Настоящий мужик! (Что, порой, скрывается за фасадом).

Было это лет двенадцать тому, летним солнечным утром, обещавшим так приевшуюся жару. Мы докуривали в почти пустой курилке перед тем, как пойти переодеться и спуститься в забой. Столь приятный каждому горняку утренний процесс явно подзатянулся, но это ничего – наверстаем. Докуривали по второй-третьей сигарете, живо и весело обсуждая наше житье-бытье. Одним словом, обычное начало обычного рабочего дня. И, вдруг, в дверь, ведущую на улицу, медленно и покачиваясь, вошел огромный пес. То был старый и, очевидно, бездомный сенбернар. Шерсть на нем была всклокоченной, пыльной, с сухими листочками травы и репейников в ней. Вывалившийся, почти сухой блеклый язык. Тяжелое прерывистое дыхание. Старые покрасневшие глаза излучали бесконечную собачью грусть. Любому было ясно, что бродяжья нелегкая жизнь бедолаги на самом излете и отсчитывает ему, если не часы, то, по крайней мере, считанные дни. Разговор наш как-то сразу затих, скомкался…

И тут произошло неожиданное для всех нас. Наш ударник, здоровенный детина, похожий на Спартака из книги Джованьоли, и, как сказали бы сейчас, мачо, стоявший спиной к двери, поняв по нашим взглядам, что причина прерывания разговора находится за его спиной, повернул голову. В следующую секунду он, едва не с криком, уже бежал к противоположной двери в АБК (административно-бытовой корпус)… Настроение у всех как-то сразу перешло в разряд мерзопакостного. Потрепав нашего грустного гостя по загривку (дать-то было нечего, да он , наверное, уже в этом и не нуждался), мы медленно потянулись в раздевалку бани. Кто-то даже тихо сказал стихами: «Подожди немного, отдохнешь и ты…». Потом, уже в клети, когда опускались, наш мачо оживленно рассказывал о том, как в детстве когда-то его покусали собаки и что он подумал на пса, что тот бешенный. Мы молча слушали…

За двадцатилетнюю шахтерскую «карьеру» было у меня, если не ошибаюсь, с дюжину учеников – молодых ребят, решивших попробовать себя в нашем нелегком забойщицком деле. Кого-то из них помню до сих пор, кого-то, да не обидятся, подзабыл. Был среди них Ромка – атлет, богатырь! Ручища в два раза больше моей, едва помещалась в ручке отбойного молотка!

Ну, думаю, из этого толк будет. Некоторую нерасторопность, неуклюжесть парня в работе я списывал на неопытность: «Оботрется, попривыкнет…». Но, увы, внешность бывает обманчива! После окончания ученического срока Ромка мой еще немного худо-бедно порубал уголек с два-три месяца. Затем перешел на более легкую работу . А затем и вовсе исчез с шахты. Да оно, конечно, понять можно. В те нелегкие безденежные времена – какие заработки начинающему? Попривыкнуть, так сказать, заматереть – на это, ведь, время требуется. Год-два, а кому и того больше. Молодому же семью кормить, деток на ноги ставить. Где-нибудь в охране банка парень с физическими данными получал столько же, если не больше, не напрягаясь, не надрывая жил. Понять, одним словом, можно…

Вспоминается мне еще один мой коллега Влад. Паренек настолько невидный, как сказали бы в старину, субтильный – невысокий, худощавый. Ездил он к нам на работу из Макеевки, что не так уж и близко. Когда после работы, иногда, мы заходили «пивка попить», то Влада, уже после одного бокала пива, мы выводили под руки и сажали в тут же останавливающийся автобус на Макеевку. Но, зато, в работе, под землей за ним, попробуй-ка, угонись! Я думаю, что и Стаханову было бы нелегко…

Такие вот три человека, с которыми пересеклись стежки-пути. С одним из них до сих пор иногда встречаемся. Постоим. Вспомним про жизнь, которая тогда казалась тяжелехонькой, а сейчас, наверное, так бы и вернулся туда, если было бы возможно.

…Часто задаю себе вопрос: что если бы, как в былые времена, поднималась рать на защиту Родины, если бы настала лихая година, потребовавшая  пролить кровь, а то и жизнь свою отдать? На кого бы можно было положиться: на мачо, или на скромных, невидных парней?

…Так какой же он, наш настоящий русский мужик? Разберешься ли тут?