитель? — парировал тот.

Зал разразился смехом и аплодисментами.

Петерс не сдавался:

— Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы видели своего Бога?

— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.

Петерс побледнел от злости. Председатель суда изо всех сил звонил в колокольчик, призывая публику к порядку. Но весь зал хохотал над тем, как ловко и умно священник-хирург ответил на лукавые вопросы большевика. «Дело врачей» с треском провалилось. Конечно, такая смелость Божьего служителя не могла долго оставаться безнаказанной у власти, ненавидевшей Бога. Недалек был уже тот день, когда и самого Войно-Ясенецкого безвинно осудят и бросят в тюрьму.

11 лет в тюрьмах и ссылках

В 1923 году Войно-Ясенецкий принял монашеский постриг и получил новое имя — Лука. Вскоре он был тайно рукоположен в епископы — это высшая степень священства в Церкви. А спустя неделю его арестовали по такому же нелепому обвинению, как и в «деле врачей». В тюрьме он оказался рядом с ворами, бандитами и убийцами. Несладко приходилось епископу Луке в такой компании. Но он и здесь оставался защитником тех, кому приходилось совсем туго. Лечил больных заключенных, облегчал их страдания. А однажды увидел молодого вора, которого бросили в камеру без верхней одежды, и он умирал от холода. Святитель Лука подошел к нему и надел на него свой полушубок. После этого даже воры стали относиться к нему с уважением.

Суд приговорил его к ссылке. Но когда поезд с осужденным святителем должен был отправиться в путь, паровоз еще долго не мог тронуться с места. Что за удивительное явление? А ничего удивительного. Просто множество людей, любивших святителя Луку, узнали, что его увозят неизвестно куда из их города. Тогда они целой толпой пришли на вокзал и легли на рельсы перед паровозом, чтобы задержать поезд.

Так началась история тюремных заключений и ссылок святителя Луки. В общей сложности ему, честному и ни в чем не виновному человеку, за свою веру во Христа предстояло провести в тюрьмах и ссылках 11 лет.

Трижды побывал в ссылках на Севере епископ-хирург. Но и среди сибирских снегов он продолжал лечить людей. Однажды, только прибыв по этапу в город Енисейск, святитель Лука пошел прямо в больницу. Представился заведующему больницей, назвал себя, сказал, что он — доктор медицинских наук, и попросил разрешить ему оперировать. Заведующий посмотрел на него внимательно. Перед ним стоял мужчина в грязной рваной телогрейке. Немытый, небритый, с неприятным запахом после нескольких недель в теплушке, набитой заключенными... Хорош «доктор медицинских наук», ничего не скажешь! Как бы от него побыстрей отделаться? И заведующий решил схитрить: «Знаете, а у меня плохой инструмент — нечем делать операции, особенно, специалисту вашего уровня». Однако хитрость не удалась: странный гость попросил показать ему инструменты. Увидев их, обрадовался, тут же назвал фирму-производителя, и сказал, что это очень хороший комплект. Пришлось заведующему скрепя сердце разрешить странному доктору в рваной телогрейке приступить к операциям. Тем более что хирургов в больнице не хватало.

На ближайшие дни была назначена сложная операция... Едва начав ее, первым широким и стремительным движением Лука рассек скальпелем брюшную стенку больного. «Мясник! Зарежет больного», — промелькнуло в голове у заведующего, который ему помогал. Лука заметил его волнение и сказал: «Не беспокойтесь, коллега, просто у меня твердая рука и я привык делать разрезы быстро. Положитесь на меня». Операция прошла превосходно. Потом врачи Енисейской больницы еще не раз восхищались виртуозными приемами нового хирурга.

«Это не мои приемы, — возражал Лука, — а приемы хирургии. У меня же просто хорошо натренированные пальцы. Если мне дадут книгу и попросят прорезать скальпелем строго определенное количество страниц, я прорежу именно столько и ни одним листком больше». Ему тут же принесли книгу. Листки, как назло, были совсем тоненькими. Но епископ Лука пощупал бумагу, проверил остроту скальпеля и одним уверенным движением сделал надрез. Пересчитали листочки — порезано было ровно пять, как и просили.

Но однажды епископа Луку за его непокорность безбожным властям сослали в такую даль, где не было никаких больниц. «На Ледовитый океан!» — кричал в злобе начальник, решавший его судьбу. Ну, не на сам океан, конечно. На побережье. Дальше сослать человека было невозможно, разве только высадить на Северный полюс.

Наверное, там, на берегу холодного океана и пропал бы совсем святитель Лука. Но Бог спас его через человека, от которого меньше всего можно было ждать помощи. Владыку конвоировал молодой милиционер, который понимал, что везет его на верную смерть. Милиционер пожалел Луку, и вместо назначенного побережья океана доставил в местечко Плахино, за 200 километров от Полярного круга. В глухом поселке стояло три избы, в одной из них и поселили владыку. Он вспоминал: «Вместо вторых рам были снаружи приморожены плоские льдины. Щели в окнах не были ничем заклеены, а в наружном углу местами виден сквозь большую щель дневной свет. На полу в углу лежала куча снега. Вторая такая же куча, никогда не таявшая, лежала внутри избы у порога входной двери. Весь день и ночь я топил железную печку. Когда сидел тепло одетым за столом, то выше пояса было тепло, а ниже — холодно».

Случай на вручении медали

С началом Великой Отечественной войны ссыльный епископ был назначен главным хирургом госпиталя в Красноярске, а потом — консультантом всех красноярских госпиталей. Он прооперировал и вернул в строй тысячи раненных солдат. И стал, наверное, единственным человеком в мире, которому военные отдавали честь поднятой... ногой. «Раненые офицеры и солдаты очень любили меня, — вспоминал владыка. — Когда я обходил палаты по утрам, меня радостно приветствовали раненые. Некоторые из них, безуспешно оперированные в других госпиталях по поводу ранения в больших суставах, излеченные мною, неизменно салютовали мне высоко поднятыми прямыми ногами».

После победы, когда ему торжественно вручали медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–45 гг.», Войно-Ясенецкий опять сумел удивить всех. В ответ на поздравления он произнес такую речь, от которой у большевистских начальников волосы встали дыбом: «Я вернул жизнь и здоровье сотням, а может, и тысячам раненых и наверняка помог бы еще многим, если бы вы не схватили меня ни за что ни про что, не таскали бы одиннадцать лет по острогам и ссылкам. Вот сколько времени потеряно и сколько людей не спасено отнюдь не по моей вине». Вручавший медаль начальник стал было говорить, мол, пора бы уже забыть прошлое и жить настоящим и будущим. Но владыка Лука ответил: «Ну нет уж, извините, не забуду никогда!»

Что главное в жизни?

Святитель Лука всю жизнь был чуток к чужим бедам. За книгу «Очерки гнойной хирургии», ставшей учебником для всех студентов-медиков страны, ему дали Сталинскую премию. Огромные деньги! Что же делает с ними Лука? Большую часть премии он пожертвовал на детей, пострадавших от последствий войны. А еще — устраивал обеды для бедных. А еще рассылал денежную помощь священникам, пострадавшим от большевиков. Однажды он увидел на ступеньках больницы девочку-подростка с маленьким мальчиком. Выяснилось, что их отец умер, а мать надолго положили в больницу. Владыка повел детей к себе домой, нанял им нянечку, и она присматривала за ними, пока не выздоровела их мама и не забрала их.

В 1956 году архиепископ Лука полностью ослеп. Человек, который в юности начал свою медицинскую практику с исцеления других от слепоты, на склоне дней сам потерял зрение. Но там, где бессильна медицина, начинает творить чудеса сила Божья. Ослепший святитель Лука продолжал принимать больных, молясь об их выздоровлении. Многие по его молитвам выздоравливали и потом рассказывали об этом чуде.

Святитель скончался в Симферополе рано утром 11 июня 1961 года, в воскресенье, в день Всех святых, в земле Российской просиявших.

В 2000 году Архиерейский Собор причислил архиепископа Луку к лику святых нашей поместной Церкви.

Так сколько же добрых дел может сделать человек за те годы, что были ему отпущены Богом? А вот, наверное, это и не важно — сколько. Святитель Лука уж точно их не считал. Просто всегда и везде помогал тем, кто нуждался в помощи.

И эти простые его слова звучат сегодня как завещание всем нам: «Главное в жизни — делать добро. Если не можешь делать для людей добро большое, постарайся совершить хотя бы малое».

Рисунки Екатерины Гавриловой