Как власти и народу теперь жить вместе?

В России дубинками проложен водораздел, по одну сторону которого оказались «бенефициары дворцов», а по другую — абсолютное большинство граждан.

«Власть против народа» — формулировка, знакомая многим по учебникам истории. Однако сегодня она вполне применима к текущей политической ситуации в России — особенно после решения отправить Алексея Навального в колонию почти на три года и жесткой «зачистки» тех, кто посмел выразить неудовольствие этим решением.

Вообще, слово «народ» в политологическом смысле — понятие достаточно абстрактное. Население любой страны, а тем более такой большой и сложной, как Россия, всегда фрагментировано. «Народ» может подразделяться, например, на наемных работников и предпринимателей (а те, в свою очередь, тоже делятся на миллиардеров и мультимиллионеров, представителей среднего, малого бизнеса и самозанятых). Наемные работники тоже далеко не одинаковы. Одни трудятся на стройках и фабриках, другие сидят в офисах, третьи (привилегированная категория) — управляют теми и другими.

Помимо этого, абстрактный «народ» вполне конкретной Российской Федерации делится еще и по другим признакам — национальным, религиозным, половым, возрастным.

Формально рассуждая, «народ» — это и те, кого избивали и арестовывали 23 и 31 января, 2 февраля, и те, кто их избивал и тащил в автозаки. Однако вряд ли кто-то из первых захочет сейчас повторить рекламный слоган четвертьвековой давности: «Мы такие разные, но все-таки мы вместе»…

Поправки в Конституцию, отравление и арест Навального обнулили доверие к российской власти у значительной части общества. В результате «мы» сегодня не вместе, а порознь. На одной стороне — десятки миллионов человек, посмотревших фильм Алексея Навального о дворце в Геленджике. Это те, кто массово выходили не только против ареста одного конкретного политика, но и за свободу России в целом. На другой стороне власть, прикрывающаяся силовиками и лояльным чиновничеством. Но уже ясно, что они остались в явном меньшинстве.

Мы присутствуем сегодня при возникновении ситуации кристаллизации и жесткого размежевания жителей страны на две несопоставимых по размерам части. Те, кто выходили на акции протеста, и те, кто их поддерживают, и есть сегодня народ. По другую сторону баррикад бенефициары всевозможных дворцов с их отрядами вооруженных, закованных в броню людей.

Заметим, что эти баррикады возвела сама власть, нагляднее всего — в Москве и Санкт-Петербурге, где исторические улицы и площади были густо перечеркнуты кордонами полиции, Росгвардии, ОМОНа. Этот водораздел пролег поверх социальных, национальных и конфессиональных различий и власть, проведя его, отделила себя таким образом от абсолютного большинства граждан.

23 и 31 января, 2 февраля произошла беспрецедентная протестная мобилизация всей страны. В акциях несогласия с властью участвовали тысячи людей в более чем сотне городов, в том числе, даже небольших, где политическая дремота, казалось, всегда до этого являлась нормой жизни. Такого охвата не было ни в 2011–2012 годах («болотные» протесты против фальсификаций думских выборов), ни в 2014 году, когда против политики Кремля в отношении Украины на улицы тоже вышли десятки тысяч людей, ни в 2018 году, когда самую лояльную прежде категорию граждан огорошили пенсионной реформой. Протест все это время оставался по преимуществу столичным.

Такого охвата российских регионов демонстрациями против политики властей, который случился в начале 2021 года, не было даже тридцать лет назад, в 1991 году, когда народ массово поднялся против советской системы.

В связи с этим основные вопросы, которые возникают сейчас, такие: как эта власть собирается жить со своим народом дальше? Как она будет управлять, если ей больше никто не верит? Раньше, в эпоху безраздельного господства телевизора, верили, а теперь, когда ее старые приводные ремни — телеканалы не в состоянии состязаться в массовости охватываемой аудитории с YouTube и Telegram-каналами, очевидно, уже нет.

Как в этой совершенно новой для себя политической ситуации российская власть собирается проводить в этом году парламентские выборы? Как обычно, не допуская до регистрации неугодных кандидатов? Или решит хоть частично допустить, но потом «скорректировать» результаты выборов? Сегодня, с учетом произошедших глобальных изменений в сфере коммуникационных технологий и массовых протестных настроений, ни тот, ни другой способ так просто уже не пройдут.

Власть и ее присные настолько напуганы (это тоже видно людям и отталкивает их еще больше), что уже не полагаются на привычные им политтехнологические приемы, завязанные опять-таки на телезрителя, а действуют посредством прямых запретов и откровенной силы. Однако это тоже уже не срабатывает — люди массово выходят на запрещенные митинги, чего раньше не случалось почти никогда. Больше того, в российских городах такой массовости раньше не наблюдалось даже на разрешенных акциях оппозиции.

Жестокость, с которой полиция разгоняла абсолютно мирные митинги (несмотря на попытки провокаций, применения оружия или каких-то спецсредств со стороны демонстрантов так и не было зафиксировано), все больше будет работать в обратном направлении. Произвол и откровенное беззаконие могут лишь способствовать формированию крамольного убеждения, что мирный протест бессмыслен и неэффективен…

Что власть может противопоставить нарастанию этих тенденций?

Во внешней политике есть два прямо противоположных варианта, которые, судя по разным источникам и заявлениям, уже обсуждаются в Кремле. Первый — попытаться замириться с Украиной и Западом за счет размена Крыма на Донбасс по принципу, «Крым — наш» (то есть российский), «Донбасс — ваш» (то есть украинский). Теоретически, если этот вариант примет Украина (именно вся страна, а не только ее президент Владимир Зеленский), такое примирение возможно, что принесло бы отмену если не всех, то наиболее жестких западных санкций.

Однако это только в теории. Во-первых, не факт, что Украина пойдет на такой размен. Не исключено, что даже публичное обсуждение этого варианта может стоить Зеленскому досрочного окончания его политической карьеры. Потому что это только в России все решает президент, а на Украине есть еще Верховная рада, правительство, политически активное общество…

Во-вторых, если даже на такой размен как-то удалось бы уговорить Украину, он точно будет отвергнут в самой России последней опорой Путина в российском обществе — имперцами-патриотами. Причем его опорой эти люди остаются как раз до тех пор, пока вождь продолжает свои игры в «русский мир». «Сдача» Донбасса Киеву однозначно оставит его один на один со все более нарастающим протестом внутри страны. По этой причине в Кремле сто раз подумают, прежде чем пойти на такой шаг.

Второй вариант, который может быть использован российской властью для снижения антипутинских выступлений в стране, может состоять в преподнесении такого «патриотического» подарка россиянам, как включение ДНР и ЛНР в состав Российской Федерации. Фактически это уже произошло еще в 2014–2015 годах, однако публично Кремль пока признает эти республики частью Украины и устами Дмитрия Пескова утверждает, что вопрос о вхождении ДНР и ЛНР в состав России «на повестке дня не стоит».

В то же время, Песков подчеркнул, что Москва «занимает последовательную ответственную позицию по защите интересов русскоязычного населения Донбасса и продолжит защищать русских». Так что (опять-таки, теоретически) вариант с преподнесением под думские выборы такого «подарка» электорату гораздо более вероятен, чем первый, хотя и несет в себе риски еще более тяжелых санкций (вплоть до отключения SWIFT) и, соответственно, еще большего ухудшения экономического положения России. Поэтому прежде в Кремле тоже крепко подумают.

Что касается политики внутренней, то способ борьбы с нарастанием протестных настроений власти, судя по всему, известен. Во-первых, как мы видим, взят курс на ужесточение режима. Если раньше протестные акции иногда разрешались, то теперь они без раздумий и жестко подавляются.

Во-вторых, народу попытаются напомнить, кому он должен быть благодарен (а стало быть, лоялен) за то счастье, которое имеет. О том, что разъяснения по поводу «политики партии и правительства» будут идти именно в этом направлении, можно судить по словам первого замглавы фракции «Единая Россия» в Госдуме Андрея Исаева, который заявил: «Необходимо наполнить реальным содержанием принятый нами в прошлом году по инициативе президента закон о воспитательной работе, и он не должен оставаться формальным, превратиться в написание бумажек, должна быть хорошая воспитательная работа в вузах».

Иными словами, молодежи будут вкладывать в голову лозунг «спасибо господину Путину за наше счастливое детство». Только вот беда. Прежде всего, если присмотреться, то не такое уж счастливое. Как уже здесь отмечалось, данные Росстата и правительственных экономистов говорят о том, что, вопреки утверждениям Путина, за 20 лет его правления бедных в России стало не меньше, а больше.

Кроме того, молодые люди и их родители в будущем тоже не видят ничего светлого, если конечно, не относить к нему перспективы после окончания вуза стать разносчиком еды или, в лучшем случае, сотрудником какого-нибудь колл-центра…

Да, конечно, маленькая зарплата или крохотное пособие лучше, чем не получать за свой труд вообще ничего, как бывало в «лихие девяностые». Но выходит, что именно это нужно тогда считать главным достижением двадцати путинских лет (а что еще?). Однако история, в том числе, недавняя, показывает, что, когда граждане узнают правду о власти, подобные доводы их не убеждают, а тот минимум благ, который они имеют, воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Думаю, что не работает такой прием и на этот раз.

В условиях, когда интернет победил телевизор, то есть после потери информационной монополии, власть просто не знает, как теперь манипулировать сознанием сограждан. Прежние пропагандистские построения больше не работают — ложь опровергается уже на следующий день, причем эти разоблачения тиражируются в невиданных доселе масштабах.

Резюмируя, можно сказать, что протестами в защиту Навального российский народ заявил, что «жить, как раньше», он не хочет. Половина классической формулы уже налицо. Осталось понять, смогут ли верхи «управлять, как прежде», то есть пропагандой, запугиваниями и репрессиями.