БЕЗ СВЯТЫНЬ ДУША ПУСТАЯ...

Яркое воспоминание из детства. Жил я у деда с бабкой. В гости к нам приехала дедушкина сестра Домна. Знатный пчеловод, участница ВДНХ, кавалер ордена Трудового Красного знамени. У дедушки орден Ленина. Истинные труженики.
Бабка Домна рассказывала, что во время войны в ее доме обновилась икона: сняла она перед праздником икону, чтобы помыть, как вдруг ярким светом светилась комната, и со святого лика исчезли копоть и нагар – икона стала, как новая.
Весть о чуде быстро распространилась в округе, и со всех сторон к бабке потянулись богомольцы. Люди приходили, молились, прикладывались к иконе и клали в угол деньги.

Вскоре денег стало очень много. Бабка Домна собрала их в мешок и отнесла в фонд обороны, кажется, на строительство танковой колонны. Ночью к её воротам подъехал «воронок», и бабку вместе с её иконой увезли на допрос в НКВД. Заперли в одиночной камере, сколько-то дней никуда не выводили.

Но однажды ночью вызвали на допрос. Следователь выдвинул обвинение: помощь врагу путем саботажа уборочной страды. В ту пору убирали хлеб, а люди оставляли работу, чтобы пойти помолиться
обновленной иконе.

 "Вижу на столе у следователя свою икону,– рассказывала бабка Домна,—Что они с ней сделали, антихристы! Чернилами усы подрисовали, окурки об оклад гасили. У меня сердце кровью обливается, а следователь курит, держит икону в руке и мне показывает: «Твоя?». Строго так на меня смотрит и дым мне в лицо пускает. Моя,– отвечаю и плачу – так мне стало жалко Богородицу: она-то за что терпит? Вдруг вижу: с иконы все чернила, все следы окурков вмиг исчезли. Папироска у следователя  изо рта так и выпала ( она говорила «папирёска»). Вытаращил он свои глаза и икону на стол так медленно-медленно кладет. Смотрит на меня, и вижу я в нем великий страх».

«Забирай, -- говорит, -- свою икону, тётка, и чтоб духу твоего здесь не было. Никому ее больше не показывай, пока уборочная не закончится».

Выбежала я на крыльцо, а вокруг ночь непроглядная. Пошла домой через лес – в НКВД было страшнее. Молюсь Царице Небесной, к груди образ  её святой прижала – впереди себя несу и радуюсь – никакой боязни! Так всю ночь без передыху и прошагала. Спрятала я икону, чтобы никто больше найти не мог, а сразу после войны достала. Она и теперь как новенькая – радостно так сияет…
Где теперь эта икона, я не знаю. Думаю, что у благочестивых людей.

У бабушки Домны детей не было, жила одна.

+++

Односельчанка принесла нам в подарок большую старинную икону: «Примите? Только изрублена она безбожником…». Лик, действительно, изрублен, словно на нем кто-то затесывал колья. Доска в
двух местах расколота. В сердце вспыхивает негодование: «Кто посмел? У кого рука на святыню поднялась? Вразуми его, Господи!».

Сообщение о том, что человек этот впоследствии помешался в уме и доживал свой век в психиатрической лечебнице, не утешает: иконе нанесен серьёзный ущерб.
Неожиданно на меня накатилась волна страха: «Я-то чем лучше того человека, Господи? Каждодневно оскорбляю своими словами и поступками Красоту, Истину, Бога, ближних своих, друзей. Ведь они живые иконы Бога! Разве грешны лишь те, кто с топором в руках?».
…Мы с благодарностью сердечной приняли драгоценный дар. Но на реставрацию эту икону отдавать не стали, а поместили её в домашний иконостас. Пусть ежедневно напоминает нам о наших грехах.
Какой же силы потребует от нас покаянная молитва, чтобы с лика иконы исчезли рубленые раны и царапины? Хватит ли наших немощных сил на реставрацию, прежде всего, своей грешной души?

+++

  Кому довелось побывать в Вырице, одним известной, как железнодорожная станциия  под Санкт-Петербургу, а другим как место духовного служения великого старца Святого Серафима Вырицкого, тот не мог не полюбоваться необычайным по красоте местным Казанским храмом.

Великолепная деревянная постройка:  торжество красоты, молитвенной строгости и горней стремлённости! Окруженный со всех сторон не ивами, как я почему-то ранее представлял себе, а высоченными соснами, он и среди зимы кажется таким же вечно зелёным и живым, как и они.

 Выстроенный в честь 300-летия Дома Романовых, Казанский храм в Вырице оказался в эпицентре жестоких боёв на подступах к Ленинграду в годы минувшей войны. Однажды, вот так же, как недавно мы с женой, в обход храма двинулся безымянный красный офицер. Наши войска отступали, территория
храма должна была вот-вот перейти в руки врага, и офицер с группой саперов на подводе прибыл с приказом взорвать храм.

 Солдаты стали выгружать взрывчатку, но тут услышали пистолетный выстрел. Выбежав на него, они увидели, что их командир застрелился, не в силах отдать приказ о взрыве…Так и остался Казанский храм невредимым – выбитый впоследствии из Вырицы враг, также не тронул святыню.
   Как расценить поступок нашего офицера? Неужели как самоубийство? Бог весть… Если вы спросите
ответ у меня, то я не смогу вымолвить даже слова… Нет у меня ответа! Ведь почти в то же время
другие наши офицеры взрывали Храм Христа Спасителя в центре Москвы!..