Немцы выплатят десятки миллиардов репараций: кому они достанутся

© РИА Новости / Николай Филяков

Перейти в фотобанк

Историческое здание Рейхстага в центре Берлина. Архивное фото

Настал исторический момент: мы уже давно привыкли к тому, что есть довольно объемный список стран, чьи власти требуют от России "платить и каяться" за мифические преступления "российского и советского империализма" в отношении самых разных стран, народов и меньшинств. При более пристальном рассмотрении, правда, выясняется, что "страшные исторические преступления" России — или откровенные фейки, или заключаются в том, что Россия (в какой-то из своих исторических ипостасей) принесла на конкретную территорию современную цивилизацию, горячую воду, электричество, высокую европейскую культуру, антибиотики и социальную справедливость.

Но сейчас речь пойдет не о России, а совсем других странах, которые очень любят рассуждать о социальной и расовой справедливости, но не очень любят платить по своим собственным историческим счетам, о которым им сейчас напомнили.

Мировые СМИ и в частности агенство деловой информации Bloomberg сообщают о том, что Бурунди вместе с Демократической Республикой Конго требуют репараций и компенсаций от Бельгии и Германии за их колониальное прошлое и преступления, совершенные в отношении этих двух африканских государств. Конкретно Бурунди сейчас официально требует от Германии и Бельгии выплатить 43 миллиарда долларов в качестве репараций.

Впрочем, претензии этого восточноафриканского государства не носят сугубо монетарный характер, но имеют еще и политическое и даже культурологическое измерение. Например, как подчеркивает Bloomberg, "Бурунди также хочет, чтобы Бельгия и Германия вернули архивные материалы и предметы, украденные в период с 1899 по 1962 год. В 2018 году сенат Бурунди назначил комиссию, в которую вошли историки и антропологи, для изучения влияния колониализма на страну. По словам Алоиса Батунгванайо, историка и докторанта Лозаннского университета, многие современные политические проблемы Бурунди восходят к указу бельгийского короля Альберта I о классификации населения по трем этническим группам".

Бурундийцам можно только посочувствовать: практика европейских колониальных империй довела до совершенства методы воздействия на колонизируемые территории, которые позволяют "покалечить" местное общество таким образом, чтобы оно никогда не смогло построить хоть сколь-нибудь стабильную национальную идентичность или экономику. Этнические (иногда созданные на базе "придуманных" этносов) конфликты, искусственно проведенные границы между государствами и целенаправленная работа над "удерживанием на коротком поводке" местных элит, совмещенная с токсичной по сути, но красивой по форме филантропической работой, — все это обеспечивает вечную зависимость бывших колоний от их бывших метрополий, которые сохраняют почти все "бонусы" имперского прошлого, но уже без негативных имиджевых эффектов.

Вполне вероятно, что попытки Демократической Республики Конго и Бурунди предъявить счета за колониальное прошлое Германии и Бельгии связаны с популярностью в международном инфополе движения Black lives matter и той безоговорочной поддержкой массовых беспорядков и сноса памятников историческим фигурам в Европе и США, которую демонстрировали едва ли не все мейнстримные западные СМИ. В условиях, когда памятники королям, филантропам и исследователям при полном попустительстве местных властей уничтожаются или сбрасываются с постаментов под предлогом борьбы за социальную справедливость и расовое равенство, действительно, у наивных африканских политиков могло сложиться впечатление, что сейчас пришло самое время потребовать чтобы как минимум европейские державы компенсировали нанесенный ущерб. Конго, страна, ставшая синонимом колониальных зверств эпического масштаба, потребовала компенсацию от Бельгии после того, как король Бельгии Филипп заявил в июне этого года, что он очень сожалеет о колониальных "ранах прошлого", а в Антверпене был демонтирован памятник королю-колонизатору Леопольду.

Казалось бы, на фоне столь активного посыпания себя пеплом за "колониализм и расизм", а также на фоне массовых европейских беспорядков в поддержку американского движения за права расовых меньшинств, официальный Берлин и Брюссель уже давно должны были бы сами предложить выплачивать компенсации такого рода, не говоря уже о том, чтобы начать выплаты после официальных требований бывших колоний.

Но политическая реальность практически никогда не совпадает с политическими лозунгами, и потому шансы на то, что Бурунди или Конго получат искомые миллиарды (или хотя бы значимую часть по-настоящему ценных исторических артефактов, вывезенных из их стран), практически нулевые. Скорее всего, Еврокомиссия или аналогичная структура ЕС с удовольствием проспонсирует проведение парада меньшинств в столицах Бурунди и Конго, а также проведение уроков толерантности в местных школах, но не более того. Помимо элементарной жадности, у политиков Германии, Бельгии и других европейских империй есть еще одна важнейшая причина не выплачивать никаких компенсаций за преступления колониального периода. Дело в том, что вся истерика вокруг борьбы за права, а по сути привилегии, меньшинств (самого разного рода) нужна не для того, чтобы реально изменить общество в лучшую сторону, и тем более не для того, чтобы платить деньги африканским странам. Она затеяна, чтобы у конкретных политиков в США и Евросоюзе появился конкретный финансовый и общественный ресурс, который по ценности сравним с нефтью, газом или ураном. Этот ресурс — чувство вины. Схема проста: политики конкретной ориентации (обычно левой и/или либеральной, но не обязательно), по сути, объявляют себе жрецами новой религии, в которой сам факт принадлежности конкретного немца или бельгийца, американца или британца к некоему большинству считается грехом, а сам представитель этого большинства по умолчанию объявляется расистом, сексистом, шовинистом и угрозой для климата планеты и нет вообще никаких действий, которые могли бы эту ситуацию исправить. Придавленному чувством вины европейцу или американцу (а чувство вины культивируется прямо со школьной скамьи и через каждый голливудский фильм) дают возможность платить и каяться, то есть платить налоги и голосовать за правильных политиков, что дает возможность временно заглушить боль от вины, но не дает возможности от нее избавиться.

Соответственно, когда на деньги немецких или бельгийских налогоплательщиков претендуют реальные потомки тех, кому бельгийские колонизаторы отрубали кисти рук на плантациях, то они вступают в прямую конкуренцию с местными политиками, активистами, сотрудниками НКО и журналистами, для которых "деколонизация" и "борьба с расизмом" — это очень прибыльный бизнес и инструмент психологического насилия над согражданами. Конкурентов в этом бизнесе не терпят, а уж ситуация, в которой немецкий или бельгийский налогоплательщик сможет со спокойной душой сказать "мы заплатили африканцам 43 миллиарда долларов и теперь мы точно не расисты и имеем право голосовать за свои интересы, любить свою страну и не принимать мигрантов", вообще представляется недопустимой с точки зрения европейской политической стабильности.

Впрочем, нельзя считать, что попытки Бурунди получить с колонизаторов деньги совсем бессмысленны. Просто смысл в этих попытках не может носить монетарный характер. Стыдливое молчание или неубедительные оправдания европейских наследников колониальных преступников будут дополнительным свидетельством в пользу того, что африканским странам лучше рассчитывать только на себя, а международных партнеров, которые не болеют терминальными формами имперского синдрома, стоит искать не в европейских столицах, а скорее в Пекине или Москве.