АСПИРАНТУРА. Часть 5

 Часть 5.

   Я занята правкой рукописи первой главы, чтобы отдать машинистке: обвожу неудачно нарисованные буковки, вклеиваю дополнительные слова и фразы, иногда целые абзацы, что-то вычёркиваю, что-то подчёркиваю для выделения особым шрифтом.

 В такие минуты занятости я обычно на стук в дверь не открываю, а тут почему-то захотелось, переключившись на другое, немного отдохнуть.
Передо мною предстали двое мужеского пола: один знакомый, наш, армавирский, завкафедрой технологии — Борис Фёдорович Коханов; другой — чужой, чуть ниже ростом, скуластый, в добротной меховой шапке.

- Не желает ли семейная аспирантка посмотреть премьеру фильма «Осенний марафон»? - улыбаясь, берёт на себя инициативу знакомства Борис. - Кстати, мой «сожитель» по комнате, замечательный товарищ с далёкого Севера.

 Товарищ тут же протягивает руку: «Анатолий, Сыктывкар, технологический факультет».
 Чтобы знакомство не выглядело слишком деловым, я решила пошутить: « Очень приятно познакомиться с жителем чукотского края». «Мммм...» - замычал новый знакомый, открыв пошире слегка косящие глаза. - Вообще-то, чукчи почти наши соседи: от Сыктывкара до Анадыря — без малого пять с половиной тысяч километров, сутки с пересадками - и мы у гостеприимных соседей.
- Ах, простите великодушно, у меня в аттестате по географии тройка, единственная, кстати; по другим предметам дело обстоит гораздо лучше, честное слово...
- Прощаю и охотно верю, - и все вместе хохочем от души.
- Так как же насчёт кино? - вклинивается Борис.
- Я с удовольствием, но только на сеанс не позже семи вечера: сына укладывать спать надо , ибо потом придётся искать его у кого-то в комнате на первом этаже у семейных.
- Хорошо, нам, чукчам, всё равно: мы в любое время засыпаем...
И вот я между двумя рыцарями, от которых пахнет хорошим мужским одеколоном и от кого-то - терпковатым табаком, который с непривычки мешает мне полностью погрузиться в кадры замечательного фильма.

  До сих пор удивляюсь, почему он так редко повторяется по телевизору; одними фильмами нас уже замучили, пусть даже они распрекрасные, о других, не менее интересных, умных и в плане диалогов, и в плане раскрытия причин вроде бы негативного поведения человека, и в плане решения семейных проблем, незаслуженно забыли.
  До сих пор вызывает улыбку бездарная литературная дама, фразу которой герой Басилашвили, Бузыкин, пытается перевести на более удобоваримую: коза кричала нечеловеческим голосом. «  Ну а что ж она, человеческим, что ли, кричала? - искренне удивляется горе-переводчица, которую в короткой, можно сказать, эпизодической роли сыграла Галина Волчек.
  Да что там эта фраза? Чуть ли не каждый снятый эпизод в трагикомедии Георгия Данелия достоин снисходительного смеха и долгой памяти.
  Спасибо вам, мои добрые рыцари, за организованный, запомнившийся надолго культпоход в кино: может быть, я, в силу своей занятости и безденежья, и не смогла бы в то время насладиться фильмом-шедевром, с его смешинками и грустинками, с игрой целой группы великолепных актёров, из которых остались в добром здравии только двое — Марина Неёлова и Олег Басилашвили. Оставайтесь подольше с нами, дорогие наши кумиры.
  Рыцари мои не оказались калифом на час, много хорошего, доброго о них сохранилось в памяти.
  Как ни приятна любовь (или влюблённость?), всё же её внешние проявления доставляют нам больше радости, чем она сама. Дня через два после посещения фильма сотоварищи мои ( пока так можно их назвать) снова явились с приглашением во Дворец Спорта на концерт Иосифа Кобзона. Отказалась, несмотря на давнюю мечту послушать вживую талантливого певца.
- Не могу, друзья мои: завтра везу рукопись машинистке, а добираться к ней надо на перекладных, сколько придётся просидеть с ней, чтобы пояснить все нюансы перепечатки, не знаю.
  И вдруг Анатолий — почему это пришло ему в голову, не пойму, — задаёт мне вопрос:
- Второй экземпляр остаётся у тебя? (мы по возрасту и сходству профессий быстро перешли на «ты»).
-Кк-акой второй? Неужто кто-то пишет диссертацию в двух экземплярах?
- Но ты ведь здорово рискуешь, оставляя свой труд незнакомому человеку... Мало ли что может случиться...
  Сама говорила, что у вашей коллеги рукопись по собственной рассеянности сгорела. И что тогда?
- А что теперь? - парировала я, несколько раздражённая вопросами со стороны человека, озадаченного чужими проблемами.
- Я могу переписать твою главу за короткий срок. Сколько там страниц? Столько-то? За два дня сделаю.

  Я была в полной растерянности: вроде бы и хорошо, но с какой стати он будеть корпеть над моим не очень понятным почерком целых два дня?

  Выручил Борис: «Ты не сомневайся и не стесняйся, Анатолий - человек северный, хотя и не чукча (широко улыбнулся моему провалу в географических знаниях), добрый, честный и обязательный. В вузе он преподаёт черчение, у него что цифры, что буковки — не хуже напечатанных. Так что, мадам, собирайтесь на концерт Кобзона, с вашим научным трактатом всё будет окей!
  Рукопись, переписаннная Анатолием, оказалась чище - без всяких поправок и исправлений, - понятней и напоминала мне старательность древнего писца, монаха Нестора, автора первой «Повести временных лет». Именно этот вариант, выверив, я отдала для перепечатки машинистке.

  История переписывания на этом не закончилась. После успешного обсуждения на кафедре надо было приступать к написанию второй главы, только после такого объёма наработок положена следующая командировка в Москву, в библиотеку имени Ленина. Много времени занимала подготовка литературного материала, подтверждающего научные положения: каждый пример надо зафиксировать на отдельной, расчерченной по форме карточке с классификационным номером, а потом уже использовать его в тексте работы.

  И снова со своими услугами явился добрый Дед Мороз: ежедневно он приносил мне десятка два-три заготовленных карточек, они до сих пор попадаются мне на глаза в книгах, откуда я брала примеры, в словарях или в черновых вариантах записей.
  Два параграфа с новой главы я отдала для прочтения Галине Васильевне — их легче было читать, на мой взгляд. Но... в чужой рукописи я пропустила одну ошибку. На консультации я заметила, что мой научный руководитель сидит с лицом, замкнутым в непроницаемую строгость. Что я сделала не так? Такого не может быть: я могу ответить на любой вопрос по изложенному материалу.
  Ничего не говоря, она молча тычет ручкой в одно слово: «А это что?» Я судорожно пробежала строчку глазами: вместо слова «сложноподчинённое» предложение написано «сложносочинённое». «Ой, конечно же, это неправильно, Галина Васильевна» - скороговоркой объясняю ей. - Дело в том, что мне один человек помог в переписке рукописи, а ему всё равно, какое из этих двух терминов употребить. Он технарь по специальности, но с хорошим, красивым почерком».

  Недоверчивая моя шефиня вдруг подумала, что мне кто-то пишет диссертацию. После перепуганного моего объяснения вмиг оттаяла и разулыбалась.

- Ну ладно... Я уж, простите, подумала о Вас недоброе. В следующий раз приносите то, что Вы сами напишете, я к Вашему почерку уже привыкла.

  Если хочешь покорить сердце семейной женщины, начни с её детей. Серёжа мой был обласкан со всех сторон: пока я пропадала в городской научной библиотеке, вместе с Анатолием они играли на местном небольшом стадионе в футбол ( в молодости он был футболистом в сборной Коми), ходили на детские дневные сеансы, были частыми гостями в кафе «Мороженое». Возвращаюсь, бывало, с «дурной» головой из библиотеки далеко за полдень, а Дед Мороз сидит в нашем скверике на лавочке.

- Серёжа давно из школы пришёл, наверное, кушать хочет.
- Накормлю сейчас, там есть почти готовая еда. Приглашаю на ужин.
- Нет-нет, я приду попозже, если можно. Коханов у меня хорошая домохозяйка: умеет выбрать в магазине то, что можно съесть и не отравиться.
  Выходные дни у нас получались настоящими праздничными: придёт, бывало, после своих занятий и выкладывает кучу билетов на разные мероприятия — в Ростовский драмтеатр, в камерный музыкальный зал при заводе Ростсельмаш на концерт Елены Камбуровой, какое-то областное соревнование во Дворец спорта и ещё на что-то, о чём я сейчас уже смутно помню. В общем, театрально-музыкальный и спортивный Ростов я познала благодаря моему умному, доброму поклоннику.

На дневные сеансы мы брали с собой Серёжу. На концерте Елены Камбуровой он, потрогав меня за рукав, прошептал: «Мама, правда, она похожа на Амину?». И действительно: темноволосая, с чуть раскосыми глазами, мягкие, сдержанные движения руками — в общем, весь облик певицы напоминал нам нашу добрую московскую фею.

  Три месяца пролетели как один день, и нам с Серёжей надо собираться в Москву. Хоть и понимала, что наш Дед Мороз — калиф на час, но, как поётся в песне, «сердце моё не камень», сказать привыкла - мало, это было что-то гораздо бОльшее.
До самого Харькова и после меня преследовала мелодия украинской народной песни:
Та й було б, та й було б нэ ходыты,
Та й було б, та й було б нэ любыты,
Та й було б, та й було б та й ны знаться,
Як тыпэр, як тыпэр расставаться.
 

  Но, к великому сожалению, благоразумие и любовь не созданы друг для друга.
У слишком занятых людей чувство влюблённости проходит быстрее и легче, чем у романтиков без особых забот. И ещё: верно отметил Л.Н.Толстой, что первую половину пути человек думает о том, что осталось позади, а вторую — о том, что его ждёт впереди. Больная душа , как и место после удалённой занозы, долго саднит, но со временем немного успокаивается, сосредоточиваясь на чувствах и мыслях, помогающих её исцелению.Так было и со мной. После Тулы мы мысленно уже были в Москве; надо благополучно добраться с вокзала до общежития и чтоб хозяйка комнаты, где мы уже останавливались, оказалась дома. А потом, после устройства быта, долгожданная встреча с Аминой, её мягкий смех по поводу моего невольного увлечения. И только много времени спустя я оценила её поведение: а чем можно успокоить душу женщины, влюблённой в безнадёжно чужого мужчину?

 - Шурик, ты же оптимистка по жизни, улыбнись, засмейся, как это ты умеешь делать, подними руку и резко её опусти, ведь любовь — это всего лишь игра двух прихотей и соприкасание двух эпидерм. Всякая любовь неизменно кончается банкротством, даже если женщина выходит замуж по любви.

  Честное слово, это так хорошо сказано, будто бы я сама это сказала!
- Ты должна видеть в нашей жизни главное: первое - чтоб твоё чадо выросло при тебе; второе — выполнить в срок и с достоинством свою работу, именно она в дальнейшем позволит тебе жить безбедно и независимо. Не надоело ли тебе быть в подчинении? Пусть ТЕБЕ подчиняются! Ты поняла — о чём я?

  Как не понять? Лучше всего мы знаем то, что изведали на собственном опыте, сталкиваясь с разными людьми. До сих пор вспоминаю, как однажды лектор, за которым я вела практические занятия в первый год работы в вузе, отведя меня в сторонку, задала мне вопрос: а как это может сказуемое выражаться существительным? И мне тогда пришла в голову мысль, что если бы мы поменялись местами в отношении субординации, то студенты от этого только бы выиграли.
  И каждый день — в преодолении каких-то проблем и постоянной занятости. После такого напряжения в работе, в достижении удовлетворительных результатов труда всякая лирика постепенно отходит на задний план.