Их степенства

Не пора ли законодательно запретить слугам народа заниматься научным творчеством?

Взаимоотношения между ученым и чиновником — тема вечная. Но жизнь добавляет новый поворот в сюжет: столпы государства все более охотно примеряют докторские мантии. Явление это глобальное, однако везде свои нюансы. Недавняя отставка министра обороны Германии, прославившего фатерланд своей содранной с миру по нитке диссертацией, — хороший повод присмотреться к тому, что происходит в наших пенатах. На первый взгляд сравнение в пользу России: политических кризисов по причине научного плагиата у нас не было, нет и покуда не предвидится. Но что немцу хорошо, то русскому — смерть. Если наших депутатов и чиновников начать отстранять от должности по тем же основаниям, мы рискуем остаться без госаппарата.

Идем на рекорд

История о том, как блестящий молодой аристократ, интеллектуал, самый популярный и самый перспективный политик Германии Карл-Теодор цу Гуттенберг в мгновение ока превратился в посмешище и был вычеркнут не только из списка членов кабинета, но и вообще из политической жизни, обречена на экранизацию. Можно не сомневаться и в другом: перипетии этой человеческой трагедии не оставят равнодушными очень многих персонажей российской политической сцены.

Некоторые странности с аттестацией научных кадров в России замечены давно. В том числе теми же немцами. Журнал «Шпигель» в статье с характерным заголовком «Исполины духа в парламенте» ехидно замечает, что независимость суждений и страстные интеллектуальные дебаты не относятся к характерным особенностям российской Госдумы. Но, очевидно, депутаты просто стараются не выдавать своих талантов: почти каждый второй из них имеет ученую степень. «По всей видимости, это мировой рекорд», — отмечает «Шпигель». И приводит для сравнения немецкую статистику: в бундестаге «остепенен» лишь каждый шестой парламентарий.

Цифры, правда, не первой свежести. Но мировое лидерство нами, похоже, не утеряно. По данным ЦИК, в Думе пятого созыва на момент ее избрания ученой степенью могли похвастаться в общей сложности 193 депутата. 140 — кандидаты наук, 53 — доктора. В руководящих органах российского парламента концентрация сертифицированного интеллекта еще выше. Сегодня лишь трое из десяти членов Совета Думы, в который входят спикер, первый вице-спикер и восемь «простых» заместителей, не увенчаны научными лаврами. А среди руководителей фракций таковых всего один.

Конечно, абсолютно неверно грести всех «остепенившихся» парламентариев под одну гребенку. Возьмем для наглядности алфавитный список депутатов — самое его начало. Под номером четыре идет доктор физико-математических наук Жорес Алферов (лауреат Нобелевской премии 2000 года по физике). А по соседству, на самой вершине списка, — доктор юридических наук Сергей Абельцев.

Трудно сказать, в какой мере Сергей Николаевич обогатил юридическую науку, но рамки парламентских выражений раздвинул серьезно. Вот, например, как, по мысли доктора юриспруденции, следует обращаться с несистемной оппозицией: «В Москве полно бешеных собак. Я предлагаю поймать этих бешеных собак, бл..., и выпустить на эту толпу, бл... Предупреждаю — все будут схвачены и отху...чены».

Две судьбы

Впрочем, что это мы все о Думе да о Думе? Есть и другие ветви власти. Точных данных о том, какова в общей массе чиновников доля возведенных в степень, нет. Но, пожалуй, думские пропорции можно смело экстраполировать на бюрократическую машину. Хотя и здесь ситуация далеко не однородна.

Вряд ли, скажем, у кого-то вызовет вопросы решение диссертационного совета Ленинградского госуниверситета, присвоившего в далеком 1990-м степень кандидата юридических наук аспиранту Медведеву. Свое восхождение к вершинам власти Дмитрий Анатольевич начал уже после научного признания. Для справки: Дмитрий Медведев — один из авторов многократно переиздававшегося вузовского учебника «Гражданское право», удостоенных премии правительства в области образования.

Совершенно иным был путь в науку у другого дипломированного юриста — главы Чеченской Республики Рамзана Кадырова. Если использовать военную терминологию, это не просто поход, а настоящий блиц-криг. Правда, высшее образование Рамзан Ахматович получил спустя 10 лет после окончания школы, будучи уже первым вице-премьером республики (2004 год, Махачкалинский институт бизнеса и права, специальность «Юриспруденция»). Но зато потом все пошло как по маслу. В 2006-м — почетный академик РАЕН. В том же году — кандидат экономических наук. Ну а под конец титулы посыпались как из ведра: почетный член Академии наук ЧР, почетный профессор Чеченского госуниверситета, почетный профессор Современной гуманитарной академии...

Медведев и Кадыров — крайние точки сложного процесса взаимопроникновения науки и власти. Но это совсем не тот случай, когда можно сказать, что истина где-то посередине. Истина, она же — среднестатистическая картина, намного ближе, увы, к кадыровскому варианту. Редкая «большая птица» в России начинает карьерный взлет с научных кафедр. Но еще более редкостная долетает до вершины, не став по пути доктором или, на худой конец, кандидатом наук. Дело возведения в степень далеких от науки граждан поставлено у нас на столь широкую ногу, что заставляет смотреть на прегрешения цу Гуттенберга и иже с ним со снисходительной усмешкой: ну прямо как дети малые!

В чем в чем, а в этой области мы давно догнали и перегнали. Плагиат в России — технология прошлого века. Несолидно это для серьезных людей — выковыривать крупицы мыслей из чужих произведений.

Да и вообще писать самим. Зачем, если есть разветвленный сервис, готовый удовлетворить любые запросы клиента? Были ли бы деньги и/или административный ресурс.

Наука угождать

Найти писателей совсем нетрудно. Набираешь «диссертация» в интернет-поисковике, и уже на четвертой строке в списке результатов искомое: «Написание диссертации на заказ». Прелюбопытнейший, кстати, сайт, покруче, чем у иных интернет-магазинов. Впрочем, и это ведь магазин. Товар вот только несколько специфический, а так — все то же. Не исключая даже сезонные скидки: «Только до 31 мая 2011 г. Глава диссертации за 60.000 рублей!» Имеется в виду глава кандидатской диссертации, тот же объем докторской обойдется в стольник. Вся кандидатская стоит 215 тысяч. Самая дорогая в списке услуг — «Выполнение докторской диссертации. Полный пакет»: 558 тысяч рублей. Срок — 4—6 месяцев.

«Сроки вполне реальные», — подтверждает профессор одного из московских вузов (назовем его Владимиром), любезно согласившийся проконсультировать обозревателя «Итогов». Но цены неправдоподобно низки. Кроме того, «нормальные люди в Интернет не суются» — можно легко нарваться на развод. Единственно приемлемый способ продвижения таких услуг — «былинный, из уст в уста». О деталях деликатного бизнеса Владимир знает не понаслышке — сам время от времени работает на заказ.

Кстати, важная подробность: по словам источника «Итогов», специальностью которого является юриспруденция, его собственная клиентура на сто процентов состоит из госслужащих. Они же правят бал и в других сегментах этого рынка.

Так вот, более или менее приличная докторская стоит сегодня 700—800 тысяч рублей, кандидатская — 450. Расценки Владимира выше: работа тонкая, эксклюзивная, с практически гарантированным результатом. Все, конечно, зависит от сроков, проблематики, доступности материала. Но средние цифры таковы: 20 тысяч евро — кандидатская, 30 — докторская. В случае же авральной срочности эти суммы надо умножать на два.

Что же касается спроса, то соискатели-чиновники издавна предпочитают общественные науки: технарей практически нет. Оно и понятно: формула математического маятника — не формула власти. Неровен час, попадешь впросак. Однако и в отношении гуманитарных дисциплин тенденция последних лет — от более к менее сложному. Несколько лет назад первые позиции в рейтинге востребованности занимала юриспруденция, сейчас на пике спроса — политические науки. Собеседник обозревателя «Итогов» так объясняет эту метаморфозу: «Законодательство усложнилось, а юриспруденция это все-таки конкретные науки. С кондачка не напишешь. Может быть, у меня несколько превратное представление, но в политических науках, по-моему, все гораздо проще».

Никакого морального удовлетворения от своего побочного заработка Владимир не испытывает, сознавая в полной мере неэтичность подобной деятельности. Но и особых угрызений совести у него нет. Во-первых, неплохо платят, а для многих научных работников это сегодня единственный способ поправить материальное положение. Во-вторых, «кем бы это ни делалось, если делается добросовестно, это вклад в науку». Ну и, наконец, главное: то, что чиновники и прочая не обремененная знаниями публика пробираются в науку блатными путями, — не сама болезнь, а лишь симптом.

Проблема номер один — то, что «науки в стране нет»: «Фундаментальную практически полностью похерили, да и от прикладной уже мало что осталось». И это далеко не частная точка зрения. Подобные настроения можно назвать доминирующими сегодня в научной среде.

Служебный выход

Нельзя сказать, что высшая государственная власть спокойно смотрит на девальвацию ученых степеней и званий. Еще осенью 2007-го, будучи первым вице-премьером, Дмитрий Медведев точно определил суть происходящего: «Для очень многих претендентов на степень кандидата или доктора наук это высокое звание является лишь «красивым бантиком» в петличке, который можно использовать для продвижения по служебной лестнице». Увы, принципиальных изменений с тех пор не произошло. Самое главное, не устранена первопричина —«бантики» по-прежнему безотказная шестеренка для карьерного конвейера.

Закон о госслужбе не содержит прямых указаний на то, что ученая степень — это к деньгам и славе. Но вовсе не запрещает устанавливать такую зависимость. В результате многочисленные подзаконные «положения» и региональное законодательство содержат массу привилегий для «остепенившихся» чиновников. Это и доплаты к окладу, и преимущества при производстве в очередной классный чин, и дополнительные шансы в конкурсе на замещение освободившегося кресла...

Напрашивающееся решение — упразднить подобные «стимулы», пока диплом об ученой степени окончательно не превратился в филькину грамоту. Впрочем, и это не панацея. Чиновники, приблизившиеся к вершине олимпа, вполне могут обойтись без добавок к окладу. Для этой категории более важны соображения престижа. Стопроцентный результат гарантирует лишь одно — полный запрет для слуг народа на занятие научным творчеством. Мера, конечно, болезненная, но без нее вряд ли можно соблюсти чистоту научных экспериментов.

Ушел в отставку — сочиняй на здоровье. Хоть кандидатскую, хоть докторскую. А еще лучше — мемуары. О том, как работал на благо отечества не покладая рук и не отвлекаясь на никому не нужную квазинаучную писанину.