Спасти «рядового» Микки

Микки, даром, что обезьяна, сука редкостная. Она родом из Джелалобада и свалилась с пальмы прямо на броню БМП старшего лейтенанта Александра Апрельского во время боевых в провинции Нангархар.

Там климат практически тропический и пальмы действительно растут, а местечко считается жарким во всех смыслах — бои там были особо тяжелыми. Микки, обезумев от страха от выстрелов и разрывов, нашла самое безопасное место — под броней. Так и уехала в Кабул. В полку обезьяну скрыть от начальства было достаточно сложно, и ей была уготована участь хоть и стать «столичной штучкой», но обитать где-то на помойках. Микки повезло, взвод Апрельского отправили нести службу на заставу.

Застава — это достаточно большой глинобитный дом, обнесенный по периметру дувалом-стеной, опять же из глины. Хозяев в нем нет, сбежали в Пакистан еще в начале 1980-х, а само жилище достаточно неплохо сохранилось, даже ручеек через двор протекает.

Вот в нем и обосновались десантники, которые несли службу, контролируя окрестности, чтобы не допустить пуски «эрэсов» или чтобы «Стингером» моджахеды не пульнули по пролетающим в небе на взлете или при посадке транспортным советским самолетам. Личный состав — 25 человек, в капонире БМП, позиция миномета и автоматического гранатомета АГС-17. Такая вот боевая единица — таких вокруг Кабула много.

Еще одним членом коллектива этой заставы и стала Микки. Солдат она сразу невзлюбила. Вот просто на нюх не переносила — не давалась в руки, кусалась и царапалась, крик такой устраивала, что даже две сторожевые собаки прятались в конуру. Признавала только офицеров, даже приезжих. Уж как она разбиралась в званиях — не понятно, может запах какой-то особый чувствовала. Солдаты, конечно, издевались над ней как могли.

Вот взяли и пошили ей бронежилет, даже две стальные пластины вмонтировали — на грудь и спину, сделали каску из старого чугунного половника без ручки, выстрогали из доски автомат. Когда случался обстрел или просто объявляли учебную тревогу, «рядового» Микки снаряжали в этот комплект и она, очумевшая, памятуя обстрелянное детство в Джелалабаде, носилась по заставе как угорелая. Даже в самой серьезной ситуации это вызывало безудержный смех.

Освободить себя от «боевого снаряжения» она давала только старшему лейтенанту Апрельскому.

На фото: старший лейтенант Александр Апрельский выезжает на "боевые".

С Сан Санычем у Микки была любовь и взаимопонимание. Слушалась она только его одного и, как знак особой признательности, усаживалась на плечо.

«А что, Микки, не пойти ли нам в дукан собрать бакшиш?», — спрашивал иногда обезьянку офицер. Микки бакшиш — подарок — любила и сразу запрыгивала Апрельскому на плечо.

Они шли в ближайший кишлак под прикрытием пары автоматчиков и заходили в торговую лавку — дукан. Чего там только не было! Модные тогда импортные кассетные магнитофоны Sony, Panasonic (подделка, конечно, тайваньская), часы Orient (оттуда же), джинсы, кроссовки, какие-то платки, рубашки-батники, женские трусы-неделька, бижутерия и груды фруктов.

Апрельский Микки с собой в дукан брал из… корыстных побуждений. Когда дуканщик отворачивался, он «нечаянно» отпускал поводок, на котором держал обезьянку. Это был сигнал к атаке. Микки срывалась с плеча и начинала форменный погром — носилась по прилавкам, опрокидывая всё на своем пути.

Очумевший торговец истошно орал на плохом русском: «Командор! Убирай этот шайтан! Бери, что хочешь!». Саныч невозмутимо водружал Микки обратно на плечо, набирал ей бананов и апельсинов, прихватывал по мелочи что-то для жены, расплачивался за последнее и уходил. Микки была на неделю обеспечена витаминами.

Довелось Микки посидеть и на «губе». На гауптвахту, в старый деревянный комод, её отправили за серьезный проступок с членовредительством. На заставу два раза в месяц приезжала водовозка в сопровождении БТРа — пить воду из ручья запрещалось, да и никто не рисковал. Водитель из вольнонаемных, пока опустошали цистерну, уходил пить чай к начальнику заставы, да и так, по душам поговорить. Дверь в кабину оставлял открытой — специально для Микки. Она взбиралась на руль и так неподвижно сидела по часу, уставившись куда-то вперед. Медитировала видимо.

Потом прежний водитель уехал домой в Союз, его сменили на молодого солдатика-срочника, который об этой привычке Микки сидеть на автомобильном «троне» был не осведомлен. Приехав в первый раз, он быстро слил воду и собрался уезжать. Препятствие на руле решил устранить одним движением руки, мол, брысь, макака. Он же не знал, что покусился на святое!

Опешив от такой наглости, Микки издала боевой клич, схватила солдата лапами за уши и впилась своими острыми как нож зубами ему в нос. Умудрилась даже откусить его кончик. Потом долго где-то пряталась, пока её не нашел Апрельский и, объявив трое суток ареста, засадил в комод. Сердце не камень — на следующий день выпустил. К водовозке Микки больше не приближалась.

Когда войска выходили из Афганистана, Микки доехала с колонной через перевал Саланг до узбекского Термеза и там её Апрельский передал на руки какому-то местному железнодорожному служащему, который заинтересовался забавной животинкой. Дальнейшая судьба Микки неизвестна.