Она открыла миру Пабло Пикассо, Анри Матисса и Амедео Модильяни

Коллекционер искусства и галерист Берта Вейль прожила долгую и несчастливую жизнь. Но её заслуги перед человечеством трудно переоценить: она открыла миру Пабло Пикассо, Анри Матисса и Амедео Модильяни. Она была организатором единственной прижизненной выставки Модильяни. Тем не менее умерла Вейль в бедности. Только в последние годы она почувствовала некоторые, своего рода, отголоски признания.

Берта Вейлъ открыла миру величайших художников и умерла в безвестности

Берта Вейль родилась в 1865 году в многодетной семье эльзасских евреев. С детства она интересовалась искусством. Хотя поначалу это было, скорее, восхищение прекрасным. Девочке рано пришлось работать: родители бедствовали. И она устроилась ученицей в магазин, торговавший антиквариатом. Очень быстро она научилась разбираться в различных предметах старины, отличать ценные от массовых, не представляющих ценности.

Интересное время

В первые годы, даже находясь как бы на обочине художественного процесса, Вейль не могла не почувствовать: ей выпало жить во времена, когда происходит переворот в мировом искусстве. На смену художникам, творившим в традиционной академической манере, пришли импрессионисты, постимпрессионисты, фовисты… Да кто только ни появился.
И Берта Вейль безошибочно почувствовала: будущее — за нищими бунтарями и провокаторами, которые создали какую-то новую эстетику, новую красоту, новые понятия о гармонии и дисгармонии. Пока почтеннейшая публика улюлюкала вслед творцам «уродливых и неприличных» полотен, в 1900 году мадемуазель Вейль продала несколько полотен Пикассо, став фактически первым в истории арт-дилером, который смог найти покупателя на «странные» картины неистового испанца.
Этот опыт воодушевил Берту. И она в 1901 году на своё скромное приданое и на 300 с небольшим франков, то ли полученных от некого спонсора, то ли взятых в долг, открыла собственную галерею молодых художников. Там поначалу также ещё шла небольшая торговля антиквариатом. Но вскоре на стенах маленького помещения на парижской улице Виктора Массе появились полотна Одилона Редона и Анри Тулуз-Лотрека. Абстрактные композиции Редо-на шокировали. А вульгарные певички и танцовщицы в исполнении Лотрека казались чуть не порнографией. Одна Вейль верила: будущее — за этими «неудачниками и бездарями, которые не овладели даже классическим рисунком».
В 2013 году на этом доме по улице Виктора Массе появилась мемориальная доска с надписью: «По этому адресу Берта Вейль открыла в 1901 году первую художественную галерею для продвижения молодых художников. Её поддержка стала условием обретения известности самыми передовыми современными художниками».
В том же 1901 году Вейль познакомилась с Анри Матиссом. В 1902-м она организовала выставку — его и Альбера Марке. Из всех работ с выставки продалась одна, принадлежащая кисти Марке. Но Берта не отчаялась, и её активность увенчалась успехом: уже после окончания вернисажа ей удалось выручить целых 130 франков за натюрморт кисти Матисса и 70 — за один из его этюдов. После этого Матисс стал чувствовать себя чуть не победителем. Ведь пять лет назад он решил не угождать никому, кроме себя самого. И вот — победа!

Честная и бедная

Говорить о высоких доходах и алчности хозяйки галереи не приходится. Вейль сама жила в долг. Она была поразительно честным и порядочным человеком. Многие вспоминали, как Берта отказалась покупать по дешёвке работы Мориса Утрилло: а ведь он пытался продать ей их за копейки. Утрилло был алкоголиком и срочно нуждался в выпивке. Но Вейль не пожелала воспользоваться его пороком в корыстных целях.
В 1917 году Леопольд Зборовский, фактически менеджер художника Амедео Модильяни, решил организовать крупную выставку своего подопечного. К тому времени вернисаж в галерее Берты Вейль стал делом престижным.

Выставочный зал переехал в большее помещение на улице Тэтбу. Вейль считалась теперь первооткрывательницей не только Пикассо и Редона, но и Утрилло, и Вламинка, и Дерена, и ван Донгена.
Текст афиши, анонсирующей выставку, был простым: «Экспозиция картин и рисунков Модильяни с 3 по 30 декабря 1917 года».
На второй странице каталога выставки Берта Вейль поместила стихи одного из «проклятых поэтов» — Блеза Сандрара:

К портрету Модильяни
Внутренний мир
И сердце людское
Семнадцать движений его
В области духа
В приливах страстей
И в отливах.

Всё бы ничего. Но Вейль, по предложению Зборовского, разместила «для привлечения внимания публики» в витрине галереи две «ню» Модильяни. Что тут началось!
Об этой истории Вейль рассказала в своих мемуарах, изданных под названием «Бац! Прямо в глаз!».
Дело в том, что прямо на выставочный зал выходили окна квартиры дивизионного комиссара квартала. Чувства почтенных, мирно прогуливавшихся парижан во главе с дивизионным комиссаром оказались оскорблены до предела.
Вот как об этом написала Вейль: «Голосом, который, похоже, был слышен в отдалённом парке Ла-Курнёв, хорохорясь и торжествуя, подстёгиваемый одобрительным гоготом этих бедняг, что толпились внизу, он рявкнул:
— А если мои распоряжения не будут исполнены незамедлительно, я пришлю отряд полицейских конфисковать все это».
Вейль пришлось покориться. Выставку закрыли — полотна сняли со стен. Скандал разразился на весь Париж: «Господин Анри Симон, бывший в ту пору министром колоний, Марсель Самба, мадам Агют и разные прочие значительные персоны разом смекнули, что пора удалиться… Вопли озверевшего целомудрия уличных буянов, видимо не в меру возбудимых, говорили об их болезненном состоянии, иначе бы они не распалились так при виде этих ню. А о парке Ла-Курнёв я упомянула потому, что во время этого скандала шум поднялся на весь Париж; полицейский, помнится, ужасно перетрусил и потому так бурно выражал свои эмоции; впрочем, на сей раз все ограничилось тем, что он драл глотку на улице, требуя, чтобы никто не смел устраивать панику… Грозился: «Кто будет распространять панику, тех я упеку!».
Но не так проста была Вейль: хозяйка галереи от своих подопечных не отступалась. И просто немного выждала. Вечеринка по случаю открытия выставки состоялась. Но, конечно, без должного огня. Продать удалось всего одну работу. И всё-таки толчок был сделан. Скандал на всю столицу Франции, в итоге, сослужил добрую службу рекламе Модильяни. После выставки в галерее Вейль работы живописца начали скупать. К сожалению, здоровье художника к тому моменту уже разрушили алкоголь и наркотики. В начале 1920 года великий Амедео умер в возрасте 35 лет — в самом преддверии своей всемирной славы, начало которой положила Берта Вейль.

В обмен на славу

Французский искусствовед Креспель писал о Вейль: «Весьма неприхотливая, она спала в чуланчике, питалась овощами и компотом, которые варила тут же, в галерее… денег у неё всегда было в обрез, и ей часто приходилось закладывать свои не слишком богатые драгоценности».
Берта Вейль так и не разбогатела. Из-за скромного образа жизни, привычно скудного питания и элементарной бедности у женщины начались проблемы со здоровьем.
Лечиться ей было не на что. Через руки Вейль прошли сотни работ художников, за которые сегодня дают миллионы. А после войны женщина буквально прозябала в нищете.
Галерея просуществовала до 1939 года, когда под давлением возрастающего антисемитизма Вейль пришлось её закрыть.
После войны художники, которым она дала путёвку в жизнь, предоставили свои работы для аукциона в пользу Берты, чтобы обеспечить пожилой женщине достойное существование.
В 1948 году за вклад в современное искусство её наградили орденом Почётного легиона.
Эта награда уже не произвела впечатления на пожилую, нездоровую женщину. Она скончалась в 1951 году.