«За это вы будете гореть в аду»: последнее слово Навального на суде о клевете на ветерана

Алексей Навальный выступил с последним словом по делу о клевете на ветерана ВОВ Игната Артеменко. Процесс проходит в Бабушкинском суде Москвы. Ранее Мосгорсуд оставил в силе замену условного срока политику на реальный по делу «Ив Роше».

Навальный:

Ужасно смешно, что снова последнее слово. Весь день и до этого несколько дней прокурор рассказывала, что я требую какой-то исключительности для себя… Мне кажется, то, что у какого-то человека может быть два последних слова в один день — это тоже исключительность, которую, впрочем, я для себя не требовал, но она у меня есть.

Для последнего слова у меня есть бумажка. Она довольно задрипанная, потому что я ее ношу в кармане на каждый процесс. И когда из СИЗО выхожу, меня обыскивают, каждый раз спрашивают: «Что это такое? Нельзя, можно только материалы дела». А я отвечаю, что это материал дела самый главный.

В самом начале вы дали полчаса на ознакомление с материалами дела. Я посмотрел, но что там смотреть? Сфальсифицированные материалы, подделанные подписи. Единственная страничка, которая меня заинтересовала — я с нее сделал выписку и потом в течение процесса я ее доставал и украдкой смотрел. 

Каждый раз в самые пафосные моменты, когда прокурорша изображала слезы, надрывалась и говорила: «Ветераны — это наше все, государство ради ветеранов и существует, и только мы их любим, и вот такие, как вы, их оскорбляете»... Когда ваша честь говорила: «Не смейте, ветераны — это самое главное, все в России для ветеранов!». И даже когда в камере телевизор включишь, там рассказывают, как я оскорбил ветеранов, а ветераны — это самое важное, что только есть в стране, и вся Россия существует только для ветеранов, я доставал эту бумажку и смотрел в нее. 

Этот листочек — справка из отдела социального обеспечения. Они там пишут, какую помощь оказали ветерану Артеменко за последние четыре года. Указано, что последний раз он получил продуктовый набор 06.07, а за последние четыре года он получил помощь семь раз: три раза — сертификаты на товары, один раз — набор продуктов и три раза — сертификаты на продукты. Если я правильно посчитал — а мне кажется, я правильно посчитал, общая стоимость этих сертификатов за четыре года — примерно 11 тысяч рублей. Вот и вся ваша забота о ветеранах, лицемерные вы негодяи! В этом и выражается все настоящее отношение к ветеранам, к пожилым людям, которое есть в стране.

Еще одна страница из материалов дела — это состав следственной группы: 15 человек из разных регионов, бездельников и охламонов. Их свезли в Москву, дали им жилье, командировочные и повышенные зарплаты, чтобы они расследовали это преступление! На это ушло больше денег, чем ветеран получил от государства помощи за всю жизнь, наверно. 

Один день этого суда — посчитайте, сколько здесь стоит госслужащих — один день этого суда стоит гораздо больше, чем участник войны Артеменко получил за последние четыре года помощи от государства, которое осмеливается заявлять, что оно заботится о ветеранах. Самое отвратительное, гнусное, омерзительное, что есть в этой власти — это то, что она существует, чтобы грабить этих людей, самых несчастных — пенсионеров, ветеранов. Они же источник этих денег. Откуда эти дворцы берутся и ершики туалетные по 50 тысяч рублей за штуку? Деньги не берутся ниоткуда — они украдены у этого ветерана.

Кого-то не долечили, кого-то не доучили, кому-то не дали инвалидное кресло, кому-то не дали лекарств, чтобы построить дворец, чтобы купить тещам Путина квартиры, чтобы у Медведева было четыре дворца. Каждому нужно дать, но чтобы дать, нужно у кого-то отнять. И они отнимают, но для того, чтобы защитить свою возможность воровства. Они используют тех, кого обокрали. Это и есть самое отвратительное. Вы каждый божий день обкрадываете этого ветерана, а потом его же вытаскиваете, трясете им и говорите: мы будем у власти всегда, потому что мы его защищаем. И это просто чудовищно.

Вот здесь выступал чучундрик, который написал на меня заявление. Он сказал лучшую фразу за весь процесс: «Я смотрю ролик, и там пожилой человек, видно, что он бедный. Значит, он пенсионер и ветеран». А почему он бедный-то? Почему в нашей стране у всех ассоциация, что, если ветеран войны — значит, старый и скорее всего нищий. Конечно, человек видит — и у него картинка сразу совпадает: бедный — значит, ветеран. Почему же, я не понимаю? Если это участник войны и вы здесь надрывались, все рассказывали, как вы его любите и защищаете, почему с первого взгляда видно, что он бедный? Если мы возьмем все страны, включая тех, кто проиграл войну — Италия, Япония, Германия — в России самая маленькая пенсия, у страны-победителя. И вы не хотите повышать. Я писал законопроект, чтобы повысили пенсию до уровня немецкого солдата. Нельзя повысить, потому что не хватит на дворец. 

Деньги не берутся ниоткуда. Чтобы в Геленджике или на южном берегу Франции возникали эти классные дома единороссов, нужно обокрасть кого-то. Удобнее всего — обокрасть ветерана и пенсионера.

Наша власть — от Путина и «Единой России» до всех вас — превратилась в огромную свинью, которая из корыта, наполненного нефтедолларами, хлебает, засунув голову. Когда ей стучат, говорят: «Это же для всех!», — вы все высовываетесь и говорите: «Нет, не позволим оскорблять ветеранов!» — и обратно голову. Все говорят, может хватит красть? А вы снова вытаскиваете свою физиономию и говорите: «Что? Не позволим пересматривать итоги Второй мировой войны!»

Да, какое вы, ваш Путин и ваша «Единая Россия» имеете отношение к этой войне? Вас послушать — вы там главные победители, из окопов не вылезали. Вы используете это, потому что вам не хочется говорить про настоящее, очень неловко обсуждать любую текущую проблему. С вами же хотят поговорить про коррупцию, про бедность, про неравноправие, про развал здравоохранения, а сказать об этом нечего. Когда конкретные люди типа меня начинают задавать слишком острые вопросы, сразу возникает: «Какой дворец? Давайте поговорим о том, как я оскорбил ветерана». Ровно для этого придуман этот процесс. Потому что не хочется вам говорить ни о чем другом.

Один из самых гадких моментов процесса — когда прокурор читала эти сфабрикованные показания. Всем было понятно — там 10 страниц показаний. Они же сначала собрались и подумали — нам нужны какие-то показания, чтобы читать в суде. Но дедушка старый, уже много наговорить не может — ну черт с ним, возьмем старые мемуары, подпишем за него — посмеялись еще, а чего, дед старый ему же все равно. А потом прокурор читала, делала паузы и изображала, что ее голос дрожит.

А я хочу напомнить о недавнем важном эпизоде жизни нашей страны. Когда в Краснодарском крае под непосредственной «крышей» бывшего генпрокурора Чайки, который до сих пор работает в прокуратуре, и его окружения, которое тоже работает в прокуратуре, действовала банда Цапка, которая терроризовала целую станицу, насиловала школьниц, убивала людей. Их крышевала прокуратура и суды, и поймали их только после того, как они вырезали целую огромную семью, убили взрослых и детей, сложили во дворе, подожгли, а живого новорожденного ребенка бросили в этот костер. И это все случилось, потому что за ними стояла прокуратура, суды — это члены партии «Единая Россия». И этот эпизод вы не хотите зачитывать... И голос у прокурора не дрожит, хотя это самое настоящее фашистское преступление. Наоборот, очень бодрым голосом вы говорите: «А кто последний в кассу?»

Вы готовы обслуживать этого огромного хряка, который засунул морду в общие нефтедоллары, потому что надеетесь, что и вам перепадут какие-то крошки.

Я включаю телевизор и вижу стыдный репортаж. Показывают тот эпизод, когда ветеран узнал, что его оскорбил Навальный, и ему стало плохо. И так удивительным образом получилось, что в этот момент дома у ветерана была съемочная группа. Ветеран лежит в трусах на одеяле, рядом внук стоит и в глазах его счастье, на лице написано: «Я наконец-то монетизировал деда, получилось, он снова оказался полезен нашей семье». Все счастливые, за кадром, наверное, стоит Маргарита Симоньян и говорит: «Давай, дед, не рыпайся, лежи». А этот 95-летний человек лежит в трусах на одеяле и у него на лице написано: «Что вообще происходит? Почему они это все делают?». А они: «Нормально, так трогательнее получится».

Вы этим процессом, цель которого совершенно понятна, унизили и оскорбили ветеранов в 10 раз хуже, чем до этого. Вы унижали достоинство и использовали человека, как куклу. Вы открыто подписываетесь за него, то есть он в вашем представлении вообще не человек. Он вроде живой человек, дееспособный, но как же за человека можно подписать 10 разных заявлений даже разным почерком? Для вас он вообще не человек. Для вас и вашей власти это просто механизм, кукла, который вы хотите использовать для себя.

Я начал с этого выступление в первый день и еще раз скажу — я считаю, что за это вы будете гореть в аду. Но я надеюсь — вроде люди молодые — что не только будете гореть в аду, но еще и перед нормальным судом ответите за то, что сделали.

Я понимаю, что вы устроили — только что был один суд, сейчас — другой, просто чтобы вечером сказать, что этот суд был последний, и Навальный сидит не потому, что скрывался от инспекции, а потому что оскорбил ветерана, и будете ездить по ушам телезрителям этой ерундой. Ваш замысел понятен — какое-то количество телепублики вы обманете. Но я знаю, что ваш план не сработает. Огромное количество людей, которое следит за этим процессом, видит все, и им так же противно и тошно, как и мне, потому что они, в отличие от вас, считают ветеранов, пенсионеров людьми, нормальными людьми, над которыми нельзя издеваться. Которых нельзя притаскивать для участия в ваших гадких роликах, за которых нельзя подписываться, подделывать заявления, нельзя их снимать в беспомощном состоянии.

Я уверен, то, что вы задумали, у вас не получится. Так или иначе правда возьмет свое и каждый получит по заслугам.