Николай Кружков. "Привет вам, чудные мои воспоминания!" (Богородский край в судьбе патриарха Пимена)

Николай КРУЖКОВ «ПРИВЕТ ВАМ, ЧУДНЫЕ МОИ ВОСПОМИНАНИЯ!» (БОГОРОДСКИЙ КРАЙ В СУДЬБЕ ПАТРИАРХА ПИМЕНА) К 100-летию со дня рождения Патриарха Пимена (Сергея Извекова). 2010 г

«Патриарх Пимен… Всё в нем было величественно – и имя, и рост, и осанка, и голос, и глаза, которые видели насквозь и от которых невозможно было укрыться… Беседовать с ним было очень интересно. Вернее, не беседовать, а слушать. Сколько людей, событий всплывало в этих неторопливых вечерних разговорах!» - таким предстаёт патриарх Пимен в воспоминаниях архимандрита Дионисия (Шишигина), который пятнадцать лет был патриаршим книгодержцем и в своей книге «Былое пролетает…» воссоздал облик выдающегося русского священнослужителя, чьё столетие мы отмечаем этом году. Особое внимание уделяет о. Дионисий и поэзии Сергея Извекова: «Поэтическое наследие Патриарха Пимена почти неизвестно сегодняшним читателям и исследователям. Стихи Святейшего Патриарха очень похожи на канты. Многие из них действительно звучат в репертуаре современных исполнителей духовных песен. В своих произведениях Святейший как бы озвучивает свои глубокие внутренние размышления и воспоминания. Часто это продолжение его внутренней молитвы. В них нашли отражение воспоминания о далёких годах детства и юности, события церковной жизни, личные переживания. Перед нами проходит целая вереница образов старой Руси – как на картине Павла Корина «Русь уходящая», на которой среди духовенства и мирян послереволюционных лет провиденциально запечатлён и молодой иеромонах Пимен – будущий Святейший Патриарх». Удивительная конкретность, определённость, точность отражения виденного и пережитого, присущая лирике патриарха, превращает его поэтическое наследие в бесценные личные свидетельства для его будущих биографов:

                                        О детство светлое и юность дорогая!

                                        Вы принесли мне счастья глубину,

                                        Не только в радости, но и страдая,

                                        Я ощущаю в сердце тишину!

                                        Привет вам, чудные мои воспоминания!

                                        Привет, родные сердцу уголки!

                                        Горячей юности желанья,

                                       Друзей духовные полки!

                                       Вам посвящаю эти строки,

                                       Пусть каждый знает облик ваш

                                       И извлекает сам уроки,

                                      Забыв навеки злую блажь!

                                      А облик тот, святой и добрый,

                                      До самой смерти дорог мне,

                                      Несёт с собою дух он бодрый

                                     И греет чувства в глубине.

                                     Когда ж настанет час разлуки,

                                    Душа из тела улетит,

                                    То взявши повесть эту в руки,

                                    Пусть каждый автора простит.

                                     И воздохнёт душою чистой

                                     О прегрешениях моих,

                                    Чтобы Господь стезёй лучистой

                                    В сияньи дали серебристой

                                   Ввёл в царство праведных Своих!

С публикации этих дорогих для нас пожелтевших и обветшавших от времени листочков со стихотворными строками Сергея Извекова, которые были объединены им в лирический цикл «Духовная Родина», мы и начнём наше неторопливое повествование о Патриархе Пимене. В нескольких десятках километров к востоку от Москвы находится город Ногинск (до 1930 года – Богородск). Некогда здесь была Ямская слобода, где ямщики меняли лошадей, а путники имели возможность немного отдохнуть по дороге из Москвы в Нижний Новгород и Казань. В 1781 году на месте слободы был образован уездный город Богородск. К 1910 году, времени рождения будущего, четырнадцатого Патриарха Московского и Всея Руси, население города насчитывало пятнадцать с половиной тысяч человек. Почти на тысячу деревянных домов лишь восемьдесят каменных, да сотни три смешанной постройки. В небольшом городке было три больницы, несколько благотворительных учреждений и типография, где печаталась городская газета. Город славился торговлей, кустарным и текстильным производством. Воспоминания детства запечатлены в лирической исповеди Сергея Извекова:

                                                    Близ Москвы на шоссейной дороге,

                                                    Где на «Нижний» идут ходоки,

                                                    Растянулся весь в зелени город

                                                    Вдоль обрывистой Клязьмы реки.

                                                    В летний день много тени и влаги,

                                                    А зимой белоснежный покров,

                                                    Много фабрик («Морозов», «Елагин»)

                                                   Средь больших и уютных дворов.

                                                   И огромных два храма на город,

                                                   Красотой и величьем пленя,

                                                   Бархатистым «малиновым звоном»

                                                   Увлекали к молитве меня.

                                                                   24 июля 1949 г.

В центре города Богородска на берегу реки Клязьмы возвышается величественный Богоявленский собор – главная святыня и достопримечательность города. Он построен в 1767 году, а в 1873 г. - стал кафедральным. Особую выразительность архитектурному облику собора придаёт колокольня: высокая, стройная, сооружённая в 20-х годах XIX века в классическом стиле. Когда-то собор славился своим колоколом, который весил 1250 пудов (20 тонн). Это был самый большой из всех уездных колоколов России. В 1938 году Богоявленский собор был закрыт, и в его помещениях устроили фабричный цех. В 1989 году собор возвратили Церкви в полуразрушенном состоянии, и в нём возобновились литургии. Летом 1991 года собор посетил Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II во время перенесения мощей преподобного Серафима Саровского в Дивеевский монастырь. Богоявленский собор всегда был архитектурной доминантой города. С его четырёхъярусной колокольни можно было обозревать окрестности на многие километры вокруг. Отсюда можно было увидеть храм Успения Божией Матери в селе Успенское, построенный в 1756 году на средства купца Клюева, чуть далее храмы Живоначальной троицы в Глухове и Балабанове, а в ясную погоду можно было разглядеть и золотые купола Берлюковской Николаевской пустыни. Сергей Извеков в своих стихах упоминает Богоявленский собор и подробно описывает его убранство:

                                            Собор Богородский стоял при реке

                                            У моста большого в прямом тупике,

                                            Белел он на солнце, могучий гигант,

                                           Торжественных служб городской адамант.

                                           Любил я собор при вечерних огнях.

                                           В кипучую юность, при пасмурных днях.

                                          От ладана запах, мерцанье лампад

                                          Вносило спокойствие в душу и лад.

                                          Крещенью Господню центральный алтарь

                                          Был посвящён от строителей встарь.

                                         Правый «Покровский» - Богородицы храм

                                        (Чтили особо Владычицу там).

                                        Левый придел утешенья носителю

                                        Был посвящён Николаю святителю.

                                       И этот праздник, что дважды был в год

                                      С радостью чтил православный народ.

                                      Утварь прекрасная ярко сияла,

                                      Слева гробница с мощами стояла,

                                     Много там было святыни частиц,

                                     В небо ведущих златых колесниц.

                                     А на высоком соборном амвоне,

                                     На золотом иконостасном фоне,

                                    Над царским входом устроена сень,

                                    Вход охраняет могучая тень.

                                    Купол могучий, венчающий своды,

                                    Белый как лебедь – красавец природы,

                                    Солнце лучами играет на нём,

                                    Словно большим обжигает огнём.

                                    А с колокольни, с малиновым звоном

                                   Что ни посмотришь, то с низким поклоном

                                   Видишь прекрасные храмы вокруг,

                                   Только молись и крестись, милый друг.

                                   Клюево – церковь там видна Успенская.

                                   Глухово. Храм Святой Троицы там.

                                   За лесом видно село Воскресенское.

                                   Вот и Балобаново – каменный храм.

                                   Вот Петропавловский малый погост,

                                  Каменный храм там, красив он и прост.

                                  И Иоанн Богослов вдалеке.

                                 Слышится звон иногда на реке.

                                 На горизонте, лишь в ясное утро,

                                 Чуть-чуть виднеется точечка будто.

                                 То Бирлюковский большой монастырь,

                                 Зелень кругом, да заречный пустырь.

На той же улице Нижней, где расположен Богоявленский собор, стоял пятиглавый храм, освящённый в 1857 году знаменитым архипастырем святителем Филаретом (Дроздовым), митрополитом Московским и Коломенским в честь Тихвинского образа Божией Матери. Тихвинский храм представлял собой обширное сооружение, состоящее из объёмов, сильно отличающихся друг от друга в стилевом отношении. Архитектурные детали храма XIX века сочетались с элементами зодчества русской старины XIV –XVII веков. Особое внимание в храме сразу привлекали красивые и необычные паникадила. Но самым интересным и необычным паникадилом был «крест». Оно было изготовлено под руководством Михаила Карповича Извекова – отца будущего Патриарха Пимена. За храмом было старое городское кладбище (ныне совершенно разорённое). На этом кладбище под тяжёлым мрамором и гранитом, под простыми крестами и камнями нашли вечный покой тысячи именитых и рядовых граждан города Богородска. Здесь покоится прах матери Сергея Михайловича Извекова Пелагеи Афанасьевны. За несколько лет до своей кончины Святейший Патриарх посетил могилу матери, взял с еле видного холмика земли и попросил, чтобы эту землю положили ему в гроб. Богородск к концу XIX – началу XX века был большим фабричным городом. В центре города находилась крупная фабрика Елагиных, пользующаяся всероссийской известностью за свои полушерстяные ткани. Самые крупные фабрики Богородского уезда размещались, однако, не в в самом городе, а в пригороде с названием Глухово. Это знаменитая Компания Богородско-Глуховской мануфактуры, основанная в 1842 году Захаром Саввичем Морозовым. Как нам известно, на Глуховской фабрике Арсения Морозова механиком работал Михаил Карпович Извеков – отец Святейшего Патриарха Пимена. Невольно вспоминаются строки Сергея Извекова, в которых отразились воспоминания его детства: Распускалась сирень величаво Над красавицей Клязьмой рекой, Золотая луна выплывала, Освящала весенний покой. Это Глухово, нежно-прекрасное, Там, где детство моё протекло, Где родилось желание властное, Что ко храму меня привлекло… Арсений Иванович Морозов, владелец Компании Богородско-Глуховской мануфактуры, оставаясь старообрядцем и никогда не изменяя вере своих отцов, заботился не только о материальных нуждах православных, но и об их духовно-нравственном развитии. В Глухове на средства Компании была построена часовня, но в воскресные и праздничные дни фабричное население вынуждено было ходить на Божественную литургию в Тихвинский храм города Богородска, который был в двух с лишним верстах от Глухова.

В связи с этим А. И. Морозов выступил с инициативой постройки храма. По милости Божией храм появился быстро. В селе Зуево начали строить каменный храм, который освятили во имя Святой Живоначальной Троицы. Близлежащая местность стала называться Троицкой слободой. Дом Извековых находился недалеко от храма в местечке под названием «стройка». Сюда привезли младенца, который родился в семье Михаила Карповича и Пелагеи Афанасьевны Извековых 23(10) июля 1910 года в селе Кобылино Калужской губернии, в родовом поместье отца. 28 июля в Троицком храме Глухова состоялись крестины. Новорождённому младенцу было дано имя в честь преподобного Сергия, игумена и чудотворца Радонежского, великого печальника и заступника Земли Русской. Восприемницей мальчика от купели была старшая сестра Мария (род. В 1889 году). За рекой средь душистой берёзы Деревянный, зелёный, как лист Храм стоял (мои детские грёзы) – Купол бел и, как облако, чист. В этом хрмае я принял крещенье, И моя драгоценная мать Приносила меня в воскресенье На руках, чтобы тут причащать. До событий 1917 года Михаил Карпович Извеков продолжал работать механиком на глуховской фабрике Арсения Морозова. После национализации ткацкой фабрики Шибаева новое руководство приглашает Михаила Карповича на должность главного механика. Семья переезжает на другой конец города – в Истомкино, Доможирово, ближе к месту работы отца. Несколько слов об отце будущего Патриарха Пимена. Михаил Карпович Извеков родился в 1867 году в селе Кобылино Бабичевской волости Малоярославского уезда Калужской губернии. Происходил он из духовного сословия, был человеком умным, доброжелательным и чутким к нуждам рабочих, в городе был хорошо известен. В течение долгого времени был брандмейстером пожарной команды, другими словами, руководителем добровольного пожарного общества. Более сорока лет трудился он на богородских фабриках, пользовался большим уважением и почётом. Умер 30 декабря 1942 года в Ногинске. Большую часть времени Михаил Карпович проводил на работе, и поэтому воспитанием будущего патриарха в основном занималась его мать – Пелагея Афанасьевна. Ей помогала старшая сестра Сергея – Мария Михайловна, уже вышедшая к тому времени замуж и нянчившая любимого крестника со своими детьми. Пелагея Афанасьевна (девичья фамилия Иванова) родилась в 1871 году в Серпухове. Мать Пелагеи Параскева вышла замуж за крепостного Афанасия, которого вскоре отдали в солдаты. В семье осталось два сына и две дочери. Пелагея очень уважала своего старшего брата Феодора, полюбила его друга Михаила Извекова и вышла за него замуж. Набожная, проникнутая строгим русским православным духом, Пелагея Афанасьевна обладала тонким и ясным умом и отличалась беспредельной кротостью и добротой. Духовное окормление она находила у знаменитого старца Зосимовой пустыни иеромонаха Алексия. Пелагея Афанасьевна глубоко скорбела о том, что дети, рождавшиеся после старшей дочери Марии, умирали в младенчестве: Анна, Владимир, Михаил, Людмила… Обращаясь в своей печали к Господу, мать дала обет посвятить своего будущего ребёнка служению Богу. И теперь, молясь у своих домашних святынь вместе с сыном Сергеем, она поручала его водительству Пресвятой Девы Марии, перед Владимирским образом которой в доме всегда теплилась лампада. «Владимирский образ Божией Матери, - вспоминал много лет спустя Святейший Патриарх Пимен, - это московская святыня, святыня тех мест, где я родился. Он был нашим семейным образом, он стал моим образом на пути иноческого делания. В день празднования этого же образа, по благословению Царицы Небесной, совершилась моя интронизация» Пелагея Афанасьевна умело направляла воспитание сына. В доме было много книг, хорошо подобранная духовная литература. Мать охотно читала Сергею вслух, развивая его вкус и прививая любовь к чтению. Скоро уже и самого Сергея с трудом можно было оторвать от книги. Чтобы никто не мешал, он часто забирался на чердак, где при мерцающем свете свечи поглощал одну книгу за другой. Ознакомившись со Священной Историей Ветхого и Нового Заветов, он стремился глубже постичь непреходящее значение Христова учения. Появились любимые духовные писатели. «Я с детства увлекался творениями «русского златоуста» - архиепископа Херсонского Иннокентия», - вспоминал Святейший Патриарх.. -Мне всегда нравилась глубина его мыслей. Чем больше я вчитывался в его проповеди и другие произведения, тем больше восхищался его богословием. Что же касается формы изложения и красоты слога, то я был уверен в непревзойдённости сего святителя, и если бы тогда кто-нибудь меня спросил, кто мне больше всех нравится из Херсонских архипастырей, я бы, не обинуяся, ответил:Иннокентий». Мудрое, ненавязчивое влияние матери скоро принесло свои плоды. Храм стал для Сергея самым дорогим местом. Его трогало благолепие церковных служб, глубоко в душу проникало стройное пение. Вместе с матерью он посещал близкие сердцу русского христианина священные места. Скончалась Пелагея Афанасьевна 20 июля 1936 года. Занятиям в школе предшествовали уроки, которые давали Сергею богородский проиерей Владимир Борисов и его супруга Анна Андреевна – опытный педагог и близкий друг семьи Извековых. Год Сергей Извеков занимался в VI группе Истомкинской школы 1-й ступени, где был председателем Школьного исполкома. В 1924 году его принимают сразу в 3-ю группу лучшей тогда городской средней школы 2-й ступени имени В.Г.Короленко. Школа сохранила гимназический строй и уклад, а также преподавательский состав дореволюционного времени. Здание школы было построено для Богородской гимназии в 1907-1908 г.г. известным архитектором А. В. Кузнецовым по заказу и на средства С.А.Морозова, бывшего в то время председателем Общества по распространению среднего образования в Богородске. Здание школы сохранилось до наших дней, оно выстроено в стиле модерн и могло бы украсить любой европейский город. Догонять сверстников не пришлось: по успеваемости он всегда был среди лучших учеников. Способного, развитого, одарённого мальчика отмечают преподаватели самых разных дисциплин. Место его было «на камчатке», на последней парте. У тогдашних педагогов было такое правило: лучших учеников сажать подальше от доски – они и оттуда разберутся во всём. По воспоминаниям одноклассницы Серёжи Извекова Анны Григорьевны Поляковой «сидел он вместе с Юрой Тихомировым, они друзьями были. Скромный очень был, поведения хорошего. Сергей был высокий, худой, красивый. И мама у него очень хорошая была: добрая, сердечная, всех нас, девчонок приметит, ласковое слово скажет. И сестра моя, Надежда, его знала. Они даже вместе на лодке катались в Косино, на озере». Учителей поражала разносторонность интересов мальчика: технические и гуманитарные предметы одинаково увлекали Сергея. После занятий в классах его видели то в одном, то в другом школьном кружке. Он рисует, поёт. Сохранилось удостоверение, данное ученику III группы Извекову Сергею Михайловичу, что он «является лаборантом физкабинета школы им. Короленко и ему разрешается посещать кабинет во внеурочное время». В праздничные и в свободные от учёбы дни Сергей – в храме. Он читает и поёт на клиросе, пономарит в алтаре, иподиаконствует у московских викариев, епископов Богородских Никанора и Платона, а также пребывавшего на покое в Богородске епископа Серафима.

                                                     Петь ходить стал на левый я клирос,

                                                    Приучался читать по слогам,

                                                    И церковно-славянский «папирус»

                                                    Быстро пал к моим юным ногам.

                                                   Полюбил я церковное чтенье,

                                                   Стал за службами часто читать,

                                                   И божественных истин горенье

                                                   В сердце чаще начало витать.

С глубокой благодарностью и теплотой вспоминает он благочинного храмов города Богородска протоиерея Владимира Борисова, настоятеля Богоявленского собора протоиерея Николая Сперанского, настоятеля Тихвинского храма протоиерея Петра Баженова, протодиакона Богоявленского собора Бориса Уразова, диакона Георгия и других священнослужителей, оказавших значительное влияние на его духовное формирование в детстве и отрочестве. Это нашло своё отражение и в лирической исповеди Серёжи Извекова. Из отдельных поэтических образов складывается достаточно цельная картина атмосферы благочестия и церковности, окружавшая будущего Патриарха: Были в соборе и светские лица, Но и они отличались судьбой, Много и долго любили молиться, Да и других повели за собой! Различные свидетельства о жизни подмосковного города Богородска начала прошлого века можно найти в воспоминаниях современников Сергея Извекова. Фёдор Сергеевич Куприянов был сыном старосты Тихвинского храма города Богородска. Под сводами этого храма прошло всё его детство. Как и Сергей, он пел на клиросе, пономарил, одевал стихирь. В своей книге «Воспоминания моей юности» Ф.С.Куприянов пишет: «В Москве я ещё не учился. В стихаре ещё не ходил, а за всенощной пел на левом клиросе. За обедней петь не любил. Голос у меня был звонкий и довольно сильный. Славянскую азбуку я знал, основные песнопения тоже. Так что петь было легко и интересно. Это было на зимнего Николу (19 декабря). Справляли престольный праздник в левом приделе. Иконостас сиял от множества свечей в больших подсвечниках и лампадах паникадил. Пахло свежестью и можжевельником. Народу было очень много. Служба торжественная. Певчие на хорах, а мы на левом клиросе против иконы Николая. Почему-то в эту зиму хор из Торбеева не пел в полном составе. Но основные певчие всё же тут с нами были. Торжественность службы воодушевила всех. Наш левый хор пел так хорошо, что все обратили внимание. Ни разу не сбились мы в псалмах. Так хорошо пелось, что, казалось, голосу моему не было ни конца, ни краю. Я совершенно забыл о времени, меня охватило внутреннее ликование. Во время величания, когда взоры всех обратились к образу Николая чудотворца, мне даже показалось, что он улыбается мне тихой и доброй улыбкой, как может только он улыбаться и что складочки его лба разгладились. Было и сладко, и весело, и щекотало в груди. Больше так я никогда не пел. В лирических откровениях Сергея Извекова всё это предстаёт так:

                                                   Наконец, стал я петь в правом хоре –

                                                   Моей радости нет уж границ!

                                                   И на спевках в церковном притворе

                                                  Много вписано славных страниц.

                                                  Вот наш регент, серьёзный и грозный,

                                                  В партитурах – смысл жизни его.

                                                  И себя для церковного хора

                                                  Целиком отдаёт он всего.

                                                  Вся семья его – тоже хористы.

                                                Двое взрослых сынов – скрипачи,

                                                Хоть лицом и не очень казисты,

                                               Да такие на вид крепачи.

                                               Много школьных друзей в хоре пели,

                                              Я их лица лишь помню теперь,

                                              Но расстаться тогда не хотели,

                                              Словно были родные, поверь.

                                              И, встречаясь друг с другом, хористы

                                             Вспоминают Хмелёва всегда.

                                             Были раньше и мы голосисты,

                                            Пели в храме в былые года.

Сергея, обладавшего прекрасным голосом, приглашают сначала на клирос, а в 1923 году и в архиерейский хор Богоявленского собора города Богородска. Пение в хоре соединялось с серьёзными теоретическими занятиями. Сергей делал большие успехи под руководством известного профессора Александра Воронцова и его помощника Евгения Дягилева, впоследствии монаха Данилова монастыря Иоанна. Овладев секретами вокального и регентского искусства, он уже вскоре сам пробует силы в управлении хором своих сверстников при паломничествах по святым местам центральной России. Эти первые шаги молодого регента были во многом решающими.Юноша вступал на путь, к которому всегда стремился.

                                                      Годы прошли незаметно и быстро –

                                                     Вот уж покинул я глуховский храм.

                                                    В город тогда я с семьёй перебрался,

                                                   Там я учился и вырос я там.

                                                   Здесь уж собор меня принял в объятья,

                                                   Я в стихаре со свечой выходил.

                                                  И полюбили меня, словно братья.

                                                 Тут я всю юность свою проводил.

                                                 Пел и читал я на клиросе левом,

                                                  Проповедь слушал, на службы смотрел.

                                                  Много служило тогда мне примером,

                                                  Устали не было, духом горел.

                                                 Сколько прекрасных, с могучей душою

                                                 Встретил я там незабвенных людей,

                                                С сильной молитвой и верой большою

                                                Славных сынов христианских идей.

 Следует упомянуть, что мама Серёжи Извекова Пелагея Афанасьевна Иванова была духовной дочерью известного старца Смоленской Зосимовой пустыни преподобного Алексия. Пустынь эта была расположена недалеко от Троице-Сергиевой лавры, у станции Арсаки Северной железной дороги, в живописном месте на берегу речки Молочхи. Сюда, к старцу, как к духовному источнику, стремились отовсюду люди. Кстати, среди духовных детей старца была великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Отец Алексий, прекрасный проповедник, привлекал этих людей как молитвенник и праведник, прозорливец и духовник, нежный целитель душ. Посещая этого старца, мать Серёжи Извекова часто брала с собой и сына. В 1916 году отец Алексий ушёл в затвор, и духовное руководство многих его чад перешло к иеромонаху Иннокентию (Орешкину). Отец Иннокентий прошёл школу послушания у известных старцев – отца Алексия и игумена Германа. Поэтому он и стал продолжателем дела своих учителей. Батюшке ещё при этих известных старцах Зосимовой пустыни было дано задание помогать отцу Алексию в обители оказывать духовную помощь всем попавшим в трудные житейские обстоятельства. Когда Серёжа Извеков впервые попал на исповедь к старцу Иннокентию, тот узрел в подростке будущего Первоиерарха. С тех пор всякий раз, когда отрок приезжал в пустынь, батюшка мог часами беседовать с ним. Сначала вместе с матерью, а потом уже вместе с подросшими сверстниками Серёжа посещал Троице-Сергиеву лавру, Киево-Печёрскую лавру, Зосимову пустынь, Саровскую пустынь, Дивеевский монастырь, Николо-Угрешский монастырь, Серпуховский Владычный монастырь, Берлюковскую пустынь и многие другие святые места России. Уже первые посещения монастырей произвели на Серёжу глубочайшее впечатление. При первой возможности он старался посетить их ещё и ещё раз. С ним были юные паломники. В монастырях и храмах на пути к монастырям они принимали участие в богослужениях. Так появился церковный хор, которым обычно управлял Сергей, получивший к тому времени навыки регентского искусства. Эти посещения святых обителей во многом определили дальнейший жизненный путь будущего Патриарха. Очевидцы рассказывали, что когда Сергей получал благословение митрополита Макария (Невского), пребывавшего на покое в Николо-Угрешском монастыре, маститый старец вдруг попросил юношу: «Помолись за меня, у тебя великий, но тяжёлый путь». А блаженная старица Мария Ивановна Дивеевская, отличавшаяся своей прозорливостью, и вовсе встретила Сергея как архиерея. Когда Серёжа вошёл в комнату, она вскочила и закричала: «Смотрите, смотрите, владыка к нам пришёл, владыка. Поставьте его калоши отдельно. Владыка, владыка пришёл». Сергей любил ездить на святое озеро в Косино. Однажды после литургии старец-священник похлопал его по плечу, приговаривая: «Быть тебе архиереем». Позднее, уже когда он стал патрирхом, в его кабинете всегда стояли засушенные ветки и травы с берега Святого озера. Каждый год, 3 июля, в день празднования Моденской (Косинской) иконы Божией Матери, когда Никольский храм на берегу озера был ещё закрыт, известный пианист и благоговейный почитатель Святейшего Патриарха Пимена Андриан Александрович Егоров привозил патриарху трёхлитровую банку с мутноватой водой из Святого озера. Моя бабушка Лидия Антоновна Кружкова дорожила общением с Сергеем Михайловичем Извековым в ту пору, когда он был ещё митрополитом Крутицким и Коломенским. Их сближали общие интересы: любовь к русской классической и духовной поэзии (бабушка была страстной пушкинисткой, влюблённой в русскую поэзию, часто вместе с нами, со своими внуками, посещала храмы Москвы и Подмосковья, стараясь приобщить нас, детей, к красоте православного храма и божественной литургии). В её комнатке, в детском саду, где она долгие годы работала заведующей, был прекрасный старинный иконостас. Бережно хранила она Библию, которую подарил ей будущий патриарх Пимен. Помню, как она рассказывала мне о встречах с ним, о том, как убеждала его в том, что именно ему суждено стать Патриархом всея Руси, ибо, как утверждала она, «священнослужителям тоже по уму воздаётся». Её пророчество сбылось: 3 июня 1971 года на патриарший престол вступил четырнадцатый Патриарх Московский и Всея Руси Пимен. Детство и отрочество остались позади. А впереди были долгие годы служения Русской Православной Церкви, подготовка к празднованию 1000-летия Крещения Руси, благородная деятельность на посту депутата Верховного Совета СССР и, наконец, патриаршество – великий и трудный подвиг, к которому Сергей Михайлович Извеков готовился ещё в детские годы, когда, посещая храмы Богородска, слушал мудрых священнослужителей, о которых на всю жизнь сохранил светлую память в своём сердце… В работе над очерком использованы материалы из книги архимандрита Дионисия (Шишигина) «Былое пролетает» 19-21 мая 2010 г. .