Жить в Москве стало невозможно

      Жить в Москве стало невозможно — эту фразу я последнее время слышу практически повсеместно. От соседа, переезжающего в загородный дом. От коллеги, уехавшего в Таиланд. От знакомой, отказавшейся от престижной работы ради той, до которой можно добраться пешком. От врача, утешающего меня, что я не первая, кто в зрелом возрасте познакомился с аллергией.

Что именно делает Москву непригодной для жизни? Причина первая — теснота. Нас в Москве даже по официальной статистике 11,5 миллионов человек. На самом деле, конечно же, больше. Но даже официальные данные — это вдвое больше, чем в Гонконге или Бангкоке. Между тем, по площади Москва даже чуть меньше, чем эти города, признанные одними из самых тесных в мире: в Бангкоке на 1100 кв. км проживает 5 миллионов человек, в Гонконге на площади в 1104 кв. км — 6 миллионов. В Москве 11,5 миллионов сидят друг у друга на головах на площади в 1090 кв. километров.

Теснота, в общем-то, является главной причиной других раздражающих факторов, будь то автомобильные пробки или пресловутые столичные хамство и равнодушие. Во многом именно теснотой можно объяснить и еще один раздражающий фактор — шум.

А ведь мы даже не понимаем, насколько Москва шумный город, пока не уезжаем куда-нибудь на дачу или в провинцию. Да что там провинция — моя мама, переехав всего лишь за километр от МКАД в квартиру с окнами во двор, первую неделю не могла заснуть. «Тихо, как в могиле», — жаловалась она.

А я возненавидела за последние годы «Полет шмеля» Римского-Корсакова. Потому что именно с этого вот «жу-жу-жу-жжжжи», усиленного раз в сто, начинается для меня теплое время года. Это толпа мотоциклистов выехала кататься под окнами. Пятнадцать лет назад я выбрала квартиру за вид из окон, а небольшая объездная дорога просто не принималась во внимание. Сегодня эта дорога, по которой прежде проезжало три машины в час, забита транспортом как Садовое кольцо, движение не прекращается ни днем, ни ночью. Да еще мотоциклисты, любящие ее за непревзойденную прямоту на протяжении нескольких километров!

В таком положении сегодня находятся многие: когда дома проектировались, никто не ожидал, что на дорогах под окнами будет такой мощный трафик. Жители домов страдают от шума и выхлопных газов, а автомобилисты — от пробок на узких дорогах, которые некуда расширить — дома стоят практически на обочине.

Теснота давит и на цены на жилье — если пересчитать цену столичных «квадратов» с учетом комфортности проживания, то многие провинциальные города, не говоря уж о Питере, дадут Москве фору. Инфраструктура тоже пала жертвой тесноты. Мы ведь сегодня даже не жалуемся на обслуживание в поликлинике, учебный процесс в школе или воспитание в детском саду. Не до жалоб — хорошо, если в детсаду или школе вообще найдется местечко, если врач примет, если на УЗИ запишут на следующей месяц и т.д.

Можно ли справиться с теснотой? Разумеется. Но путь для этого только один: создание городской агломерации. Москва и Подмосковье должны объединиться — пусть не административно, но экономически и в градостроительном смысле — несомненно. Для России это пока невиданно, а вот в мире таких агломераций пруд пруди, начиная с самой знаменитой — Нью-йоркской.

Однако расширение площади проживания означает, что должна меняться не просто градостроительная политика — должны меняться правила жизни.

Прежде всего, производства из Москвы должны быть выведены, причем даже не в Подмосковье, а, скорее всего, в иные области. Такого нет нигде в мире, чтобы мегаполис был одновременно административной столицей, финансовым центром и промышленным кластером. Даже столичные и бизнес-сервисные функции совмещать в одном городе редко удается без проблем — примером тому Лондон и Париж. А уж выпускать грузовики, станки, шины и ткани в том же городе не пробовали даже в знаменитом своими неудобствами Мехико.

Это неспроста — промпроизводство редко может предложить конкурентные с финансовым и сервисным бизнесом зарплаты. Следовательно, коренные жители на них не идут. Идут — вернее, едут, создавая мощную маятниковую миграцию, — жители области. Впрочем, в последнее время и в области появляются конкурентные предложения, поэтому производства все чаще используют труд гастрабайтеров. Часто — нелегальных, потому что никто в здравом уме не разрешит ввезти в Москву для производства иголок несколько сотен иностранных граждан. Так зачем производить эти иголки в Москве? Что, жители, например, деревень Рязанщины или Псковщины хуже справятся с работой, чем деревенские жители Киргизии или Таджикистана?

Гастарбайтеры — это тоже проблема. Причем, именно Москвы и прилегающих подмосковных территорий. На остальной части Среднерусской возвышенности их меньше, а те, что есть, сильнее мотивированы на ассимиляцию, на долгосрочное проживание, даже при цели заработать денег и уехать. В московском регионе количество иностранной рабочей силы давно диалектически перешло в качество труда и трудовых отношений. Гастарбайтеры стали коррупционным фактором: им можно платить треть зарплаты, прикарманивая остальное, с ними можно не заморачиваться качеством работы, а деньги за «сэкономленные» стройматериалы положить в карман, с них самих, наконец, можно брать взятки. Мигранты платят ответной монетой: норовят схалтурить, на каждом шагу требуют денег, могут обмануть, да и просто стащить, что плохо лежит.

Видя, что к ним относятся как сору, они сами не хотят смешиваться «с этими москвичами», бывает, даже бравируют этим.

Повторяю — это не проблема каких-то «особенных» мигрантов, приезжающих в Москву, это проблема взаимоотношений их со столичными и подмосковными работодателями. Причем проблема, вызванная именно невероятной и неразумной концентрацией иностранной рабочей силы.

Есть у проблемы гастарбайтеров и еще один аспект — экономический. Ведь когда несколько миллионов человек живут в мегаполисе, не оплачивая налогами его существование, это ухудшает качество жизни всех жителей данного мегаполиса. Что, опять же, не способствует любви к гостям.

Наконец, Москва — грязный город. Речь не о мусоре — хотя вид весенних газонов, загаженных, в буквальном смысле этого слова, братьями нашими меньшими, не радует взор. Грязен столичный воздух, напоенный не только выбросами работающих предприятий (я знаю, что это такое — Капотня под боком), но и выхлопами нашего не самого лучшего в мире бензина из не самых экологичных в мире двигателей. «Слушай, там воздух у автомагистрали пахнет фиалками!», — восторженно рассказывал мне приятель, побывав в Сингапуре. Еще бы — в этом городе-государстве самые строгие нормы в мире для автомобильных двигателей, а этилированный бензин был запрещен раньше, чем в ЕС. У нас же даже введение стандарта Евро-4 отложено на 2012 год: спасибо автомобильному и нефтяному лобби. Так, для справки: в ЕС с 2009 г. действует Евро-5. У нас о нем даже не заговаривают.

Ну, хорошо, можно еще принять, что на таежных зимниках тяжелым КАМАЗам не до евро-штучек. Но почему бы не ввести то же Евро-5 для Москвы? Это, кстати, тут же отсечет значительную часть трафика, что поможет справиться с пробками.

Только вот не надо плача о бедном пенсионере, который не сможет на своих стареньких «Жигулях» доехать до поликлиники. Тот пенсионер давно уже ездит исключительно на метро, потому что в нынешнем трафике его просто сомнут вместе с его «копейкой». И про бедного предпринимателя, который больше не сможет на своей «ГАЗели» поставлять молоко в магазины, не надо. Во-первых, этот парень купит вместо «ГАЗели» что-нибудь более экологически приличное — и это будет уже не его проблема, а тех, кто выпускает чадящие грузовики. А во-вторых, давайте подумаем и о тех, кто вынужден целыми днями вдыхать то, что «выдохнули» «Жигули» и «ГАЗели». Их все-таки больше, и среди них есть дети.

Но и все вышеперечисленное не решит проблемы, если не изменить взгляд на Москву как город для жизни. «Нью-Йорк — город не для жизни. Туда приезжают делать деньги», — услышала я недавно от американского бизнесмена. Хотим мы того или нет, но нам придется так же относиться и к Москве. «Коренной москвич» рано или поздно станет таким же оксюмороном, как «коренной ньюйоркец». Не нравится? Тогда прошу: столицу — в Бологое, финансовый центр — в Петербург. И сразу вернутся и «булошная», и дворники из соседних деревень.

Если же согласиться — да, скрепя сердце! — с тем, что Москва такой же мировой мегаполис, как Нью-Йорк, Лондон или Париж, придется согласиться и с тем, что люди в ней не задерживаются дольше, чем это надо для зарабатывания денег или строительства карьеры. А значит, жилье — либо в Москве, но съемное, либо свое –, но домик в Подмосковье.

Я не скрываю, что являюсь давним противником собственности на квартиры (это даже юридически более сложная собственность, чем частный дом), но в Москве собственная квартира может быть только доходной — если, разумеется, все собственники дома сумеют договориться об управлении им, а главное — о затратах на капремонт, инженерию и проч. Не могут договориться? Тогда просто забудьте о самоуправлении, ТСЖ и прочем. Нужно сделать так, чтобы нынешним собственникам квартир было выгоднее сдать их в управление или даже продать девелоперам — чтобы в Москве, как во всем цивилизованном мире, появились домовладельцы вместо экзотических квартировладельцев. А желающим иметь свой дом предоставим возможность быстро и дешево построить или купить именно дом. А то сегодня на загородное жилье даже ипотеку получить сложно.

И давайте честно скажем людям, что доступное жилье может быть только съемным (да, у государство и с госсубсидиями, но — в аренду). И вместо того, чтобы искать место для новых «строек века», просто сделаем так, чтобы девелоперам было, как минимум, равно выгодно продать квартиры в строящихся домах дольщикам или сдать эти дома в аренду — да тому же городу.

Разумеется, цена аренды при этом вырастет. Насколько? Во всем мире принято, что ипотечные выплаты и арендная плата примерно равны. Сегодня у нас ипотека стоит дороже аренды. Правда это, скорее, ипотека дорогая, а не аренда дешевая. Но, тем не менее, если властям и в муниципальных домах перейти на рыночную стоимость аренды, выплачивая часть ее за малообеспеченных жителей, многодетных и молодоженов, можно, наконец сделать это рынок цивилизованным и привлекательным для крупных игроков.

Насколько вероятно, что подобные меры будут приняты? Честно говоря, я в этом сомневаюсь. И не только потому, что впереди выборы, а меры вряд ли понравятся гражданам. Но чем дальше будет откладываться решение проблем, тем чаще люди будут покидать столицу со словами «Москва — не для жизни». Проблему перенаселенности столицы это, кстати, не решит: уезжать будут те, кто гораздо нужнее московской экономике, чем приехавшие им на смену гастарбайтеры.