Какой смысл имеет политическая борьба в современной Беларуси? Политическое поле настолько сейчас сузилось, что, кажется, и говорить не о чем. Остается размышлять о более «абстрактных» вещах, о человеческом измерении беларусской политики.
Действия режима после 19 декабря стали жесткими и, в сущности, бессмысленными, как с позиции здравого смысла и логики, так и с точки зрения самой безопасности политического режима.
Политика властей подчинена исключительно одной цели: уничтожить все мнимые и настоящие угрозы, подавить и запугать всех тех, кого еще не удалось запугать и подавить, и уже не имеет значения, какими средствами. Способность системы осуществлять репрессии стала единственным признаком жизнеспособности самой системы.
Существует вопрос, который сегодня, по сути, некому задать: стоило ли доводить ситуацию до открытого столкновения, стоило ли приносить такие жертвы, «провоцируя» власти на террор? Но режиссера столкновений не было, никто этого не хотел. Произошел социальный взрыв, в эпицентре которого оказались и руководители оппозиционных организаций, и совершенно случайные люди. Как и стихийные бедствия, социальную бурю тяжело спрогнозировать, и тем более управлять ею.
Беларусские власти нашли «виновников», но им невдомек, что причиной протестов являются именно они. Изоляция тех, кто оказался на гребне волны революционного вала, совершенно не означает, что тем самым власти успокоят шторм негодования и недовольства. Оппозиция же стала лишь заложником ситуации, но не первопричиной. Такая ее «политическая роль» – быть «козлом отпущения», быть виноватой во всем, что раздражает режим.
Оппозиция для существующей системы – это источник всех бед, и она (оппозиция) должна подвергаться периодическому наказанию и избиению, чтобы люди знали, кто в стране во всем «виноват».
Если же говорить о репрессиях, то такая развязка наступила бы рано или поздно, ведь режим ни до, ни после выборов своей внутренней сущности не менял: он лишь использовал более мягкие средства для нейтрализации оппозиции и общества. Ослабление контроля, так или иначе, привело бы к неожиданному социальному или политическому протесту и вызвало бы ответную реакцию властей.
Естественно, чем сильнее противодействие общества, тем жестче ответные меры режима и напряжение будет только нарастать, независимо от того, какими методами будет пользоваться власть для подавления оппозиции внутри общества (а не политической оппозиции). То, что могло бы «спасти» существующий режим – открытый массовый террор, который бы позволил физически уничтожить носителей «зловредных идей и мыслей».
Нынешние действия режима – это лишь запугивание, а не уничтожение, поэтому внутренний интеллектуальный протест будет только расширяться и укрепляться, несмотря на избиения, аресты, приговоры и социальные подачки массам. Внутреннего напряжения это не снимет. Конечно, есть другой аспект, который благоприятно сказывается на безопасности режима и в некоторой степени сродни уничтожению носителей протеста, – это эмиграция активной части населения из Беларуси. Эмиграция, интеллектуальная и трудовая, в Россию и на Запад, снижает степень общественного недовольства и давления на систему и в какой-то степени ее стабилизирует.
Тем не менее, это не спасет систему от этого давления в будущем, ведь всех не пересажаешь, и тем более не все могут и хотят уезжать из страны.
Поэтому режим обречен на бесконечное усиления давления, и чем большим будет это давление, тем скорее система начнет разрушаться.
Именно поэтому в политической перспективе любые действия и жертвы, любая борьба (бессмысленная, по мнению некоторых) имеет важное историческое значение. Она ускоряет падение авторитаризма. Борьба – удел немногих, большинство предпочитает жить «здесь и сейчас» и не думать о перспективах, оно существует вне истории. И это вполне естественно с «человеческой» позиции. Прогресс, история принадлежат «политическому» – людям действующим, знающим и верящим в то, что может быть по-другому; история – это процесс непрерывной борьбы за будущее, а не за настоящее.
Тем не менее, с точки зрения «простого человека», никакие изменения, никакая борьба не могут быть ценнее человеческой жизни и никакой исторический прогресс ее не заменит. Простой человек не живет будущим, а только настоящим. Многие материальные и духовные блага, которыми мы пользуемся сейчас, являются результатом страданий и смертей миллионов людей в прошлом.
Мы часто не имеем никакого представления о судьбах и жизнях этих людей, не знаем даже об обстоятельствах их жертвы. Исторический «прогресс» (слово, вошедшее в лексикон ещё в XVIII в.) – это огромный снежный ком, катящийся вниз и сметающий всё на своем пути: и правых, и виноватых, да и сами эти понятия со временем меняют свой смысл.
Довольно часто те, кто выступал за социальные изменения, за прогресс, уничтожались и объявлялись предателями, «врагами народа», еретиками. Но проходило время, и они становились героями, вершителями истории.
Но в праве ли мы требовать этих жертв от других, ожидать, что кто-то другой первым сделает шаг, изменит ход истории, а мы лишь будем наслаждаться плодами этих изменений. В праве ли мы обвинять беларусское общество в том, что оно ничего не хочет менять, когда мы сами, каждый по отдельности, боимся принести себя в жертву, которая теперь, в эту минуту, может оказаться бессмысленной и пустой, незамеченной и неоплаченной? И даже, скорее всего, вызовет кривую усмешку на лице у жующего колбасу обывателя, покручивающего пальцем у виска. Но важно и то, что даже если эти жертвы не будут иметь никакого смысла, окажутся напрасными, они всегда останутся «моментом истины», примером несломленной воли, только лишь для самого себя.
Многие слышали о героическом поступке чешского студента Яна Палаха, совершившего акт самосожжения в Праге в 1969 г. в знак протеста против оккупации Чехословакии войсками Советского Союза и других стран Варшавского договора. Единицы, наверно, знают и помнят о не менее героическом и символическом поступке 46-летнего советского работника колхоза «Прогресс» Митрофана Никитина. В 1934 г. в знак протеста против творящегося в стране политического беспредела, голода и террора он выстрелил в гроб с телом Ленина, а потом застрелился сам.
Современникам этих людей их жертвы часто виделись бессмысленными и глупыми (если не стирались из памяти усилиями политической системы). Коммунистический режим казался вечным, борьба с ним была сродни безумию. И все же советская система рухнула, и был ли это итог незаметного героизма отдельных людей, о котором мало кто знает, или результат более сложных социально-политических процессов, сказать очень трудно. Можно предположить, что эти жертвы подпитывали энергию будущих перемен, сдвигов в сознании общества, а значит, ни в коем случае не были напрасными.
Стоит отметить, что со временем меняется не только форма, содержание, но и цели борьбы. В прошлом борьба всегда приравнивалась к немедленному улучшению материального состояния тех, кто боролся, что и было показано в марксистской теории. Смысл борьбы был понятен для масс: рабы хотели занять место рабовладельцев, пролетарии – буржуазии.
Значение свободы имело сугубо материальное измерение, да и те, кто боролся за свободу, часто жили в такой бедности, что жизнь казалось невыносимой, была хуже, чем смерть. Возможно, поэтому и подвиг было совершить легче, чем сейчас, когда человек окружен материальным благополучием.
В Беларуси борьба уже давно перешла в область «метафизики», так как ведется за «абстрактные» духовные ценности, за свободу в ее первозданном понимании, поэтому такая борьба тяжела и для многих непонятна.
Это борьба между историческим и не историческим, между «быть» и «иметь» в классической трактовке Эриха Фромма. В нашей стране свобода и демократия не имеют своего материального знаменателя. Беларусское общество, в массе своей, живет довольно благополучно, и простой обыватель совершенно не понимает, почему он должен бороться за свободу и демократию, что она ему даст, что он будет «иметь» от этого в практическом значении.
Свобода превратилась в чистую абстракцию, в идею. Это скорее состояние духа, способ индивидуального бытия, понять которое дано не всем; это желание быть в истории и эту историю творить, пусть даже жертвуя собой. Долгое время нашу историю делали другие, теперь мы получили возможность делать ее собственными руками, в борьбе с «собственным» политическим режимом.
А он стоит на страже «иметь», он сделал это государственной идеологией и стремится заткнуть рот каждому, кто хочет «быть».
Конечно, перспективы этой борьбы, на данном этапе, с позиции обычной «человеческой» жизни выглядят не совсем ясно. Но, может быть, сегодняшняя борьба заложит основы для новой Беларуси, в которой история происходит, а не отрицается.
http://clck.ru/9UzO
Комментарии