О большом и возможно главном страхе Путина



Страсти по Конституции, которую стали спешно править под нынешнего российского президента, не утихают. Мейнстримом становится мнение, что внезапность и скорость изменений, не вполне вписывающиеся в конституционные рамки, есть чёткое свидетельство сильного страха «вождя».

Чего же боится Владимир #Путин?

Обратимся к недавней истории одной страны. Многие века жила она между диким Востоком и цивилизованной Европой. В XX веке после кровопролитной гражданской войны там победил социализм, который принёс репрессии, оттепель, реформы и… открытие колоссальных месторождений нефти. Впрочем, самому прогрессивному строю это не помогло, и от него полностью отреклись уже к концу XX века. Начались кардинальные демократические и рыночные #реформы, а США в начале 1990-х внезапно из врага превратились в союзника, надежду и опору. Страна стала открываться миру, преодолела политический кризис, завершила многолетнюю междуусобицу, а её экономика стала расти.

Конечно, главным источником этого роста оказалась подорожавшая #нефть. Увы, «золотой дождь» из нефтедолларов быстро вскружил голову. Либеральные ценности прошлого десятилетия оказались забыты. Правящий режим стал склоняться в сторону автократии, расцвели пышным цветом коррупция и кумовство: на всех ключевых позициях оказались друзья и соратники национального лидера, их дети управляют крупнейшими проектами, #власть срослась с бизнесом.

А вдобавок и внешнеполитические амбиции проснулись. Военный бюджет резко разросся. Страна даже участвует в войне на территории своего соседа (в прошлом они были единым государством). Параллельно ссорится с Западом и поворачивается лицом к Китаю. Тот становится значимым игроком в экономике и важным покупателем производимого сырья. Китайские инвестиции приветствуются, китайские строители приезжают строить ответственные объекты.

Конечно, встречаются и противники такого курса. Но #оппозиция, реальная, не карикатурная, пользуется поддержкой порядка 5% населения. Её всячески давят репрессиями, а одного из лидеров – убивают. Сверх того, президент подправил Конституцию, чтобы обеспечить себе чуть ли не пожизненное правление. И #население это только приветствовало.

Узнали эту страну?



Да, это Ангола.

Почему о ней зашла речь? Её опыт трансферта власти, случившийся после всех описанных выше событий, весьма показателен.

В 2016 году президент Анголы Жозе Эдуарду душ Сантуш начал операцию «преемник». Он подобрал себе замену – министра обороны Жуана Лоренсу, а сам стал «всего лишь» председателем правящей партии, которая устойчиво имела более 50% мест в парламенте, и даже могла – теоретически – сместить официального президента в случае чего.

Казалось бы, всё предусмотрено.

Однако дальше что-то пошло не так. Жуан Лоренсу освоился в президентском кресле и начал кампанию по борьбе с коррупцией. Суть её заключалась в том, что на места друзей душ Сантуша он быстро стал назначать своих людей, а во тех, кого таким способом поменяли, просто отправили в тюрьму. Там же оказался и сын прежнего национального лидера, хорошо хоть дочь его, самая богатая женщина Африки, успела сбежать. Меж тем экс-президент душ Сантуш вынужденно написал заявление об уходе с поста председателя партии, и его приняли.

Сегодня Жозе душ Сантуш – младший находится под судом в Анголе, Изабель душ Сантуш живёт в Дубаи, а сам Эдуарду душ Сантуш, по официальным данным, находится на лечении где-то в Западной Европе, возможно – в Германии. Но поговаривают, что похожих на него африканцев видели и в Ростове и на Рублевке.

dos Santos

Понятно теперь, почему у нас будет не преемник, а Госсовет?

И ещё 5 копеек. «Ангольский сценарий» с разными вариациями повторяется во многих авторитарных режимах, когда речь заходит о передаче власти по биологическим причинам. Попытка сделать этот процесс контролируемым натыкается впоследствии на утрату преемником даже остатков лояльности своему патрону под влиянием вполне объективных факторов. Тут разве что Гейдару Алиеву сильно повезло с сыном, что позволило сохранить власть и собственность в руках одной семьи. Но уже Ильхаму Гейдар оглы придётся столкнуться с нелёгким выбором лет через 10-15: сыновей у него нет, а внуки слишком малы.

На этом фоне идея восстановления Политбюро может показаться привлекательной, хотя личный опыт Никиты Хрущева свидетельствует, что и здесь гарантий нет. Поэтому все опасения Владимира Путина по-человечески понятны.

Но, с другой стороны, а какие у него есть ещё варианты?