Заветный паспорт и «беглые» колхозники: хрущевское время в истории вятской деревни

Из советского прошлого. Сбор торфа в Каринторфе Фото предоставлено А.А.Чермных

Обещание Н.С.Хрущева к 1980 году построить коммунизм оставалось в силе. В связи с этим предполагалось, что личное хозяйство в деревне будет утрачивать свое значение. В стране сохранялась продовольственная проблема из-за низкой урожайности зерновых культур, из-за недостатка посевных площадей, которые часто отдавали под строительство производственных или иных предприятий.
Тогда решили выкорчевывать леса, осушать болотистые земли. Но и это не добавило посевных площадей, так как выкорчеванный лес с его бывшей территории вывозить было нечем. В колхозе не было техники такой мощи. Сдвинутые в огромные свалки изуродованные стволы деревьев оставались догнивать на прежнем месте. Разобрать эти гигантские нагроможденья было никому не под силу. Такая бульдозером закрученная огромная гора земли, корней, стволов и веток в конце 1950-х годов «украшала» западную сторону Хохряковского поля перед селом Рябиново. А освобожденная от леса земля, взбугренная и развороченная, часто была не пригодна к пахоте. В результате этим был нанесен дополнительный урон сельскому хозяйству и устоявшемуся экологическому состоянию природы.
В колхозах для увеличения плодородных земель было решено убавить приусадебные участки колхозников. Их урезали с 50 соток до 30 или 25. На этих обрезках все равно ничего не сеяли и не сажали, но теперь колхознику здесь даже траву выкосить было нельзя – государственное. Так что, эти обрезки никакого результата в обеспечении продовольствием не дали. Наоборот, теперь жители деревни, веками живущие и работающие на своей земле, сами голодали. Вскоре ограничили и количество скота в личном хозяйстве. И за каждую голову домашних животных надо было платить налог. А еще их кормить чем-то надо было.
Более всего жители деревень стремились перебраться в Киров. У них не было ни паспорта, ни денег, но в городе среди большого количества населения им было легче затеряться и тайно, без официального оформления, найти хоть какую-нибудь работу. Явно жить и работать без паспорта было практически невозможно.

В милицию доносили соседи, привыкшие это делать еще в сталинские времена, тогда «стукачество» было обязанностью каждого жителя страны. Не сообщившего о нарушении паспортного режима или какого-либо другого закона самого могли отдать под суд.
Кроме паспорта для устройства на работу требовалась прописка (по-нынешнему – регистрация) в чью-либо квартиру, например, родственников. Но с пропиской было столько же сложностей, сколько и с паспортом. Прописка в поселки и областной центр была запрещена. Только сам Бог ведает, какими изысками и путями, по какому великому блату люди получали разрешение на кратковременную прописку к кому-либо из знакомых или в общежитие, соглашаясь на самую черную, каторжную и неблагодарную низкооплачиваемую работу сроком на месяц или два.
Бывало, что беглые жили тайком в дровяниках и на чердаках у знакомых и родственников, а также прятались в бараках или в общежитиях. Девочек-подростков из деревни отправляли в город в няньки к состоятельным людям, которые могли прописать их к себе в квартиру, чтобы потом по прописке в возрасте 16 лет девочки могли получить паспорт. Едва-ли деревенским девочкам-прислугам жилось легко. К городской жизни они были не готовы, и никто не знает, сколько слез пролила какая-нибудь юная нянька, стараясь угодить требовательным хозяевам. Защитить девочек было некому. Плакали, в письмах жаловались своим родителям, но те ничем помочь не могли. Оставалось только ждать. Цель оправдывала средства. Из-за прописки и надежды на получение паспорта такие девочки многое перетерпели.
Сбежавших из деревни и не прописанных в городе людей находили, составляли протоколы о бродяжничестве, штрафовали и выпроваживали на старое место жительства в деревню.
Несмотря на запреты и ограничения, постепенно все трудоспособные деревенские жители свои родные места оставили. Неуправляемое выдавливание населения, по сути, уничтожение нашей малой родины в 1950-х и 1960-х годах воспринимается нами теперь, как долговременная жизненная катастрофа. В Кировской области в те годы одновременно исчезали не одна тысяча деревень, в том числе и наши верхошижемские деревни…

Н.Д.Сметанина. Деревенские воспоминания – Киров 2018 г., с.13-15

Найдено здесь: https://vk.com/vyatka_nasledie