Владимир Казарин: В Крыму всегда была большая еврейская община

Казарин Владимир Павлович, ректор Таврического национального университета имени В.И. Вернадского,
доктор филологических наук, профессор, Заслуженный работник образования Украины.

–  Я хочу вас поблагодарить за согласие дать интервью для нашей программы, для сайта Ваада Украины.
Я читала Вашу биографию, и возникло несколько вопросов. Вы были членом Коммунистической партии?

– Ну да, еще советского времени, когда я закончил университет во Владивостоке.
Нас всех отправляли учиться в аспирантуру в Ленинград: и физиков, и химиков, и биологов, и филологов в том числе – было такое железное правило: никто в аспирантуру не может поехать, если он не член КПСС. Всех вместе собирали, всем давали бланки, и мы все писали заявление. Нас, наверное, было человек 36 в 1974 году. Нас завели в комнату, вывели оттуда, и оказалось, что мы уже члены партии.

– Насколько тогда Вы понимали, что это все ерунда?

–  Я студентом стал в 1969 году, мы тогда с друзьями шутили, что мы последние шестидесятники.
И Дальневосточный университет во Владивостоке (а Владивосток – это гигантский порт, и он был военным и режимным городом, но с другой стороны, так как это морской порт, то был он открыт всему миру:  мы могли читать то, что в других регионах, наверное, и не читали: у нас по университету свободно ходила запрещенная всюду тогда литература.

Кроме того, мои деды были репрессированы. Один был объявлен кулаком, сослан на лесоповал, 9 лет отсидел, но в итоге выжил. Другого деда расстреляли 1937 году, а он был обыкновенным рабочим.

–  Вы были против реформ Горбачева?

– Ни в коем случае. Я был абсолютным сторонником Горбачева.  До прихода Горбачева я никогда ни на какой партийной работе не был.

Когда я уже был в Крыму, в 1985 году, во время руководства Горбачева, вышел антиалкогольный указ – было запрещено распитие спиртного.

Увидели члена парткома за этим занятием, весь партком выгнали с работы и стали избирать новый. И я полностью поддерживал Горбачева, потому что нужно было что-то менять в этой стране.  Меня пригласили работать в партком. Я там проработал три года. Когда пришло время уходить, я сказал: "Я сделал всё, что мог", но нужно отметить, что я все эти три года искренне помогал ему в реализации его планов.

– А как вы восприняли развал Совесткого Союза?

– Развал Союза… Помню формулу Мороза: "У того, кто не жалеет о СССР нет сердца, а у того, кто хочет его восстановить, нет ума".
Во время СССР мы жили и в Туркмении, отец воевал в Венгрии. В те времена мыла не было, были большие очереди за маслом...

– Какая была ситуация с украинским языком в Крыму в 70-е годы? Я нашла в Вашей биографии, что вы были представителем общества крымской культуры. Также что вы были против Ющенсковской украинизации…

– У меня очень хорошая семья. В 69-м году, когда я заканчивал школу в Феодосии, я пришел и сказал, что я буду изучать украинский язык. Ольга Ивановна Хоменко, удевительная учительница которую я до сих пор помню, она вела у нас тогда украинский язык, и стихи которые я тогда с ней выучил, я помню до сих пор:

«Вкраїну з краю в край
Проходили з боями...
Червоно танув сніг
В пожежах барикад...

І громом молодим
Котилося над нами,
Лунало на ланах:
"Вперед за Владу Рад!"

У дні страшні, буремні, лиховісні,
Коли пішов за рідний край в бої,
Тебе, поете, врятувала пісня...
А може, ти порятував її.»

Я это помню с 1969 года. Она привила к нам любовь к украинскому языку, мы учили стихи наизусть. А по поводу того, что я был против политики Ющенко – это неправда.

– Что Вы почувствовали, когда на территорию Крыма зашли «зеленые человечки»?

– Первым чувством было чувство тревоги, но также была и уверенность в том, что мы устоим. В тот момент я выступал на многих телеканалах.
Против меня сделали фильм "Владимир Казарин: жизнь в тылу крымчан", который вскоре показывали все местные сми.
Этот получасовой фильм сравнили со старой книгой времен СССР «Жизнь в тылу врага», которую, правда, мало кто читал.

Меня назвали врагом крымчан, а поскольку я общался со многими жителями Крыма, я понимал, что о никаком большинстве на референдуме идти речь не может. Крым был против всего этого, и в этом я уверен до сих пор.

Я – сын военного, я служил в армии, у меня было на тот момент звание лейтенанта, и был знаком со многими военными. И когда на территорию Крыма зашла российская армия, я узнал, почему наша армия не сопротивляется: у неё даже не было приказа о сопротивлении. Я тогда понял, что всё идёт по худшему сценарию. И уже потом, ознакомившись со стенограммой заседания РНСБО, я узнал, что единственным, кто проголосовал за сопротивление, был Турчинов. Естественно, если бы было хоть какое-то сопротивление, то Россия дальше Севастополя бы не зашла.

–  Как вы приняли решение о том, что пора перевозить университет из Крыма?

– Прошло некоторое время с момента оккупации Крыма, у нас были массовые протесты против оккупации среди студентов и не только. Многие, кто участвовал в этих митингах, начали пропадать, а наших студентов, которые принимали участие в подобных мероприятиях, начали отчислять. Тогда я поднял вопрос, почему университеты из Донбасса переводят на свободную территорию, а крымские никто не переводит. Мы от всего университета написали просьбу о переводе нашего университета на свободную территорию – все коллеги написали заявление – и отправили егои в Киев.
В сответствующих министерствах все подписали и передали на рассмотрение Президенту Порошенко. В 2015 году Порошенко наложил резолюцию о переводе Таврического национального университета в кратчайшие сроки на территорию Украины.
Уже с июня 2016 года мы начали готовиться к первой вступительный кампании. Мы тогда набрали первых 216 студентов на очное, заочное и контрактное обучение, и, как можно наблюдать, с каждым годом число студентов у нас растет.

– Откуда у вас такое стремление выпускать бакалавров и магистров по ивриту?

– Я за все языки, но в данном случае, сама жизнь нам подсказала. В Украине много столетий  формировалась гигантская многослойная еврейская культура, здесь рождались и работали в разных сферах еврейские музыканты, и художники, и поэты.
Поэтому мы предложим изучать иврит и филологам, и юристам, и многим другим специалистам для того, чтобы развиваться в разных сферах, чтоб можно было ездить и общаться с разными учеными и осваивать их литературу, ездить на разного рода конференции, и чтоб общаться без всяких наушников.
Мы поднимали этот вопрос ещё в крымский период, и в Крыму всегда была большая еврейская община: много евреев работало в науке, и у нас есть прекрасные коллеги евреи.
Ну и второе: моя фамилия Казарин. Это русская фамилия хазарского происхождения.
 

–  А как вы дальше планируете такую работу? У вас был открыт Центр иудаики. Что бы вы еще хотели сделать в этом направлении?

– Это должен быть своеобразный институт Израиля – как рабочее название – потому что там должны готовить филологов с глубокой подготовкой, чтобы они могли читать специальные тексты, мы должны преподавать иврит и идиш – столько столетий на идиш создавалась культура.
Потом мы хотим начать преподавать иврит историкам, экономистам, юристам и другим.
 

– Насколько Вы верите сегодня в гражданское общество в Украине? Оно устоит в это смутное время?

– Я думаю, единственное, во что можно верить, на что нужно надеяться, и развитию чего нужно способствовать – это единство гражданского общества.
Это единственный способ выбраться из того заколдованного круга авторитарных диктаторских режимов и стереотипов поведения, которые сопровождают каждого раз нас.
Гражданское общество должно развиваться, оно – единственный гарант того, что мы устоим и не свалимся в полуфеодальные отношения.
Поэтому, чтобы нас не отбросило назад во времени, мы должны что-то делать: работать с молодёжью в первую очередь, и мне кажется, что в нашем университете это делается: многие наши коллеги, прошедшие через крымскую катастрофу, не хотят пережить ее еще раз.

Мы занимаем активную позицию в борьбе за то, чтобы Украина не потеряла саму себя.

-----------------------------------------------------

В рамках программы "Эксклюзивное интервью сайта Ваада".
Беседовала – Елена Заславская