Умы украинцев: с чего начинать возвращение?

                              Иллюстрация: ukrinform.com

С чего начинать возвращение украинцев? Их умов. С признания для себя: украинцы сложились в отдельную нацию. На базе завиральных и откровенно бредовых мифов — это неважно. Важно то, что сегодня 92 процента украинцев отрицательно относятся к России (по данным телефонного опроса КМИС, тем не менее). А по словам Эрнеста Ренана, «Нация — это те, кто решил забыть то, что их разъединяет, ради того, что их объединяет». Но здесь же ответ на вопрос, могут ли украинцы снова стать русскими.

Как бы ни было обидно слышать такое сторонникам идеи «сакральности нации», но нации создаются и распадаются довольно легко. Поскольку вопрос этот решают не мыслители, «совесть и гордость нации», а те, кто и слова «сакральный» не знают. Либо знают, часто и со вкусом произносят, но в некий момент по совокупности факторов «меняют платформу». Если массы решат (или появляется возможность их убедить), что старый проект — «всё», а в автономном плавании или в случае присоединения к другой нации (даже условной, например к «европейской») трава станет зеленее, а девушки улыбчивее. Несогласные же, неперестроившиеся, становятся… изменниками и сепаратистами.

В общем-то, суть всей международной политики в том и состоит, чтобы сделать свой проект самым притягательным. Настолько притягательным, чтобы не ты и твоё государство рвали жилы за свою безопасность и благополучие, а те, кто мечтает присоединиться к твоему проекту. Беспроигрышно. Может показаться, что Россия допустила стратегическую ошибку: кто же вот так добивается любви? Но те, кто скакал на Майдане и орал: «Москаляку на гиляку!», после ухода Крыма и Донбасса вдруг надули губы: «Россия потеряла Украину!» То же относится к тем, кто раздавал им печеньки. По их мнению, России следует лишь отступать и разоружаться, отступать и разоружаться. Образно говоря, вылавливать ложкой плевки из тарелки, аккуратно стряхивать их в блюдечко и, не поднимая головы, хлебать свой суп. «Лишь бы не было войны». Недавно один западный эксперт так искренне удивился тому, что русские переступили через эту свою максиму, что прямо на лице прочиталось: «А ведь мы делали на неё ставку!»

Дело в том, что стратегия Запада, в общем, тоже проста. Создаётся максимально возможное количество угроз: в НАТО принимают всех, кого можно (чей приём решает существующие проблемы, а не создает новые, ну… как предполагается), подтягивают инфраструктуру, строят базы везде, где можно (и где нельзя, например в Очакове). И всё это под разговоры о готовности к сотрудничеству и «сигналы» о том, что всё это будет активировано в случае ненадлежащего поведения России. В декабре прошлого года Россия предложила отказаться от такой схемы взаимоотношений. Предложение было воспринято Западом как блеф: соизмеримым количеством потенциальных, «военно-дипломатических» угроз Россия не располагает. Россия применила вполне ощутимые «военно-полевые» угрозы.

Говорят, Россия «могла действовать иначе». Наверное. Например, попытаться вступить в гонку «мягкой силы» с госдеповским фондом USAID, Open Society Джорджа Сороса (организации запрещены в РФ), Freedom House, NED, Internews, NDIFIA, IRI и легионом других фондов по созданию или скупке «независимых» СМИ, НКО и воспитанию юных агентов влияния, они же — уличный ресурс госпереворотов. Цена (бюджет) вопроса на начальной, «приглашающей» стадии гонки — от 50 млрд долларов в год. При этом альтернатива в виде информационного обмена Западом отвергается, RT и Sputnik запрещаются. Достаточно назвать информацию резиновым термином «пропаганда». Они беззубы, безграмотны и трусливы, что компенсируется только нетерпимостью. И эти люди нам что-то рассказывают про «глушилки» в СССР.

Однако парадокс. Только сейчас и без этой гонки предложения России услышали. Кто-то возмущается, кто-то восхищается, но эти предложения пробиваются в повестку дня. Поскольку чем больше западного обывателя кормят «зверствами России», тем чаще те из них, кто имеет зачатки критического мышления, задают себе вопрос: «Так что же привело к войне и чего хотят эти русские?» А это самое важное: ищущий да обрящет. В марте таковых было 5−6%, сегодня почти 15, если социологи не врут, перелом в общественных настроениях наступает не при 51, а при 25%: игнорировать запросы такой аудитории СМИ не могут — уйдёт. Естественно, альтернативная точка зрения подвергается бессовестному шельмованию, но она уже в информационной повестке, а это, опять же, важно: теперь и менее критичная аудитория с ней знакомится. Вот такие механизмы.

Негативные процессы в экономике коллективного Запада, вызванные его же «санкциями» (актами экономической агрессии), и разгоняемые им же страхи глобального конфликта умственному процессу способствуют. Можно продолжать штрафовать латышей на € 700 за просмотр российского ТВ, но, как признают латвийские же юристы, закон работает плохо: следует наделить полицию правом неожиданного «силового» визита и методикой доказательства того, что телезритель смотрел запретное «сознательно». Демократия — это хорошо отлаженный тоталитаризм.

Но ближе к Украине. Ещё в конце 2013 года в бурлящем Киеве один интеллектуал широкого профиля бросил вызов концепции Леонида Кучмы: «Украина — не Россия». Через пару месяцев Майдан победил, а кучмовская идея стремительно переродилась в более радикальную: «Украина — анти-Россия». Но наш интеллектуал не унимался и публично, на украинских телеканалах оттачивал свою: «Украина — другая Россия»! Её основные тезисы: 1) новое название государства — «Украина — Киевская Русь» (аббревиатура: УКР); 2) второй государственный язык — «русский украинский» (точнее, «руский» — с одной «с»), имеющий некоторые отличия от великорусского, как, например, американский английский от британского; 3) методичная с долгим горизонтом планирования программа борьбы за право УКР считаться если не государством — продолжателем Древней Руси, то хотя бы «наследником смыслов» 4) де-факто федерализация с учётом культурных особенностей и с постепенным их размыванием, усреднением через «европеизацию».

Не то чтобы у этой идеи были шансы на быстрый успех, но крови нам она попортила бы немало. К счастью, как всякий интеллектуал, наш герой не слишком заботился о привлечении спонсоров: «идея гениальна, спонсоры слетятся сами». Не слетелись. «Горизонт планирования» свидомых дальше лозунга «Мова — нації! Язык — скоту!» не распространялся, а от слова «Русь» в любом оформлении их так корёжит, что уже стараются заменять один искусственный термин на другой: «Киевскую Русь» на «Киевскую державу». Угроза украинскому языку? Бросьте. Он стал бы мощным средством национальной самоидентификации. Вроде случая в баре во французском пограничном Лилле, когда французы подначили бельгийцев-валлонов: «Вы же французы!» Бельгийцы, не сговариваясь, перешли на фламандский.

Ну а для власть имущих целесообразность строится на предельном упрощении. Массой управляют лозунги, а что из тезисов выше превратишь в «сакральный» лозунг? «Армія! Мова! Віра!» куда проще. И без всяких исторических «смыслов-коромыслов». Недаром одной из своих любимых книг Пётр Порошенко назвал брошюру «25 перемог України», где первые три победы — над персами, македонцами и Римской империей. В любом случае сопротивление и свидомых, и элит могла переломить только демократизация страны, но это не устраивало ни тех, ни других.

Ни третьих. Надежды на поддержку внешних кураторов Украины оказались самыми иллюзорными. Ибо у этих с горизонтом планирования и целеполаганием всё почти в порядке.

Методология требует, чтобы первый вопрос, который они задали себе (а может быть, и нашему интеллектуалу) был: «Допустим, цель достигнута. Что имеем и что видим дальше?» В России, благодаря примеру Украины, победила демократия в требуемой форме. Имеем два похожих государства с родственным, как ни крути, населением. Да-да, те же французы и бельгийцы или немцы и австрийцы — отдельные нации. Но, согласитесь, некая «химия», близость позиций и приоритетность учёта интересов друг друга проглядывает. А значит, у Украины с Россией ужас до чего дойти может. Получим проблему там, где не ждали. Украине была уготована другая участь.

Нашему интеллектуалу предложили заткнуться. Да так, что он на несколько недель исчез из информационного поля, а когда вернулся, первым делом рассказал, что в общении с детьми перешёл на украинский. Впрочем, быстро оклемался и продолжил сыпать идеями и аргументами на грани фола, но при этом на раз доказывал, что он — истинный патриот, а оппоненты — конченые дебилы. Причём некоторые аргументы в пользу поддержки Западом киевского режима парадоксальным образом перекликаются с самыми сокровенными… нашими мечтами! Важна подача. Один из последних: «А ну как Путин победит? Добавляем к полутора миллионам российской армии 500 тысяч украинской. Как украинцы воюют, все убедились уже? И всё это — Украина плюс Россия — поедет в Европу. Где все эти европейские армии, которые в подавляющем большинстве случаев представляют собой демонстрационные потешные войска, где они будут останавливать Союз Украины и России, если такое случится?»

Если кто-то ещё не догадался, это Алексей Арестович. Очень хотелось бы, чтобы те, кто называет его Люсей Арестович, обладали хотя бы малой долей его системного мышления, а также мышления латерального и прочих методик, которыми мастерски жонглирует этот деятель. Отчего такое внимание к нему? Ведь не он один говорил о двуязычии и «борьбе за смыслы Киевской Руси». На Украине есть десятки талантливых деятелей, вовсе не упоротых свидомитов, а сохраняющих внутреннюю свободу и в то же время преданных украинской идее политологов, социологов, философов, экономистов: Сергей Дацюк, Михаил Минаков, Андрей Золотарёв, Анатолий Кинах, Илья Куса, Виктор Савинов, Юрий Гаврилечко, Николай Капитоненко, не побоюсь этого слова даже Юрий Касьянов, Николай Сунгуровский, Сергей Фурса, да гулять так гулять — Виталий Портников. Алексей Арестович лишь самый яркий, умеющий подать («продать») себя.

Так вот, что-то подсказывает, что в случае, если военно-политический хребет Украины будет сломлен, но гадина не будет добита, Запад сменит концепцию противостояния на этом направлении. Да-да, то самое, о чём говорил Арестович в 2014-м. Вы требуете демилитаризации и денацификации Украины? ОК! Бандеровщина будет отброшена. Ведь дальнейшее развитие этой темы уже и не в интересах Запада, т. к. означало бы создание в центре Европы откровенно нацистского государства. Альтернатива: передача власти либеральному крылу украинизма! Того же требует статус кандидата в члены Евросоюза и запросы европейского избирателя. Наверняка будут реабилитированы и подвергшиеся репрессиям Дмитрий Джангиров, Дмитрий Марунич, Владимир Мулык и другие. Которые, не сомневайтесь, станут служить «новой» Украине не за страх, а за совесть.

А вот бояться сближения в обозримом будущем Украины и России Западу уже не будет нужды. Дело не в последствиях войны самой по себе, а в том, кто будет трактовать её характер, писать историю. Если Запад и «новая» Украина, то нацистские татуировки «азовцев» будут забыты. Результатом войны стала «демократизация» Украины? Следовательно, она была войной «за демократическое будущее». Не бином Ньютона.

Полный контроль всей территории Украины и полное переливание крови (идеологии). Других вариантов у России нет. С чего начинать? С истории нашего общего государства из каждого украинского, да и российского утюга 24×7.

«Извращение умов начинается с извращения терминов» (Карл Поппер). Хлёсткий лозунг становится основой идеи, та — гипотезой, последняя — теорией, а уж от победившей теории до «всем известной истины» — один шаг. Залог успеха тот же, что и 500 лет назад — массированная повторяемость при отсутствии критического подхода. Просто тогда для закрепления эффекта требовались столетия, а сегодня та же повторяемость количественно достигается в считаные минуты. А уж за месяцы и годы всё перешибёт.

Но, даже несмотря на события последних лет, российские историки по привычке бубнят про «Киевскую Русь», православные авторы пишут о «Византийской империи» (см. «Папа Римский: заговор длиной в 1300 лет»), а к «Киеву — столице Малороссии» ещё и не подступались. Загляните в любой словарь: исторически Малая Русь — это Галиция и Волынь, а Киев изначально был частью Великой Руси; чтобы галицко-волынские князья не ушли к папе римскому, Константинополь поддержал их претензии на королевский титул, вот и создал отдельную метрополию «Малой Руси». Ничего в этом мире не меняется. Ну а российские самодержцы, дабы усилить претензии на Малую Русь, остающуюся под Польшей, создали «свою Малую Русь», расширив этот термин до Киева и Левобережья-Гетманщины. И здесь ничего не меняется. Возможно, Иосиф Сталин и вернулся бы к своей идее «автономизации» союзных республик в рамках России, но всё же сохранил их: УССР и БССР нужны были, чтобы бороться за симпатии украинцев и белорусов Польши.

Нужно доказывать и доказывать, что никаких вековечных освободительных войн украинцев против Москвы не было. Говорить о том, что украинцы имеют к запорожским казакам лишь косвенное отношение («Воссоединения Украины с Россией не было, или „Зеленский, учи албанский“»). О том, что не было никакой победы украинцев под Конотопом (см. «360-летие поражения „украинской армии“» в Конотопской битве»). О том, что Степан Бандера пусть втёмную, но был ставленником НКВД (см. «Креатура НКВД. К 110-летию Степана Бандеры»). О том, что мы — единое племя уже свыше трёх тысяч лет («Шесть русских государств до Рюрика: пора их признать»).

И лейтмотив. Единственный прямой и непрерывный продолжатель (наследник) государственности Древней Руси — Великое княжество Владимирское — Великое княжество Владимирское и Московское — Русское царство — Российская империя — СССР — Российская Федерация. Украина и Белоруссия в составе России — также наследницы Древней Руси. Украина и Белоруссия вне России — новообразования. Право и долг Российского государства — воссоединение русского народа и русских земель. И эта миссия будет выполнена.

Что же касается последней беды, то её характер, несмотря на 30-летний раскол на два государства, формально межгосударственный конфликт — гражданская война. В ней нет победителей и побеждённых, это общая трагедия, плата за ошибки правителей последних 100 лет. Наука, публицистика, образование, литература, кино, все инструменты — для доказательства истинности такого определения беды. Докажем — победим.

Альберт Акопян (Урумов)