С надеждой на будущее, в страхе перед прошлым

Декабрь перевалил за половину. Все итоги подводят. Этой зимой в подведении итогов есть какое-то особое мазохистское наслаждение. Народ мучительно сводит дебет с кредитом и потом сладострастно подводит черту: все пропало, ура! Все рухнуло в тартарары! Наконец-то! Я тоже тогда подведу итог в том же духе. Тем более, что год и правда был удивительным.

Да, удивительный год. Странный. Какой-то насыщенно-бессобытийный. Какой-то одновременно смешной и жуткий. Ничего не изменилось. И изменилось все. Как-то незаметно, буднично случилась... смена эпох.

Сначала – случай. Недавно с младшей дочерью ходила к стоматологу. В нашу районную поликлинику. А в нашей районной поликлинике уже лет десять, сколько я живу в Петергофе, работают только два стоматолога. Это на огромный пригород. Оба врача, кажется, все десять лет трудятся на полставки: один утром, другой – вечером. При этом почти всегда один из специалистов либо в отпуске, либо на больничном. Все десять лет в поликлинике не было ни стоматолога-хирурга, ни ортодонта. Все десять лет не было даже нормальных пломбировочных материалов. Приходить сюда имело смысл только на плановый осмотр или чтобы посеребрить дошкольнику зубы. Все. И это, конечно, если не жалко времени на трехчасовую очередь. И вот мы недавно, значит, сходили.

Как вы поняли, в очереди у меня было много времени для наблюдений и размышлений. Вот перед нами папа с сыном. Мужчина нервничает. Периодически звонит супруге, ругается. «Зачем ты, – укоряет, – нас сюда отправила? Я, – говорит, – на работе сказал, что только на два часа задержусь».

Вот рядом мама с дочкой. Женщина тоже явно переживает, переминается с ноги на ногу, постоянно что-то проверяет в смартфоне, у нее, наверное, тоже горит работа – на домохозяйку она не похожа. Всего в очереди человек двадцать. Из них только треть по талону. Остальные с острой болью, «только спросить» и за направлением к хирургу, который работает в Ломоносове. Необходимость получения бумажки в Петергофе на прием к врачу в соседнем пригороде – это отдельная история. Можно сказать, анекдот. Юридически на два пригорода работает одна поликлиника (спасибо оптимизации), но без листочка с подписью специалиста из Петергофа в Ломоносове не принимают. И медсестра направление без очереди не выписывает, ведь доктор все равно должен посмотреть.

И вот я сижу и думаю: ведь это абсурд! Каждый божий день двадцать-тридцать-сорок человек (а сколько таких в месяц?) теряют практически целый рабочий день, целый день не производят того, что могли бы произвести только потому, что кому-то жалко выделить из бюджета деньги поликлинике на три-пять дополнительных ставок! И вот, когда я делюсь своими мыслями, наконец, с врачом (после трех часов ожидания), я вдруг слышу в ответ: «Ну а что вы хотите? Ковид!»

Браво! Это, оказывается, все – ковид! Десять лет непрерывного коронавируса.

И так ведь во всех сферах! В здравоохранении, в образовании, в социалке.

Понимаете, все стало разваливаться ведь уже давно. И многое даже успешно развалилось. Что осталось, давно работает на предельной мощности и в аварийном режиме. Вот вроде бы очевидно, что любая система должна иметь запас прочности на случай форс-мажора. Будь то хоть эпидемия нового вируса гриппа, хоть шторм на фондовых биржах, хоть локальные войны.

Но человечество (не только Россия, весь мир) сделало ставку на Ее Величество Эффективность, пытаясь выжать, вопреки законам физики, из всех систем КПД 100%.

Логика примерно такая. О, у нас тут спад рождаемости, закроем-ка мы «лишние» детские сады и школы. О, у нас тут частная медицина развивается, давайте государственные поликлиники объединим, сократим штаты. Ну и что, что у людей денег нет – экономика подтянется. О, зарплаты на фоне дорогой нефти чуть подросли, ликвидируем к черту социальные службы, люди сами давно не идут ни за какими пособиями и льготами. А потом раз – и нефть ползет обратно вниз, а рождаемость обратно вверх. Зарплаты – вниз, заболеваемость какой-то новой заразой – вверх. И – ой... Что же делать?!

И какой-нибудь Роспотребнадзор поначалу выдает: надо бы в школах учащихся проредить, чтоб в классах оставалось не более 15 человек. А потом, конечно, поглядели, прослезились: оказалось, у нас в классах по 40 человек набито. Оказалось, многие школы и так в две смены работают. И учителя на двух ставках. И половина учителей сильно в возрасте. А какой-нибудь Минздрав в это время тоже вот грезит: надо бы число коек в больницах увеличить. А потом опять – глядь, а все разворовано (зачеркнуто), оптимизировано.

И находится гениальное решение – сделать во всем виноватым общество.

А чего люди несознательные какие-то? Чего дома им не сидится, например? Чего они возмущаются учебой детей на дистанционке, не понимают, что ли, – на войне как на войне.

Есть вообще вредные. Маски не носят. Над перчатками хохочут. Есть совсем махровые эгоисты: в барах собираются. Палками их!

И вот он, главный итог года. Может, даже итог столетия. Мы окончательно вкатились в новое Средневековье! Человечество определенно можно поздравить.

Аргументы? Сначала по форме. Вы обратили внимание на господствующую риторику? Если раньше власть еще делала вид, что народное недовольство для нее не пустой звук, если раньше она что-то там обещала исправить, улучшить, придумать, то теперь – все. Теперь каждый сам себе во всем виноват. И больше того, теперь каждый и перед другими во всем виноват, каждый – потенциальный преступник. Причем преступник с рождения (все ведь усвоили, что главные разносчики заразы нынче – дети?). Родился – виновен! Точка. Риторика первородного греха и кары небесной.

Теперь по содержанию. Что больше всего характерно для жизни в Средние века? Нет, вовсе не тотальный страх перед Богом и, например, кострами инквизиции. Инквизиция, она же под занавес уже приключилась, она агония Средневековья. Ну а Божьей воли бояться было вовсе не принято, с ней приходилось просто смиряться. Причем с благоговением. Эпоху периода VI-XIII веков отличал прежде всего страх перед прошлым, страх перед «можем повторить», страх перед самой историей. Общество тогда сделало выбор в пользу безвременья.

Но! Средние века – времена темные, но, в общем, не такие уж страшные. Это ночь цивилизации. Ночью большинство людей не боится, а спит. Сон необходим, чтоб восстановить силы. Человечество очень устало в античном мире. Да, было весело, интересно безумно, но очень уж человека та эпоха вымотала. И в конце концов завела в тупик. Искусство, философия — это прекрасно. Но как быть с тем, что человек человеку раб? Вопрос был поставлен. Ответов не нашлось. Ни философских, ни даже просто экономических. И все рухнуло под тяжестью этого вопроса. И все стали равны... перед Богом.

Такое же крушение произошло в веке двадцатом. Все так же остро встал вновь тот же вопрос – вопрос о несправедливости. И еще вопрос о свободе. Опять стали думать, как отменить господство человека над человеком. Идея с Богом уже не работала. «Бог, – провозгласили, – умер». Может быть, отменить и личность? Чтоб вот ни у кого никаких поползновений на исключительность. Чтоб не идейная борьба, а идея одна на всех. Чтобы всякое «я» слилось в радостном порыве в огромное «мы». Человек человеку – волк? Человек человеку – царь? Человек человеку – раб? Человек человеку – никто! Ура, товарищи! И в борьбе за счастье человека на земле, человека обезличенного, то есть которого в принципе не особенно жалко, наворотили дел. Революции, войны, ГУЛаг, холокост, нищета. Глад и мор.

XX век – это отчаянные попытки остановить Античность. И ХХ век – это Юстинианова чума. Возвращаться в такое страшно. Тем более что проблемы человечества ХХ век не решил. Свободы не прибавилось. Справедливости, в общем, тоже.

И вот все снова летит к чертям. Растет неравенство. Социальные завоевания, которые, несмотря ни на что, в прошлом столетии все же случились, вновь отменяются. И... хочется замереть. Хочется умалиться, стать незаметным, чтоб не зацепило. И думается: а может, и правда человеческая природа изначально повреждена со времен Адама (власть манипулирует человеком отнюдь не безрезультатно)? И, может, в новых сумерках истории в самом деле получится отсидеться, передохнуть, набраться сил?

И еще кое-что может чувствовать человечек. Ему кажется, что в этот раз наверняка будет легче. И небезосновательно, все же развивается по спирали. Диалектика. И новое Средневековье мы входим все-таки с интернетом и антибиотиками. Страшно? Да вот ни капли. Ах да, тут можно вспомнить про «цивилизованное варварство», что предрекал Бердяев. Ну, ничего. Переживем. Да и время в истории все ускоряется. Бог даст, ночь растянется не на десять веков.

И еще. Ведь ничего не исчезает в никуда. Тут – варвары, а там – монахи-переписчики, склоняющиеся над Аристотелем. И не все только кругом энтропия. Потенциальная энергия все еще преобразуется в кинетическую. И впереди Ренессанс. А Возрождение, кажется, лучше условного 1917-го. Оно и богаче, и ярче.

И вот на фоне, казалось бы, кромешного ужаса, можно наблюдать удивительное. Люди задумывают новые дела. У кого образовательный проект вызревает. Кто-то социальные программы запускает. При этом почти никто не мыслит в категориях не то что прибыли – даже рентабельности. Люди просто спасаются от неопределенности и бессмыслицы делом. Скромным, незаметным, но все же делом. И, мне кажется, так создается хороший задел на будущее. Невидимые силы истории уже приближают нам Возрождение. Мне очень хочется в это верить.