Мифы об экономике РИ. Царствование императора Николая II в цифрах и фактах. Часть 1

Из статьи: ...Кроме того, во время подавления восстаний и разгона демонстраций за годы правления Николая II убито 17 582 и ранено 28 051 человек. В течение 1905—1912 гг. в тюрьмах умерло 30 424...
Содержательный и конкретный, основанный на статистических данных, разбор доктора исторических наук, профессора Андрей Анфимовна тему о "суперразвитой" Российской Империи времён Николая II, "которую мы потеряли". Ниже общий вывод из другого материала о "экономической мощи" предреволюционной РИ. Ведь нас пытаются убедить в том, что "варвары" большевики разрушили "процветающую" РИ, а затем окончательно довели её "до ручки" в советский период. То, что это не так говориться в статье ниже и тут:

В пресловутом 1913 году индустриальный потенциал Российской империи составлял 10% индустриального потенциала САСШ. В 1985 году индустриальный потенциал Советского Союза составлял 55% индустриального потенциала Соединенных Штатов. То есть за время своего существования СССР в среднем развивался в пять с половиной раз быстрее, чем США. Российский ВВП по паритету покупательной способности в 2014 году составлял чуть более 21% от американского.

О том, как "процветает" современная РФ избавившаяся от "неэффективной" советской экономики и ступившей на рельсы рыночной экономики, мы ещё поговорим в отдельном материале, а общий вывод вот:

Российская Федерация даже к благополучному предкризисному 2007-2008 году не достигла в своем экономическом развитии уровня РСФСР проблемного 1990-го.http://felix-edmund.livejournal.com/560190.html

В последние годы среди множества политических партий и движений набирает силу и монархическое движение. Цель этого движения состоит в том, чтобы «доказать» народу: выход из тупика, в который завели страну коммунисты, состоит не в развитии демократии, т.е. народовластия, а в форме власти, якобы спасшей русский народ от бедствий в течение веков,— в форме самодержавия.

При всех разногласиях среди сторонников возрождения монархии их объединяет одно — стремление как можно шире распространить среди русского народа идею самодержавного правления, сделать ее притягательной. В этих целях всячески превозносятся успехи дореволюционной России во всех сферах жизни, особенно экономической. Прилагаются большие усилия, чтобы сделать привлекательным образ последнего царя Николая Второго. Средства разнообразны: пропаганда на разного рода сборищах, манифестации с плакатами и портретами царя, публицистические статьи на страницах газет и журналов, в том числе и демократических, в различного рода листках и т.д.

Новым моментом в монархической пропаганде явилась попытка «научного» обоснования преимуществ монархического строя России в экономическом и социальном отношениях.

Первой ласточкой явилась перепечатка брошюры Исполнительного бюро Общероссийского монархического фронта, изданной в Нью-Йорке в 1958 г. Как сообщается на обороте обложки, издание осуществлено при содействии МПК «Вече». Приводим полное название произведения: «Б.Л. Бразоль. Белая книга России. Царствование императора Николая II. 1884—1917. В цифрах и фактах. Ответ клеветникам, расчленителям и русофобам» (Товарищество русских художников. Москва, 1990). В заключении к 16-страничной брошюре автор утверждает, что он привел «беспристрастные цифры», а также «неоспоримые факты». Предлагаемая нами работа является попыткой проверить, насколько приведенные В.Л. Бразолем факты неоспоримы, а цифры беспристрастны. Выполнение этой задачи весьма затрудняется тем, что автор нигде не делает ссылок на источники, и потому приходится отыскивать эти источники и цитировать их, что, естественно, увеличивает объем, зато гарантирует читателю научную надежность предлагаемого материала.

Ряд сюжетов, невыгодных автору брошюры с точки зрения концепции, таких, например, как народное здравие и карательная политика и практика царя, просто обходятся им, и нам приходится уделить им внимание. Кроме того, автор как огня боится сравнения России с другими странами. Мы постарались, в тех случаях, когда имеются источники, провести такие сравнения по ряду важных экономических и социальных показателей.

Первый раздел работы Бразоля называется «Демография и финансы», что говорит о компетенции автора, соединяющего столь разные сюжеты. О демографии он рассуждает в сослагательном наклонении: что было бы, если бы в стране не произошла революция,— и потому критикой этих более чем сомнительных построений заниматься не стоит. Что касается реального финансового положения России, несколько замечаний сделаем.

Автор восторгается тем, что при Николае II в России было введено /58/ золотое денежное обращение. Но серьезные ученые давно доказали, что введение золотого обращения было куплено дорогой ценой роста кабальных займов, по которым надо платить. Уже тогда член Финансового комитета П.X. Шванебах определял сумму платежей процентов по размещенным за границей ценным бумагам в 140 млн руб. в год. «Дань, — писал Шванебах, — доколе не удается покрывать ее избытками товарного отпуска (т.е. форсированным экспортом хлеба, минерального сырья и т.д. — А.А.) остается поэтому дамокловым мечом...» [1] Как известно, эта дань к кануну первой мировой войны возросла до 400 млн. руб. За 1900—1913 гг. внешний государственный долг возрос с 4 до 5,4 млрд руб. и, таким образом, царское правительство стало одним из крупнейших должников в мире[2].

Предметом гордости России автор считает многолетний (с 1908 г.) бездефицитный государственный бюджет. Но речь ведет только об обыкновенных расходах, умалчивая о расходах чрезвычайных. Причем, по автору, доходы бюджета неуклонно росли «без малейшего увеличения налогового бремени». Вот это уже заведомая ложь. Известно, что III Государственная дума утвердила шесть новых налогов, а кроме того, были подняты цены на вино, что сразу увеличивало доходы бюджета на 100 млн руб. в год, из которых, по признанию министра финансов Коковцова, 70 млн руб. приходились «на беднейшие классы населения, преимущественно потребляющие вино»[3]. Не соответствует действительности утверждение о сумме превышений доходов над расходами за предвоенное десятилетие в 2,4 млрд руб., так как превышения эти — совершенно фиктивные величины и составляли 0,13 млрд руб. Если что они реально и выражали, то сумму недовложений ассигнований по утвержденным сметам гражданских расходов. Да и куда делись эти «накопления», если с 1900 по 1913 г. государственный долг России вместе с внешним увеличился на 4,8 млрд руб., достигнув 12,7 млрд руб. Рост же внутренних накоплений в результате развития производительных сил страны и роста мировых цен выразился в увеличении вкладов в коммерческий кредит и в государственные сберегательные кассы. Отсюда и возможность размещать ценные бумаги внутри страны, т.е. увеличивать государственный долг. Так что дело не в бюджетных «остатках», как это пытается представить Бразоль.

Спору нет, Россия имела бездефицитный «обыкновенный» бюджет, большие запасы золота в Государственном банке, свободный фонд в заграничных банках, возможность дополнительной эмиссии кредитных билетов. Но она не достигла главного в устойчивости финансового положения — соответствия торгового баланса с расчетным. Внешняя торговля не покрыла платежей по расчетному балансу за 1908—1913 гг. на огромную сумму в 1212 млн руб.[4] Бразоль, конечно, и об этом молчит. Пусть читатель обратится к первой главе ценного исследования А.Л. Сидорова, а здесь приведем только два его вывода:

1.Денежная система царской России «базировалась исключительно на иностранных займах и на притоке иностранных капиталов в хозяйство».
2.«Денежная система находилась в состоянии неустойчивости и была очень мало приспособлена к грядущим военным событиям, особенно к войне европейской и мировой»[5].

Перейдем к характеристике промышленного развития страны, начав с горнодобывающих отраслей.

Сведения автора о добыче каменного угля кажутся даже преуменьшенными (1895 г.— 466 млн., 1914 г. — 1983 млн пуд.). Мы предпочли бы подсчеты П.И. Лященко: добыча 1899 г.— 853 г., 1913 г. — 2214 млн пуд.[6] Но ни Бразоль, ни Лященко не упоминают, что, несмотря на огромные запасы в недрах земли, добываемого в России каменного угля не хватало и его приходилось привозить из Англии и Германии. В 1912 г. было ввезено 324 млн пуд. угля (15% к добытому) и 47 млн. пуд. кокса.

Сведения автора о росте добычи нефти могут быть восприняты как значительный подъем (с 338 млн. в 1895 г. до 560 млн пуд. в 1914 г., рост /59/

Таблица 1. Потребление меди в разных странах*


* Статистические сведения и диаграммы о состоянии медного дела во всех странах мира с 1899 по 1908 г. Харьков: А/о «Медь», 1913. С. 23.
на 66%). На самом деле рост добычи продолжался лишь до 1901 г., когда было выкачано 706 млн. пуд. Затем последовало падение до 456—491 млн, пуд. в 1905— 1906 гг., а в последующие годы — топтание на месте вокруг цифры 560 млн. пуд.[7] Оба автора умалчивают, заметим, об экспорте нефти, почти целиком сырой, достигшем в 1912 г. 51 млн. пуд.

Особенно впечатляют сведения брошюры Бразоля о добыче меди: в 1895 г, - 395 тыс., а в 1915 г. — 1878 тыс. пуд.; рост за 20 лет почти в четыре раза. В тоннах это выразится так: 1895 г. — 6475, 1915 г. — 30 787 т. Следует оговориться, что словом «добыча» автор обозначает не добычу медной руды, а полученную (плавкой или электролизом) готовую к переделу медь. Простим ему эту подмену элементарных понятий, тем более что у нас нет особых оснований сомневаться в близости приводимых им цифр к реальным объемам производства меди. Так, в 1899 г. Россия выпускала 7600 т меди, а через 9 лет, в 1908 г.— 16 800, т.е. в 2,2 раза больше. Почему же за 20 лет не могло быть увеличения в 4 раза?

Как легко было бы на душе, если бы остановиться на этой цифре и порадоваться столь блистательному успеху родной России! Да еще учесть при этом, что производство меди за те же 9 лет увеличилось в США только в 1,7 раза, во Франции — в 1,2, в Италии — 1,3, в Японии — в 1,5 раза, а в «передовых» Англии и Германии производство даже упало в 1,1 и 1,2 раза. Мировая продукция меди выросла с 478 до 739 тыс. т, т.е. в 1,5 раза, а в России — в 3,8 раза.

Однако дело заключается в том, что кроме показателя «производства» того или иного продукта есть еще и другой показатель: «потребление» того же продукта, производство плюс ввоз минус вывоз. Россия производила меди меньше, чем потребляла, ввозя недостающую часть из других стран, главным образом электролитическую медь из США и Германии. Только с 1907 г акционерное общество «Медь» организовало выпуск электролизного металла доведя его количество в 1908 г. до 5140 т. В результате ввоз меди сократила с 11,1 тыс. т в 1899 г. до 4,8 тыс. т в 1908 г.

Сравнение объемов потребления меди разными странами имеется в нашем /60/ распоряжении лишь за 1899 и 1908 гг. Но для общего впечатления годится и это. Представим данные в виде таблицы, сопроводив их процентами к общему итогу (табл. 1).

Итак, две страны, Германия и Италия, увеличили свой удельный вес в мировом потреблении меди, причем Италия, ранее втрое отстававшая от России, в 1908 г. опередила ее. Англия, Франция и Япония сохранили свой удельный уровень. Зато две страны, самые, между прочим, большие,— США и Россия — выделились в обратном отношении — их удельный вес в мировом выпуске готовой меди упал.

Но смущает одно. В 1908 г. США употребили в дело 120 тыс. т меди, это при 90 млн жителей, т.е. по 2,34 кг на каждого жителя, а Россия при 160 млн человек — всего лишь 21 тыс. т, или по 0,13 кг на человека. Другими словами, Россия потребляла меди меньше США в 10 раз, на душу — в 19 раз, а по удельной доле в мировом спросе отставала от них в 16 раз. В 1913 г. Россия выработала 33 574 т металла [8], вдвое больше, чем в 1908 г. (скачок 1908—1912 гг.), но в 14 раз меньше, чем США в 1908 г. (463500 т), а в душевом исчислении (5,15 и 0,19 кг) — в 27 раз (и это не разные даты).

В заключение сюжета приведем слова специалиста — ветерана отрасли:

«Среди стран, выплавляющих медь из собственной руды, Россия занимала в 1913 г. лишь 8-е место по размерам своей продукции, уступая в этом отношении даже таким отсталым странам, как Мексика, Чили, Австралия и др.»

И далее: «Перед войной 1914—1918 гг. заводы, находившиеся полностью или частично в руках иностранного капитала, давали 4/5 меди в России»[9]. «Продажу же, по соглашению с А/о “Медь”, почти всей меди, штыковой частично, а электролитической полностью монополизировал немецкий “Торговый дом Вогау”» [10].

Автор брошюры указывает, что в России в 1894 г. добывалось марганцевой руды 12 млн пуд., а в 1914 г. — 55 млн, т.е. рост составил якобы 364% (пересчет показывает 358%). Проверить данные автора мы не можем. Но последняя цифра добычи марганцевой руды близка с реальной, что показывают последние по времени публикации сведения о добыче: в 1912 г. 50 004 тыс. пуд. Руды[11]. Что же касается роста добычи, то, по тем же данным, в 1900 г. руды добыто 45 871 тыс. пуд., т.е. рост в 1912 г. по сравнению с 1900 г. составил 9,1%. Могут возразить: значит, за предыдущие 6 лет (1894—1900 гг.) имел место гигантский скачок добычи (с 12 до 46 млн пуд.), но это явно нереально, учитывая последующую динамику развития отрасли (в частности, падение добычи до 29,6 млн в 1902 г. и до 30,4 млн пуд. в 1905 г.).

Гораздо интереснее проследить судьбу уже добытой в России марганцевой руды. Последние по времени достаточно полные сведения имеются за 1910 г. В это время страны, не потреблявшие марганец, добывали руду и всю, соответственно, вывозили (в основном страны Южной Америки, Ближнего Востока, Африки, некоторые другие). В 1910 г. они добыли 65,9 млн пуд. руды, страны, пускавшие руду в переработку (к их числу относилась и Россия), выдали «на-гора» 56,7 млн, все континенты вместе — 122,6 млн пуд., в том числе на Россию пришлось 44,7 млн пуд., или 36,5%, т.е. более одной трети мировой добычи, и она вывезла в другие страны в том же 1910 г. 41,8 млн пуд., или 93,5%. Переработано, следовательно, внутри страны всего лишь 2,9 млн пуд., или 6,5% собственной руды и только 2,4% мировой добычи[12]. Производя больше трети, Россия внутри страны потребляла меньше сороковой доли мирового производства марганцевой руды.

Обратимся к самому важному продукту промышленного производства — чугуну. В натуральном виде ни одна душа населения чугун, естественно, не потребляет, но, учитывая, что из него производятся все разнообразнейшие /61/

Таблица 2.

Потребление чугуна в разных странах


*Гливиц И.Б. Потребление железа в России. СПб., 1913. С. 9, 11.
предметы железоделательной и сталелитейной промышленности, условное душевое потребление его считается одним из главнейших показателей промышленной мощи страны.

Цифры свидетельствуют о выпадении России из пятерки действительно соревнующихся стран в число безнадежных аутсайдеров. Если производство чугуна на душу за один год (с 1911) возросло в США на 56 кг, в Бельгии — на 17, в Германии — на 20, то в России — всего лишь на 3 кг.

В.Л. Бразоля умиляет то, что выплавка (у него «добыча») чугуна увеличилась в 1894—1914 гг. с 73 млн до 254 млн пуд., т.е. в 2,5 раза. Правда, он забыл упомянуть, что своего чугуна не хватало, и ввоз его продержался на уровне 36 млн пуд. А между тем в порту Николаева, да и в других портах днем и ночью загружались криворожской железной рудой трюмы пароходов — руду вывозили в другие страны: в 1908 г. — 35,5 млн пуд., в 1909 г. — 31,6, в 1910 г. — 51,7, в 1911 г. — 54,1, в 1912 г. - 40,5 млн пуд.[13]

Было бы нелепостью отрицать наличие экономического прогресса в стране в царствование Николая II. Весь мир шел по пути прогресса, пока не было мировой войны. Так было и в России, в частности, в одной из важнейших отраслей — выплавке железа и стали. Бразоль утверждает, что выплавка их за 1895—1914 гг. поднялась с 70 до 229 млн пуд. (рост на 224%). Не будем оспаривать эти цифры, поскольку источники, как и во всей брошюре, не указываются. Имеющиеся в нашем распоряжении данные за 1903—1912 гг. показывают рост выплавки железа и стали со 135,3 до 227,5 млн, пуд.[14], а в расчете на душу населения — с 0,98 до 1,36 пуд.

Но и мир, как уже сказано, не стоял на месте. Хотя депрессия начала века и сменилась подъемом, но уровень 1903 г. не был перекрыт. Не говоря уже о весьма мизерной доле России в мировом объеме производства железа и стали.

В связи с потреблением черных металлов приходится прокомментировать приводимые в брошюре цифры роста производства (по терминологии автора, — «строительства») сельскохозяйственных машин и орудий: в 1897 г. их изготовлено на 9 млн, а в 1913 — на 67 млн руб. Хватало или не хватало этих машин родному сельскому хозяйству? Может быть, фабриканты затоваривались ими и вывозили за границу? Известно, что Россия была импортером земледельческих машин и орудий. Ввоз их в 1906—1912 гг. возрос по ценности с 18,3 млн до 63,6 млн руб., т.е. в 3,5 раза, а общее потребление с 38,3 млн до 131,2 млн руб., или в 2,4 раза. Только начиная с 1910 г. внутреннее производство машин стало опережать ввоз /62/

Таблица 3. Производство железа и стали*


* Касперович Г. Железоделательная промышленность России за последнее десятилетие (1903— 1912). СПб., 1913. С. 43.

Так хватало ли машин на русских полях? Министерство торговли и промышленности в 1911 г. обратилось в Государственную думу с представлением «О мерах поощрения русского сельскохозяйственного машиностроения», где отметило:

«Плохая обработка земли и малое распространение усовершенствованных сельскохозяйственных орудий являются характерными особенностями земледельческого промысла не только у крестьян, но и у более крупных землевладельцев».

И далее: Россия находится «в начальном фазисе потребления машин для сельского хозяйства» [15].

Развитию отечественного производства более сложных машин могла бы способствовать рассрочка крестьянам-«фермерам» целевого кредита на 3—7 лет, как предлагалось в законопроекте. Но в ходе его подготовки созданное под председательством товарища министра П.И. Миллера Особое совещание заслушало представителей «заинтересованных сторон», т. е., конечно, помещиков и заводчиков. «Представители сельского хозяйства» высказались в том духе, что рассрочкой кредита крестьянам воспользуются заводчики для поднятия цен на машины, что неминуемо ударит и по карману помещиков. Только некоторые из них соглашались на рассрочку не дольше трех лет.

«Таким образом, — говорится в министерском представлении уже открытым текстом, — охраняя свои привилегии, помещики лишали крестьянство возможности льготной покупки машин. Комиссия (Особое совещание. — А.А.) согласилась с ними» [16].

Тем не менее с 1912 г. Государственный банк начал выдачу ссуд на покупку земледельческих машин и орудий. Но обратим внимание на одну деталь. Ссуды выдавались преимущественно не там, где больше на них был спрос, т.е. в европейской части страны, поскольку рассрочки могли помешать интересам помещиков, а за Уралом, «в крестьянском царстве», где к тому же машины продавали главным образом американские фирмы и по очень высоким ценам. Так, в 1912 и 1913 гг. выдано ссуд всего 19353 тыс. руб., в том числе через Переселенческое управление (т.е. за Уралом) — 16 600 тыс. руб., или 86% [17].

Нехватку и дороговизну орудий и машин в некоторой мере компенсировал их прокат. В качестве примера сошлемся на отчет главного агронома Пензенской губернии за 1912 г. К тому времени в губернии было организовано 26 прокатных пунктов по 28 орудий в каждом, в том числе по 4 сеялки, по одной жнейке, сортировке и молотилке. Кроме того, были организованы зерноочистительные обозы, обработавшие у хуторян за год 58 тыс. пуд. семенного материала. О плате за прокат, по словам губернского агронома, на первых порах «не могло быть речи» — важно было приучить людей к технике. Постепенно вводится платный прокат; 60% единоличных хозяйств уже обзавелись собственными плугами [18].

Читатель наверняка уже подумал: почему руководители нашего нынешнего /63/

Таблица 4. Использование минеральных удобрений*


* Труды совещания по организации посевной площади в 1917 г. М., 1917. С. 187.

Таблица 5. Протяженность и густота железных дорог в России и в некоторых других странах


Статистический сборник Министерства путей сообщения за 1913 год. Вып. 141. Ч. 3. Пг. 1916. С. XIII—XXI. Территория и население России по: Ежегодник России. 1914 год. Пг., 1915 С. 2. Данные о территории и населении других стран приведены по энциклопедическому словарю «Гранат».
агропромышленного комплекса будто забыли слово «прокат»? А ведь если хорошо подумать, в этих формах хозяйственных отношений кроются огромные возможности для подъема сельского хозяйства. Спору нет, организация государственного проката средств сельскохозяйственного машиностроения — дело хлопотное, да и Минфин будет недоволен (изъятие налога с добавочной стоимости теряет характер разовой, моментальной бухгалтерской операции).

Но при организации новых (фермерских, арендных и т.д.) звеньев производства, если об этом говорить серьезно, прокат был бы гигантским ускорителем прогресса для этих новых звеньев, и не только для них.

Несомненной заслугой земств явилась организация практической помощи населению в приобретении сельскохозяйственных орудий и семян, для чего была создана целая сеть земских сельскохозяйственных складов, продававших машины и орудия за наличный расчет с рассрочкой платежа на несколько лет. Через склады промышленные фирмы продавали также кровельное и поковочное железо. Большой популярностью пользовалась деятельность Орловского земского сельскохозяйственного склада, постепенно распространившего свои операции и на соседние губернии.

Попутно укажем на другой продукт потребления деревни, обойденный автором,— искусственные удобрения.

Есть в сочинении В.Л. Бразоля интересный раздел о железных дорогах, действительно, можно гордиться державой, сумевшей за небольшой исторический срок построить мощную сеть стальных магистралей, в том /64/

Таблица 6. Урожайность важнейших хлебов в России и в Западной Европе (пудов с 1 дес.)

* Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Пг., 1917. С. 83, 94—105. В группу «просвещенных» вошли Англия, Бельгия, Германия, Голландия и Франция; группу «обездоленных» составили Австрия, Венгрия, Испания и Румыния. Другие страны не представлены из-за неполноты данных

Таблица 7. Производство и вывоз хлебов в 1913 г.*

* Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Пг., 1917. С. 3, 6, 108, 111.
числе рекордную по протяженности (8 тыс. верст) Транссибирскую магистраль. Только вот в России все делается или невпопад, или не вовремя.