Как Маяковский над детьми издевался
На модерации
Отложенный
Прочёл восхитительное стихотворение товарища Маяковского, любимого поэта советской власти, в честь которого в Петербурге до сих пор названы и станция метро, и улица, и библиотека, и много чего ещё.
Стихотворение детское, называется «Сказка о Пете, толстом ребёнке». Краткая суть — Пете пять лет, он сын владельца кондитерской. Так как Петя сын буржуя, из этого неизбежно следует вот что:
— Петя по-звериному жаден;
— Петя запредельно прожорлив;
— Петя до омерзения неряшлив;
— над Петей можно и нужно издеваться;
— Петя должен погибнуть;
— труп Пети можно и нужно ограбить.
Не верите? Тогда процитирую пару фрагментов. Пусть простит меня покойный поэт, воссоздавать его лесенку в цитатах не буду:
Петя взял варенье в вазе,
прямо в вазу мордой лазит.
Грязен он, по-моему,
как ведро с помоями.
Ест он целый день, и глядь —
Пете некогда гулять.
С час поковыряв в носу,
спит в двенадцатом часу.
Дрянь и Петя и родители:
общий вид их отвратителен.
Ясно даже и ежу —
этот Петя был буржуй.
Дальше идёт завязка истории. Петя жадно и неряшливо ест пончик. Бродячая собака вырывает у ребёнка кусок пончика, Петя отталкивает собаку. За собаку вступаются вороны и прочая живность, искусанный Петя в ужасе бежит по улице, где и натыкается на сотрудника советской милиции, который наводит порядок:
Для принятья строгих мер —
к Пете милиционер.
Говорит он грозно Пете:
— Ты ж не на велосипеде!
Что ты скачешь, дрянный мальчик?
Ты ведь мальчик, а не мячик.
Беспорядки! Сущий яд —
дети этих буржуят!
Образина милая,
как твоя фамилия? —
Петя стал белей, чем гусь:
— Пётр Буржуйчиков зовусь.
— Где живешь, мальчишка гадкий?
— На Собачьевой площадке. —
Собеседник Петю взял,
вчетверо перевязал,
затянул покрепче узел,
поплевал ему на пузо.
Грозно вынул страшный страж
свой чернильный карандаш,
вывел адрес без помарки.
Две на зад наклеил марки,
а на нос — не зря ж торчать! —
сургучовую печать.
Сунул Петю за щеку
почтовому ящику.
Щелка узкая в железе,
Петя толст — пищит, да лезет.
— Уважаемый папаша,
получайте чадо ваше!
Дальше замученный Петя, которого на якобы «почте» (на самом деле, видимо, в тюрьме) заставили голодать две недели, добирается, наконец, до магазина своего отца. Там в нём просыпается буржуйский голод — и он начинает есть всё подряд, покуда не лопается. Пролетарские дети лутят с трупа кучу конфет и веселятся. В конце поэт читает мораль:
Полюбите, дети, труд —
как написано тут.
Защищайте всех, кто слаб,
от буржуевых лап.
Вот и вырастете — истыми
силачами-коммунистами.
Многие и сейчас не видят в стихотворении товарища Маяковского ничего особенного. «Буржуй — недочеловек, он глуп и жаден, поэт полностью прав». Вы и сами наверняка видели подобные реплики в блогах и в комментариях к блогам.
Мне интересно — есть ли подобные стихи с другой стороны? Может, кто-то из поэтов-классиков дворянского происхождения писал, что мол дети из бедных семей — это маленькие животные, которым самое место в могиле, что рабочих и крестьян надо убивать? Хотелось бы ознакомиться с образчиками подобного творчества, если они существуют. Не может же быть, что разжигали ненависть только коммунисты, в то время как дворянам и буржуям даже в голову не приходило расчеловечивать тех, кто имеет иную толщину кошелька?
Комментарии
За лацканы пинжака
Почему ты голубок,
Нас считаешь сортом два?
То что мы не педерасты
И работать мы горазды ....
Знаешь, Владыка, кода денег нет, можно накатить стакан и стоко много для пиплов написать ... Только ты это с помойки подобрал, а были и другие стихи. Есть несколько хороших и у Маяковского, "Солнце" :
https://youtu.be/llfjJllq1pU
"...Светить всегда,
Светить везде
До дней последних донца!
Светить - и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой и Солнца!"
Помню ведь уже лет 50 и больше. И сам, далеко на пенсии, учу молодежь инженерному делу. Просвещаю.
Опять я в деревне. Хожу на охоту,
Пишу мои вирши — живется легко.
Вчера, утомленный ходьбой по болоту,
Забрел я в сарай и заснул глубоко.
Проснулся: в широкие щели сарая
Глядятся веселого солнца лучи.
Воркует голубка; над крышей летал,
Кричат молодые грачи;
Летит и другая какая-то птица —
По тени узнал я ворону как раз;
Чу! шепот какой-то… а вот вереница
Вдоль щели внимательных глаз!
Всё серые, карие, синие глазки —
Смешались, как в поле цветы.
В них столько покоя, свободы и ласки,
В них столько святой доброты!
Я детского глаза люблю выраженье,
Его я узнаю всегда.
Я замер: коснулось души умиленье…
Чу! шепот опять!
https://www.culture.ru/poems/39554/krestyanskie-deti
Комментарий удален модератором