Грешников в аду мучают бесы с айфонами и айпадами

В Николо-Малицком мужском монастыре (семь верст от Твери) при обновлении храмовых росписей поместили изображение грешников в аду, которых мучают бесы с айфонами и айпадами. Так наказывают тех, кто в земной жизни отличался неумеренной склонностью к гаджетам, совершенно ими порабощаясь.

И. о. епархиального пресс-секретаря отец Александр Душенков объяснил, что «выражать во фресках смертные грехи в сюжетах, актуальных духу времени – обычная традиция», а «интернет-зависимость очень близка к наркомании, к греху пьянства. Человек фактически отключается от реальной жизни».

Я вспомнил, как фланировал по Парижу и сел на террасе выпить кофе. Рядом сидела компания старшеклассников, поразившая меня тем, что юноши и девушки (кстати, весьма пластические) явно пришли вместе, но при этом не общались между собой. Все они сидели, уткнувшись в смартфоны и что-то тюкали, совершенно презрев соблазны флирта. Взаимное электричество не прошибало их ничуть.

Париж тут упомянут не ради похвальбы: «Вот-де я какой, и в Париже бываю» – тем более, что до заразы кто только там не бывал. Конечно, то же самое можно было наблюдать и на родине – ездить за 800 лье от Москвы для того не обязательно. Но меня поразило сходство картины в кафе с тем, что наблюдала М.И. Цветаева в вагоне парижского метро в 1935 году – как будто на машине времени приехал:

«Ползёт подземный змей,
Ползёт, везёт людей.
И каждый – со своей
Газетой (со своей
Экземой!) Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет.
Кача – «живёт с сестрой» –
ются – «убил отца!» –
Качаются – тщетой
Накачиваются.
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!».

Не хватает только росписи из Николо-Малицкого монастыря. При том, что стихотворение было написано восемьдесят с лишним лет назад, когда средства телекоммуникации были в зачаточном состоянии. И тем не менее век нынешний и век минувший – а все об одном.

Чего-либо похожего на компьютеры с интернетом тогда не было даже в проекте. Телевидение существовало лишь на уровне экспериментального вещания, и его охват, а равно и качество были еще чрезвычайно скромны. Очень далеко до мощного дуроскопа последующих времен.

Существенно более продвинутым было тогда радио. Однако и ламповые, и детекторные приемники (транзисторных тогда не было) не отличались портативностью. Ламповые требовали солидных источников питания, детекторные не требовали, но зато теряли настройку от малейшего сотрясения. Прибавим к тому надобность в антенном хозяйстве. В метро же радиоволны вообще не проникали. Так что гуляющие с приемниками (уже транзисторными) появились только четверть века спустя.

А в 1935 году единственным средством массового (и в то же время индивидуального – «каждый со своей») балдения была газета. Бумажная. «Которой весь Париж с лба до пупа одет». 1935 год примечателен еще и другим. Тогда собственно демократические страны в Европе представляли собой уже редкость, все более исчезающую. Соответственно, исчезало и газетное разнотравье. И Франция была одной из немногих стран, где что хочешь, то и читай. Хоть «Фигаро», хоть «Юманите». Читали в метро, правда, все больше листки типа «Пти паризьен».

Но во всяком случае жившим в СССР – а эмигрантке Цветаевой положение советской прессы по идее должно было быть небезынтересно – такой разгул свободы даже и не снился. Тогда тем более интересно, что и в оазисе свободы основная часть граждан потребляла информацию от французского Малахова 30-х годов. «Живет с сестрой», «Убил отца», т. е. «Пусть говорят!». Жвачный тик, называется ли он «Тик-Ток» или как-нибудь иначе, оказывается базовой формой коммуникации в СМИ безотносительно к политическому устройству, а равно и техническим возможностям пересылки байтов.

«Уж лучше на погост, –
Чем в гнойный лазарет
Чесателей корост,
Читателей газет!»,

Ибо

«Гутенбергов пресс
Страшней, чем Шварцев прах».

А уж про Цукербергов пресс (богатое выражение с множественной семантикой) и говорить нечего. Мораль проста, как мычание. Информационная энтропия – естественное состояние. Ее преодоление всегда требует меньших или больших усилий. А если лень, не хочется – тогда пожалуйте на фрески Тверского Николо-Малицкого монастыря.