Информационное противостояния России и Запада

Информационное противостояния России и Запада и информационные войны в научном дискурсе

Дискурс в переводе на нормальный русский язык представляет собой дискуссионный процесс в рамках группы участников, отличительной чертой дискурса от полемики отличается подчеркнутое уважение участников дискурса к мнению друг друга и возможность высказать свою точку зрения для каждого без помех (в общем, как говорил Вольтер: «Мне глубоко чуждо ваше мнение, но я готов отдать жизнь за ваше право его высказывать»). А от «базара» дискурс отличается в том, что в нем никто не навязывает свою точку зрения другому в «полемическом» задоре, подкрепленном «силовыми аргументами».

В медийном пространстве эти «силовые аргументы» выражены как правило в численности аудитории того или иного медиа (или группы медиа, включая теперь уже и соцсети), а в последнее время и просто в возможности «перекрыть кислород» оппоненту за счет изгнания его из медийного континуума (тут и любимый наш «административный ресурс в виде разного рода «…. комнадзоров» и судоприкуратор тоже забывать не стоит).

Порой это крайне полезно – например для жителей США (но не только) по отношению к таким мега деструктивным личностям как Д. Трамп, но в целом может демонстрировать просто нарастающее неравенство участников дискурса. Научным дискурсом называется такой, в котором участвуют «ученые» («люди науки»). По части того, кто такие «ученые» в обществе (да и среди самих «ученых») сегодня тоже нет единого мнения. Но, поскольку в эти научно-философические самоопределения (например, по части такой занимательной отрасли ка «вузовская наука») определенно не стоит глубоко погружаться (хотя на чисто этимологическом уровне русского языка слово «ученый» имеет корень «учен», то есть представляет собой человека чему-то очень основательно наученного и потому способного учить других), то используем здесь изящно-ироничную формулировку профессора, доктора физико-математических наук, вице-президента РАЕН и известного просветителя (с 1973г. многолетний ведущий передачи «Очевидное невероятное») С.П. Капицы: «Наука это то, чем занимаюсь Я». И с этой «научной» парадигмой в дискурсе на тему информационных войн за последние 20 лет конечно не участвует только ленивый, и в дальнейшем мы будем скромно называть этих людей «экспертами». И дадим для начала слово западным экспертам.

Так вот эксперты на Западе в настоящее время более чем на 9/10 едины во мнении, что Россия пытается «сеять разногласия» и подрывать демократию в западных странах. Так, например, британский эксперт в области компьютерной безопасности британского сектора социальных услуг (состоит из группы частных сервисных подрядчиков государства и называется в Великобритании Quango Snane) Марк Седвилл, который наблюдает за проверкой работы британских служб безопасности, сказал, что информационные угрозы со стороны России по сути представляют из себя нетрадиционные методы ведения войны, такие как кампании по дезинформации, и опасности, создаваемые увеличением ее военного потенциала в Северной Атлантике и Восточной Европе. Мы знаем, что российская угроза определенно усиливается и диверсифицируется», - сказал Седвилл. «Отношение России к Западу в целом ухудшилось, и это, похоже, будет продолжаться».

В последние недели 2020 года Великобритания более открыто заявляла об угрозе, исходящей от России, в то время как среди некоторых членов правящей Консервативной партии растет беспокойство по поводу последствий сокращения расходов на оборону. Премьер-министр Борис Джонсон в прошлом месяце в своей самой откровенной атаке на Россию обвинил страну во вмешательстве в выборы и подбрасывании фейковых материалов в СМИ. Глава британских вооруженных сил заявил на прошлой неделе, что торговля и Интернет находятся под угрозой повреждения в результате любого российского нападения на подводные кабели связи, которое может нарушить финансовые операции на триллионы долларов. Седвилл обвинил Россию (и в частности созданное российским бизнес-рейдером, известном как «повар Путина» Е.Пригожиным в С-Петербурге ООО «Интернет исследования», которую на Западе – и не только – называют «российской фабрикой троллей») в распространении в СМИ фейковых историй о поведении солдат в Восточной Европе, где базируются войска НАТО, чтобы подорвать их легитимность. Он также обвинил Россию во вмешательстве в выборы во Франции, хотя, по его словам, это не могло изменить исход голосования. «Это явно было разработано, чтобы подорвать доверие граждан к своим системам, и мы видим многое в других местах», - сказал он. Другой эксперт в области прикладной политологии Питер Дикинсон (Peter Dikinson), участвовавший в частности в создании в июле-августе 2020г. спецотчета Госдепартамента США — GEC Special Report: August 2020, “Pillars of Russia’s Disinformation and Propaganda Ecosystem” (что можно смыслообразующе перевести как «Столпы российской дезинформации и пропаганда»), пишет в частности, в своем комментарии к этому исследованию, что по мере того как в конце 2020 года стали появляться подробности массированной кибератаки России на Соединенные Штаты, было много гнева и тревоги, но мало настоящего шока.

Он отмечает что вместо этого известие о нападении сопровождалось атмосферой неизбежности. Этот несколько покорный ответ показывает, насколько западный мир привык к реальности враждебной России. Диккенсон отмечает что такое ощущение появилось на западе на протяжении последних 4-5 лет в то время как еще в 2012г. Президент Обама не очень умно высмеял своего соперника по президентской компании Митта Ромни за то, что тот назвал Россию геополитическим противником номер один Америки. «….. как вы знаете, холодная война закончилась уже 20 лет назад», - пошутил тогда Обама. «Как мы менее чем за десять лет перешли от президентских шуток к новой и нформационной войне?» - задает своим читателям ритрический вопрос Диккенсон. Сам он считает, что, хотя такие события, как короткая война Москвы с Грузией в 2008 году, ранее обостряли отношения, настоящий поворотный момент наступил в феврале 2014 года, когда Россия вторглась на Крымский полуостров Украины. Это был переломный момент в истории двадцать первого века, ознаменовавший начало новой тревожной эры соперничества между Россией и Западом, которое с тех пор только нарастало и прежде всего в информационном пространстве. В этот период по мнению Диккенсона агрессия России приняла множество различных форм. Самым ярким примером остается необъявленная и продолжающаяся война на востоке Украины, унесшая жизни более 14 000 человек и миллионы перемещенных лиц.

Путин, по его мнению, также развернул гибридные российские силы по всему миру, спровоцировал свои спец-команды и предпринял попытку по крайней мере одного государственного переворота на Балканах. Российские хакеры установили новые стандарты кибервойны, нацелившись на все, от политических партий до важнейшей инфраструктуры. Между тем, Москва оказывает поддержку политическим экстремистам и сепаратистским движениям по всему ЕС и за его пределами, при этом на каждом шагу прослеживается работа, развернутой Кремлем впечатляющей машины дезинформации, которая преуспела во всестороннем загрязнении Интернета. И при этом Дикенсон достаточно подробно раскрывает подлинные мотивы кремлевской дезинформационной пропаганды. Цель всех этих усилий Кремля он видит не в том, чтобы победить Запад, что Россия по его мнению (разделяемому большинством его коллег даже «по другую сторону баррикад) считает невозможным. Вместо этого Москва стремится укрепить свою позицию, подрывая очарование либеральных традиций и демократических институтов, которые позволяют западному миру доминировать над мировым воображением. Не имея возможности участвовать в состязании «мягкой силы» за сердца и умы, Москва намеревалась затащить оппозицию на свой собственный уровень. Это объясняет, почему Россия поддерживает силы против истеблишмента всех видов на Западе, независимо от того, представляют ли они крайне левые или крайне правые части политического спектра. Все, что углубляет существующие разногласия в западных обществах, рассматривается как отвечающее интересам России, от теорий заговора COVID до фальшивых новостей о зверствах иммигрантов. И заключает Дикенсон свои размышления на тему информационного (да и мировоззренческого тоже) противостояния, как это часто принято в таких случаях, обращаясь к авторитету великих.

Он цитирует Черчилля, сказавшего в 1946г. в свое знаменитой Фултонской речи что Россия уважает только силу (правда за 100 лет до него примерно тоже говорил и тогдашний премьер-министр Соединенного Королевства лорд Пальмирстон в парламенте, призывая к объявлению войны империи Николая I и называя этого царя «новым Навуходоноссором»). Это остается так же верно сегодня, как и семьдесят пять лет назад, говорит он, и указывает место, где можно продемонстрировать силу Запада, - это Украина.

Теперь справедливости ради нужно выслушать российских оппонентов западных коллег по пропагандистскому цеху. Начнем с того что в РФ то что на западе в открытую называют гибридной войной (или политкорректно «атаками») считают контрпропагандой и выставляют в свою очередь западным пропагандистам давний и длинный счет. Некоторые особо рьяные «идеологи» типа г-на Н.Старикова и иже с ним готовы даже вести историю сознательного «оболгания» еще Московского царства Западом со времен 1 половины 16 века, когда западные посольства привозили с собой (по стариковским данным, которые также активно пропагандирует некий «историк Мясников») из Московии рассказы о не существующих там ужасах (мороз весь год, снег не чистят, уборные не убирают, на улице сплошь по стенам пьяные мужики играют на балалайках или баб проходящих лапают, по улицам бродят дикие медведи и волки, народ весь вороватый и злой, как впрочем бояре тоже, ну и т.д. и т.п.). Элементы всего этого конечно были в отчетах секретарей послов, но именно в такой сконцентрированной форме и с намерением сознательного унижения – это уже сегодняшняя выдумка «историков» типа вышеупомянутого Мясникова. Между тем отношение Запада по отношению к Московскому царству действительно начали меняться в худшую сторону со времен развязывания Иваном Грозным Ливонской войны и вторжением его армий в Прибалтику и Литву. Однако для грандов тогдашней западной политики Испании, Франции и Англии и даже для австрийских Габсбургов это было нечто далекое и непонятное – в общем «дело десятое». От Московии они угрозы никакой сами не чувствовали, а Польшу с Литвой собственно Западом не считали. Хотя католическая Польша и ее совместное с Великим княжеством Литовским (на основе унии 1569г.) государство Речь Посполитая усиленно позиционировала себя на Западе в качестве его форпоста, сдерживающего из последних сил кровожадных московитов.

Ситуация изменилась уже в 19 веке в эпоху как-бы «вестернизированной» Российской империи Романовых. Это время отмечается тем, что Российская Империя, начав активно расширяться в Азии (прежде всего на Кавказе), и все более тесня Османскую империю на Балканах с перспективой проникновения своего влияния в Восточное средиземноморье вступила в прямой конфликт с интересами ведущих западных держав. В первую очередь Англии (которой дальнейшее проникновение России в центральной Азии угрожало английским позициям в Индии) и Францией с ее древними связями в Леванте. На Балканах недовольство российской экспансией более, всего высказывали Англия и Австрийская империя (превратившаяся с 1867г. в Австро-Венгерскую - «дунайскую» империю). Именно с этого момента по мнению сначала российских славянофилов, а потом и подпавшего под их влияния российского внешнеполитического ведомства (кн. Горчаков и его приемники) Западные газеты и журналы (главные СМИ той эпохи) начали регулярную компанию по «оплевыванию» России (термина «демонизация» тогда еще в ходу не было). Российские пропагандисты того времени ответили Западу раскручиванием панславянской теории и теорией единства наций на базе православия. Панслаянская теория позволяла зачислять в ориентированные на Россию народы даже католических словаков и протестантских (можно считать со времен Гуситских войн) чехов, которые до того относительно мирно считали себя просто центральноевропейцами, а чехи и вовсе отчасти относили себя (правда в качестве не совсем равноправной ветви) пангерманского мира, поскольку веками до того входили в состав Священной Римской империи германской нации, где их короли когда-то были одними из князей-электоров при выборе императора. Теория единения на основе православной (греко-кафолической) веры, позволяла считать, как минимум дружественным (а то и просто союзным) народом греков со всеми их диаспорами в Восточном Средиземноморье, ну и конечно все балканские православные славянские народы (болгары, сербы – в первую очередь - и черногорцы).

Особняком в этом ряду стояли только православные, но не слишком «братские» румыны и католики хорваты, ориентированные на австрийцев и стало быть на германцев в целом. Эти панславистские и панправославные теории достигли своего пика в царствование Александра III и подкреплялись в политических кругах Константином Победоносцевым а их идеологическое оформление принадлежит на ранней стадии публицистам братьям Аксаковым а на более зрелой философу Владимиру Соловьеву с его теорией евразийства.

Пропагандистское противостояние с Западом на какое-то время утихло во 2-й половине царствования Николая II (хотя националистические русские газеты по-прежнему называли британцев русоненавистниками за их прояпонскую позицию в Русско-японской войне и при случае им всегда припоминались концлагеря для буров в южной Африке), ввиду соглашения об Антанте. На повестку дня вышла антигерманская публицистика, а Германия тогда еще не была Западом. Во всяком случае, как мы его сейчас понимаем. Далее уже при большевиках и на протяжение всего советского периода пропагандистская война с Западом приняла идеологический характер и достигла своего пика в период Холодной войны, после того как усилиями сталинского Коминформа и сусловского агитпропа США были демонизированы в советских СМИ как цитадель империализма, где «негров бьют». В постсоветский период антизападная пропаганда вновь пошла в рост и с каждым годом брала все новые высоты в период правления В.Путина. И в настоящее время такие столпы, и теоретики антизападной пропаганды как С.Кургинян, А.Проханов, К.Затулин. Н.Стариков и отчасти В.Сурков, опираясь на идеи таких своих великих предшественников-антиглобалистов как А.Зиновьев и отчасти А.Солженицын, выработали концепцию позиционирования современной РФ как оплота традиционных (семейно-бытовых, «соборных» и т.д.) ценностей в противовес либертарианским «общечеловеческим» ЛГБТ-лозунгам Запада. Именно с этих позиций на западные ценности нападают такие маститые пропагандисты-практики Кремля как В.Соловьев. Д.Киселев, активно развивающаяся в этом направлении Скабеева и пр.

Ну а если говорить о собственно научных исследованиях применительно к информационным войнам то можно начать с того, что например такой американо-канадский исследователь данного вопроса как С. Падовер формулирует понятие информационной войны, разграничивая его с войной психологической, считая, что это есть ничто иное, как уничтожение желания противника сражаться, с использованием всех возможных видов коммуникативного воздействия. Социально-коммуникативный аспект информационной войны также выделяется и изучается отдельной группой экспертов. Их методологический принцип исследования отличается тем, что в предметном поле доминирует информация, а не сознание людей. Информация, которая приобретает господствующее влияние в новой интерактивной реальности и формирует когнитивные ориентации. Этой теории придерживаются такие исследователи, как М. Ю. Павлютенкова, согласно ей информационная война – это коммуникативная технология, главной целью которой является достижение информационного превосходства в интересах национальной стратегии. Данной логике рассуждения М. А. Родионов и В. С. Пирумов, рассматривая информационную войну, как форму борьбы сторон, которая заключается в использовании специальных средств и способов влияния на информационные ресурсы противника, защищая при этом собственный информационный капитал. Главные методы – это разведывательные и политико- психологические действия в отношении противника.

В свою очередь на взгляд автора наиболее объемное видение изучаемого феномена, достигнутое посредством системного подхода, представлено в работах С.Н. Бухарина, С.П. Расторгуева и В.В. Цыганова. С.П. Расторгуев сформулировал базовое понятие, в котором информационная война трактуется как открытые/скрытые воздействия информационных систем друг на друга с целью деформации или уничтожения противоположной стороны. Они ориентированы на достижение преимущества не столько в материальной, сколько в политической и духовной сферах, нанесение обществу культурной травмы, влекущей демонтаж государства. Надо сразу сказать, что на сегодня феномен стратегии информационных войн является не до конца изученным. И у них нет единого определения. Можно только четко понимать, что информационная стратегия касается не только доминирования в информационной сфере, но и в геополитической сфере тоже. Ясно только, что одним из ключевых приемов для успеха в информационной войне является захват и удержание информационного пространства если не тотально, то на какой-то определенной территории (чем больше, тем лучше) с охватом наибольшего числа, проживающего на ней населения. Посмотрим, как это выглядит на практике.

На сегодняшний день на Западе в соответствии с закрепленными на генном уровне аристотельянскими и линнеевскми (Карл Линней) традициями начали уже классифицировать приемы кремлевской информационной войны (одна из основных разновидностей гибридной войны в наше время). Данную классификацию как перечень методов и способов нам предлагает Обзор НАТО «Западные Балканы» от 21 декабря 2020г. Приемы кремлевской пропаганды на этом направлении сегодня выделяют следующим образом. Демонизация США и НАТО; представление ЕС как слабого и разделенного; рекламировать военную мощь России и превосходство российской вакцины против COVID-19 и утверждать, что западные производители вакцин коррумпированы; усиление представлений об угрозах, мифов и этнической напряженности. Сербия считается эпицентром таких инвектив. Контент СМИ на сербском языке, спонсируемый Кремлем, создается, переиздается и широко распространяется по всему региону. Этот информационный поток из Москвы в силу исторической традиции встречает вполне доброжелательный отклик у значительной части Сербов в том числе и за пределами собственно Сербии.

Исследования Белградского центра исследований, прозрачности и подотчетности за 2018 и 2019 годы показывают, что из всех международных участников информационной сферы на сербском языке Россия представлена с точки зрения большинства сербов с наиболее позитивным содержанием. На практике это означает, что средний потребитель средств массовой информации узнаёт больше о предполагаемых преимуществах танка Арматы, газопровода «Северный поток-2», об Украине как о несостоявшемся государстве, которое не проявило здравый смысл, дистанцируясь от России, о гиперзвуковых ракетах или Су- 57 и т.п., нежели о преимуществах потенциального членства в ЕС для балканского населения. Разумеется, Запад и прежде всего США отвечали на эти российские вызовы в более-менее аналогичном режиме. И поскольку перед любой атакой нужно как следует приготовиться к защите то в период администрации Обамы (и как показала практика в значительно меньшей мере при президенте Трампе) в США уделяли существенное внимание не только наступательным операциям, но также и вопросам обеспечения кибербезопасности.

Хотя и были досадные неудачи как например история с тем же Сноуденом или рассекречивание агентов ЦРУ Ассанжем с подачи хакерских спецподразделений ГРУ. Информационное наступление на РФ, напрямую через взятие под контроль хотя бы ряда СМИ было невозможно в связи с установленным в период 3-го срока президентства Путина жесточайшим контролем над основными масс-медиа. Определенные «вбросы» могли осуществляться в социальных сетях c американскими доменами как Facebuc, Twitter, Instagram и пр., но их русскоязычная зона строго контролировалась Роскомнадзором, при поддержке судов и прокуратур. Поэтому был избран путь публикации нужного русскоязычного контента в электронных СМИ и соцсетях, доменно локализованных на окружающем РФ пространстве с русскоговорящим населением. Более всего к этому располагали сети Украины (особенно после событий 2014г.) а также отчасти Молдавии. Грузии и стран Балтии. Именно там выходили статьи, демонстрирующие современную российскую политику как результат стойкой паранойи Москвы по поводу распада Советского Союза в 1991 году и боязни «цветных» революций в сфере ее традиционного влияния на пространстве СНГ. Наиболее перспективным, как уже говорилось стал «украинский фронт» и именно в Украине США транслировали для русскоговорящей аудитории свое мнение о том, что Москва продолжает оккупировать Крым и часть восточной Украины, не проявляя никаких признаков готовности к отступлению. Напротив, Путин закончил 2020 год, пообещав усилить свою атаку на Украину. И лейтмотивом этого информационного контента было то, что единственный фактор, к которому Москва отнесется серьезно, - это сила, которой у Запада достаточно, но которую он еще не задействовал ввиду недостатка политической воли. При этом уже сегодня признается, что поскольку в США уже началось президентство Джо Байдена, а канцлер Германии Ангела Меркель уйдет в отставку в ближайшие месяцы, 2021 год станет годом смены руководства западного мира. Это должно включать фундаментальное переосмысление того, как лучше всего подойти к России.

Нынешняя политика мягких («точечных») санкций и символического пренебрежения по мнению большинства западных экспертов оказалась исключительно неэффективной. И даже исключение РФ из клуба наций G8 не мешает Путину выполнять его имперскую миссию с тем завидным упорством, и впечатляющей изощренностью которые он проявлял на протяжении большей части периода своего правления.

Существует несколько методов информационной пропаганды:

- Анонимный авторитет. Главной сутью данного метода является обращение к авторитету. Обычно приводят пример политические личности, религиозные либо профессоров или ученых. Но имя авторитета не называют.

- Эмоциональный резонанс. Этот метод нужен для создания у публики определенного настроения с одновременной передачей информации. Эмоциональный резонанс снимает психологический барьер у широкой аудитории, которая изначально может не воспринимать информацию, которую на подсознательном уровне воспринимают как ложь.

- Эффект первичности. Главная идея этого метода заключается в том, что первоисточник, какой-либо информации всегда является достоверным.

- Эффект присутствия. Метод создает иллюзию реальности. Обычно его используют при «репортажах с мест боев» или в криминальной хронике.

- Информационная блокада. Метод создан для блокировки информации по какому-либо актуальному вопросу. Поскольку интерес к данному вопросу в обществе очень силен, то только выгодная для власти информация получает максимальное распространение.

- Метод категорий. Данный метод используется для распределения какой-либо информации по категориям. Способ предоставления явления и манеры заставляет направить мысли широкой публики в определенное русло.

- Констатация факта. Желаемое положение вещей подается, как уже свершившийся факт.

Все эти технические приемы RT в полной мере использовала в сирийском контенте.

Однако сначала нужно дать представление о том, что действительно произошло в Сирии. Конец 2010 и 2011 года ознаменовался феноменом «Арабской весны», где начавшись с «жасминной революции» в Тунисе в конце декабря 2010 года, череда революций, пройдя через Египет и Ливию дошла до Сирии. Антиправительственные демонстрации начались в Сирии 15 марта 2011г. Первые митинги в Алеппо были жестоко подавлены специальными полицейскими силами, после чего они быстро превратились в вооруженную борьбу против режима Башара Асада. В качестве основных причин были социально-экономическая и этно-конфессиональная.

Социально- экономическая составляющая для начала протестов была у всех на виду. Политическая элита и близкие к ней бизнесмены жили в особняках и в благоустроенных районах, а среднестатистические сирийцы обитали почти что в трущобах. И при этом уже давно определенные группы прогрессивной интеллигенции, выступали против авторитарной правящей системы и однопартийности Причем такой, где вся власть была сосредоточена в руках практически несменяемого президента, и передавалась на монархический лад от отца к сыну (от Хафеза Асада к Баширу Асаду) даже без имитации выборов (на основе плебисцита под надзором властей, а где и просто под дулами автоматов). Сложнее обстояло с этно-конфессиональным фактором. Если мы посмотрим на этно-конфессиональный состав населения Сирии, то увидим следующую картину.

Продолжение в следующей части статьи.