Сто часов счастья

Про Веронику Тушнову я узнал от Инны,на заре нашего с нею знакомства в 1971-м году, когда она прочла мне её стихотворение "Знаешь ли ты, что такое горе?" Потом были ещё "Сто часов счастья"...

С тех пор образы этих двух поэтесс у меня прочно связаны между собой. Понятно, что когда мне попалась эта статья в фейсбуке - я  её первым делом отправил Инне. 

"Гулуса Басирова с  Karina Pogosyan

Сто часов счастья. Вероника Тушнова и Александр Яшин

Когда любишь того, кого любить нельзя, счастье приходится намывать по крупицам, как золотой песок. Поэтесса Вероника Тушнова посвятила эти строки своему любимому, писателю Александру Яшину. Это с ним у нее были «сто часов счастья», которые она добывала из руды трудных дней и одиноких ночей. Яшин был женат. Любить его Веронике было нельзя. И все же, и все же…

По настоянию своего отца, профессора медицины, Вероника Тушнова тоже получила медицинское образование. Замуж вышла тоже за врача, психиатра Юрия Розинского. У них родилась дочь Наташа. Все было хорошо, но Веронику не оставляло ощущение, что она живет не свою жизнь. С мужем они расстались. Потом был другой, но и с ним ничего не вышло. Веронике казалось, что она плутает, плутает в трех соснах и не может выбраться.

Однажды девичье стихотворение Вероники попало в руки поэтессы Веры Инбер, и Вера сказала: «Вам надо писать». Вероника поступила в Литературный институт и писала, не переставая. Ее стихотворения казались простоватыми, манерными, критики их поругивали. А вот когда во время войны Вероника работала в госпитале и читала их раненым бойцам, те их хвалили.

С Александром Яшиным Вероника познакомилась в 1958 году. Тушновой очень нравились его стихи, и сам Яшин понравился тоже. Захотелось подойти к нему, обнять, и просто стоять так, и все равно, что будет дальше. Яшин испытывал что-то похожее, да что там, он просто остолбенел!

— Кто эта красавица?

— Вероника Тушнова, поэтесса…

Они не могли ничего сделать с этой силой, которая притягивала их друг к другу. Эти двое как будто нашли друг в друге то, что, сами не зная, искали всю жизнь. Об этом Яшин написал:

Как солнечный свет, как живая вода,
Твоя любовь для меня…

И при этом Яшин очень любил свою жену. Вот так бывает: и жену любил, и Веронику. Жену, Злату, он уважительно называл по имени-отчеству: Злата Константиновна. Они познакомились еще в Литинституте, Злата считалась очень одаренной, но своим талантом она пожертвовала ради семьи. У них с Яшиным было четверо детей (у него было еще двое, от первого брака). Жене он посвящал не менее проникновенные строки, чем Веронике:

Жена моя! Все с тобою —
Работа, семья, досуг…
Всю жизнь меня с поля боя
Тебе выносить, мой друг.

Яшина считали влюбчивым, но жена всегда была его тылом, его смыслом, его жизнью. Если он застревал в какой-то творческой командировке, то телеграфировал:

«Выезжай, я без тебя не могу!».

Понятное дело — Злата тот час выезжала. Любовь к мужу была главным содержанием ее жизни, остальное было вторично…

Когда в жизни Яшина появилась Вероника, его отношения со Златой Константиновной впервые разладились. Он всегда дарил жене первый экземпляр своей новой книги, и вот на титульном листе сборника «Стихотворения» написал:

«Любимая, добрая моя Злата Константиновна! Оба мы в кризисе, и надо помогать друг другу, выкарабкиваться из бед. А я всегда с тобой, твой Александр. 20/10−58. Москва».И не смотря на сильную любовь к жене, оставить Веронику Тушнову и завершить этот бесконечный осенний марафон Яшин тоже не мог. Тушнова была очень хорошим человеком: от таких не отказываются. Добрая, преданная, искренняя, немного взбалмошная, находившая неподдельную радость в служении другим… По выходным они вдвоем уезжали за город и гуляли по лесу или полевым дорогам, потом она всегда на станцию раньше выходила из электрички и ждала следующую… Иногда успевала увидеть любимого окна: он сидел, утнувшись в книжку, уже не ее, не с ней. Сердце болело от счастья и невозможности быть вместе. Она начинала считать дни до следующей встречи, ждать, когда снова увидит его, обнимет, рассмеется, поцелует в нос и забудет обо всем на свете…Разве этого мало?

Яшин был важным писательским чиновником, лауреатом Сталинской премии и очень заметным человеком в Москве. Они с Вероникой изо всех сил скрывали свои отношения, но шила в мешке не утаишь. Завистники зашипели по углам, про Тушнову стали говорить: «как интересно она делает карьеру!». Злата Константиновна страдала. Вероника каждый день плакала от чувства вины, но ведь она любила! Она правда любила Сашу!

Дольше так продолжаться не могло. Яшина шатало то к одной женщине, то к другой, но он собрался с силами и сказал Веронике, что им нужно расстаться. Следом — еще один удар судьбы. Вероника узнала о своем онкологическом заболевании. Яшин пришел к ней в больницу, сел на краешек кровати. Она смотрела на него: серьезная, похудевшая, одни глаза на усталом лице. Веронике было так больно, что она изо всех сил старалась не закричать. Только смотрела, смотрела в любимые глаза и прощалась — навсегда. Прямо туда, в больничную палату, принесли ее книгу «Сто часов счастья», которой будут зачитываться поколения женщин.

Из типографии дошел не весь тираж — часть растащили по дороге. Вся горькая любовь Вероники Тушновой была в этих страницах, строчках, буковках.

Сто часов счастья…
Разве этого мало?
Я его, как песок золотой,
намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке

Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило «спасибо».

Мало кому известно, что супруга Александра Яшина — Злата — тоже увлекалась стихосложением. Не профессионально (ибо она была архитектором и незаурядным), скорее — это дань времени. 60-е годы — поэтическое десятилетие. Правда, увлечение стихосложением осталось на всю жизнь, и вот совсем недавно очень маленьким тиражом был издан сборник ее стихов. Основная тема ее творчества — вера в Бога, дети, природа, - однако, есть одно стихотворение, адресат которого очевиден:

Сто часов счастья -
Ни много, ни мало,
Сто часов только — взяла да украла,
И напоказ всему свету,
Всем людям -
Сто часов только, никто не осудит.
Ах оно счастье, глупое счастье -
Двери, и окна, и души настежь,
Детские слезы, улыбки -
Все кряду:
Хочешь — любуйся,
Хочешь — обкрадывай.
Глупое, глупое счастье какое!
Быть недоверчивым — что ему стоило,
Что ему стоило быть осторожным -
Оберегать семью свято,
Как должно.
Вор оказался настырный, умелый:
Сто часов только от глыбы от целой...
Словно задел самолет за вершину
Или вода размыла плотину -
И раскололось, разбилось на части,
Рухнуло озумь глупое счастье...

Александр Яшин пережил Веронику на три года. Он умирал от рака, а Злата до последнего мига держала его за руку. Потому что — тут ее соперница была права — не отрекаются, любя.Он попрощался с Вероникой в стихах, написанных как бы ему от ее имени (хотя большинство исследователей, считают, что эти стихи написаны все же Тушновой):

Чтоб не мучиться поздней жалостью,
От которой спасенья нет,
Напиши мне письмо, пожалуйста,
Вперед на тысячу лет.
Не на будущее, так за прошлое,
За упокой души,
Напиши обо мне хорошее.
Я уже умерла. Напиши.

Он не мог жить без ее стихов, посвященных ему

Они родились в один день. Говорят, что такие люди проживают похожие жизни. Означало ли это судьбу на двоих? Их тянуло друг к другу, но множество причин, важных и не очень, не позволило быть вместе.

,Единственное документальное свидетельство этой любви — воспоминания Фёдора Абрамова. Из-за советского ханжества они изымались из его собраний сочинений и единственный раз увидели свет в 1996 году в архангельской газете «Правда Севера»: «Понимаю, хорошо понимаю, как рискованно касаться такой деликатной области человеческих отношений, как любовь двух людей, да ещё немолодых, семейных, доживающих свои последние годы. Снова заставить кровоточить ещё, может быть, не совсем зарубцевавшиеся раны у близких, снова оживить пламя страстей, которые когда-то вызывали столько пересудов и кривотолков…Когда Вероника лежала в больнице в онкологическом отделении, Александр Яшин навещал её. Марк Соболь, долгие годы друживший с Вероникой, стал невольным свидетелем одного из таких посещений:

Я, придя к ней в палату, постарался её развеселить. Она возмутилась: не надо! Ей давали злые антибиотики, стягивающие губы, ей было больно улыбаться. Выглядела она предельно худо. Неузнаваемо. А потом пришёл — он! Вероника скомандовала нам отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихо окликнула: «Мальчики…». Я обернулся — и обомлел. Перед нами стояла красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица. И тут я с особой силой ощутил, что всё, написанное ею, — правда. Абсолютная и неопровержимая правда. Наверное, именно это называется поэзией…

В последние дни перед смертью она запретила пускать Александра Яшина к себе в палату — хотела, чтобы он запомнил её красивой, весёлой, живой. .Может, все ещё сбудется? Мне — лукавить не стану — всё глаза твои чудятся, то молящие, жалкие, то весёлые, жаркие, счастливые, изумлённые, рыжевато-зелёные.

Ты ведь где-то живёшь и дышишь, улыбаешься, ешь и пьёшь… Неужели совсем не слышишь? Не окликнешь? Не позовёшь? Я покорной и верной буду, не заплачу, не укорю. И за праздники, и за будни, и за всё я благодарю...."