АРИОН (окончание первой главы)

АРИОН (окончание первой главы)

. После свершившегося факта Арион думал приложить все усилия, чтобы возвести свою идею в ранг государственной политики.

   Первое, что сделал он: зашёл в хозяйственный магазин и на три зарплаты накупил рабочего инструмента и утащил домой. В магазине экскурсовод оказался свидетелем замечательных мыслей мужика в спецовке.

- Золотые руки, - сказал мужик.

- У кого? - спросил Арион.

   Мужик смотрел на руки продавщицы, которая выбрасывала на прилавок экскурсоводу железную и деревянную "флору", словно в ней водились ядовитые змеи.

   Арион испробовал механику своей руки на стенах квартиры, письменном столе и креслах. Механика работала бурно, но криво. Стол развалился и стал похожим на кучу деревянной тары, в которой торчали гвозди, и экскурсовод ойкал, распарывая пятку. Он приобрёл компас, но его железная душа могла вытащить человека из каменных пещер, указать тропу жизни в тундре, протащить по краю бездны в век пара и атома, только не указать верное направление для экскурсовода. Он понял, что нужно начинать с простого: полочек и стеклянных футляров. Арион превратил в полочки гардероб, письменный стол и записал их стоимость в тетрадь в "клеточку, чтобы потом предъявить счёт администратору. Материала не хватало, и он тащил его со свалок, рушил пол. Когда хранилища были готовы, он принялся за стены, как каменотёс. Он спросил себя, поднимая зубило: неужели он, Арион, просидевший в школе десять лет и пять в институте, не сможет высечь паршивую колесницу с двумя колёсами и решётками по бокам. Колесницы, охотники и их жертвы выходили детскими рисунками. До того противными, что Арион плевал на свою руку и порол её тяжёлым армейским ремнём с бляхой. Но упорный труд, который пожирал все свободное время, принёс блестящие результаты. Он уловил механику древности и надел белые перчатки, так как руки были в кровавых мозолях и трещинах, Впереди сверкала идея в государственном ранге, астрономическая выгода для государства, элементарная мастерская по производству древностей на любой вкус и он, Арион, как Сократ, излагающий механику древней и современной руки человека. Экскурсовод рыскал по деревням с рюкзаком и чемоданом и гружёный, как мул возвращался в город. В своей комнате Арион вытачивал стрелы, наконечники. Он копировал руку древнего человека, не замечая, что сам становится мастером. В порыве творческого вдохновения он даже чуточку осовременивал охотников, придавал их плоским, безжизненным   лицам молодцеватый, румяный вид и сильный патриотический блеск в глазах. Трудно было скопировать время. Эта штука обладала сильнейшими свойствами разрушения. Изделия были слишком свежие. Одухотворённые лица охотников и ясные, умиротворённые торжественные морды их жертв, не давали покоя. Он слышал свист стрел, гортанные крики умерших охотников, кричавших на умерших языках, и видел, как падают жертвы. Машина времени оказалась бездной, которая грозила проглотить Ариона. Он встал на неверный путь и попытался сконструировать время из электрических и магнитных полей, но кроме сильного удара электрическим зарядом, ожогов и головной боли ничего не выходило. Опустошённый экскурсовод месяц пролежал на голом цементном полу. За месяц он всмотрелся в современный мир и обнаружил в нем дьявольские свойства разрушения. .C заводского двора он притащил железную бочку, вырезал крышку, залил водой, набросал электрических кипятильников и в кипящую воду пошвырял изделия. Изделия давали трещины. Трещины Арион забивал грязью, песком. Он тащил из современного мира все, что могло придать оттенок древности и разрушения. Если бы дело потребовало реакции расщепления атомного ядра и самой смерти, он утащил бы реакцию из атомного института, а смерть вырвал бы из природы. В отчаяние его приводила надгробная плита фараона. Он мог сработать и эту плиту, но уволочь её из музея даже по кускам ему было не под силу. Арион решил оставить её до благословления своей идеи учёными мужами, а потом разнести надгробье, придавить этой плитой древность и стать на неё ногой Ариона.

   В яркий солнечный день, когда солнце было словно младенец в рюшках и бантах, Арион изложил администратору свой взгляд на древность. Экскурсовод сказал, что это чудовище пожирает государственную казну, что он, Арион, изучил механику древнего человека и может сделать всё, что делал тот человек. Даже больше. Очевидная выгода, продолжал экскурсовод и выложил перед администратором тетрадь в клеточку, двадцать четыре страницы которой были заполнены цифрами государственных расходов на содержание археологических механизмов и только на двадцать пятой были записаны его собственные расходы. Арион утверждал, что общество не нуждается в археологическом механизме, археологах, командировках в Египет, Африку, нужно только возвести его идею в политический ранг и упростить археологическую' машину, отказаться от рюкзаков, лопат, кирок и ломов. Были выложены и расходы на содержание элементарной мастерской Ариона. Администратор, слушая экскурсовода, согласно кивал головой, думал, что это обычный блуд юноши любознательного, но нервного и нужно только проявить терпение и снисходительность к этому грубоватому, но искреннему молодому товарищу. Чем дальше экскурсовод закручивался в дебри своего труда, тем все реже администратор кивал головой. Его лицо приобретало ржавый оттенок.

- Единственное, что уцелело в Вашем музее, - торжественно, но мрачно закончил Арион, - это надгробная плита фараона-кровопийцы!

   Взгляд администратора треснул, как и его сердце. Экскурсовод вытащил хранителя музея из сердечного шока каплями валерьянки. Администратор, очнувшись, не поверил. Он пробежал по музею. Все оказалось на местах: колесницы, охотники, наконечники, топоры, стрелы в стеклянных футлярах.

- Нехорошо шутите! - сухо сказал администратор.

- А человеку все-таки верить нужно! - ответил Арион и свёл его в свою комнату, показал рабочий стол и машину времени: пробирки, колбы с кислотами и щелочами, банки из-под обувного крема, тюбики, миски, в которых была грязь, солярка, мазут. Арион сказал и о двух годах упорного труда и чудных временах года, особенно осени и весны, снял белые перчатки и показал ладони в мозолях, как высохшее дно болота в кочках и, видя сомнение администратора, начертал на куске гранита египетскую колесницу, пустил в ход машину времени. Он предложил высечь в колеснице самого администратора с луком, но, конечно, не с таким выражением лица, как сейчас.

- Так в музее твои изделия, - тревожно выдавил администратор.

- Мои. Умельца Ариона, - торжественно ответил экскурсовод.

   Администратор захотел, было вернуть сгинувший мир топоров, стрел, наконечников.. в музей. Экскурсовод доконал его элементарными расчётами. В городе два миллиона общественных уборных и только тысяча сантехников. Администратор был в отчаянии, но он был и зол. В его голове молниями сверкали астрономические выгоды, два миллиона общественных уборных и мизерное количество обслуживающего персонала в виде сантехников, плита фараона, а все заглушал суровый голос прокурора. Администратор обвинил экскурсовода в расхищении государственного добра, обозвал его историческим вором, которого нужно посадить в самую что ни на есть дерьмовую тюрьму. Хранитель музея от отчаяния потерял даже деликатность.

- Какая же это к черту простота! - восклицал администратор. - Это тюрьма. И Вы окажетесь в ней, а не в своей элементарной мастерской по производству древностей!

   Арион был встревожен.

Он не ожидал такого яростного сопротивления, в котором слышался голос тюремного надзирателя. Неужели этот человек не понимает, что он, Арион, вытаскивает его и тысячи других человек на свет божий? Свет божий в таком виде, ох, как не мил был администратору. Он тянулся к телефону и набирал прокурора. В голове экскурсовода мгновенно созрел гениальный план, который изгонял из души тревогу, и в котором укладывалась надгробная плита фараона. Этот кусок осколком сидел в сердце Ариона. Сейчас он вершил здание. Если вначале экскурсовод хотел возвести свою идею в высший ранг, то теперь, видя перед собой администратора, этот взбешённый винтик в археологической машине, понял, что застрянет в ней, завязнет, как колесо в грязи. И выложил свой план потрясённому администратору. Никому ни слова. Но за его труд и молчание администратор должен выбить на надгробной плите фараона его изображение. Изображение Ариона в колеснице и написать фараон Арион первый. Это был совершенно крутой поворот, но в рамках взгляда экскурсовода на сложный и угловатый мир.

- Согласитесь, что я не народный кровопийца, - грустно сказал Арион.

   Он ещё добавил, что это последний шанс для администратора сыграть роль человека, а не винтика. В голове администратора прогрохотала колесница с фараоном Арионом первым и он, собрав всю волю, прошептал:

- Так ведь не было такого фараона!

   Арион не услышал слов администратора. Да! Гениальное решение - фараон Арион первый! Подделка? Но пусть народ восхищается лучше подделкой, чем настоящим тираном. От этой мысли Ариону было все же досадно.

- А если спросят, откуда лицо появилось? - пробормотал администратор.

   Он понимал, что ему тоже лучше молчать, а не идти с повинной. От экскурсовода он решил избавиться твёрдо.

- Лицо откуда могло появиться? - повторил администратор. - Не было же его!

- Чистили плиту и появилось, - просто сказал Арион.

   Оба понимали, что завязаны одним узлом и стоит кому-нибудь из них развязать узел, как оба окажутся стриженными на деревянной лавке.

- А если спросят, почему у фараона такое лицо? - не отставал администратор

- А кто знает, какое лицо у него было? - ответил Арион.

- А имя?

- А кто знает, какое у него было имя?

- Ну, а все-таки!

- Эх! - вздохнул Арион. - Настырный ты старик, товарищ администратор. Фараон жил черт знает когда... Неужели ты думаешь, что в живых осталась нянька, которая давала ему имя?

- Так ведь у фараонов были имена Рамсес, Хеопс, а тут Арион!

- Ну и что, - грустно ответил экскурсовод. - Почему ты думаешь, что такого имени не могло быть у фараона! На то они и фараоны, чтобы жить под разными именами!

   Администратор сдался, сказал, что Арион человек, конечно, умный, с золотыми руками, но о таких идеях и экспериментах нужно ставить в известность старших товарищей.

- А, может, всё-таки толкнём мою идею? - предложил посвежевший Арион, польщённый словами старшего товарища. - Это и в духе времени. Экономично и археологическое замещение. Своя элементарная мастерская по производству древностей.

- Дурак, ты, товарищ Арион, - просто ответил хранитель музея.

   Он уже пришёл в себя и чувствовал могучую опору, которая не была видна экскурсоводу.

- В твоей элементарной мастерской будут работать человек пять, ну пусть десять, - сказал администратор, - а преподавателей археологии, археологов и студентов сколько? Ты обрекаешь их на страдание, а ещё говоришь упрощение, замещение, человечность!

   Далее администратор заговорил шёпотом и от этого шёпота Ариона словно продрали по спине железной щёткой, которой чистят лошадей. Экскурсовод понял, что сейчас лучше молчать и молить Бога, чтобы в музей не явился археолог и не проверил его изделия на долголетие. Администратор предложил экскурсоводу самый верный способ в таких случаях: уносить ноги, а за его ногами он унесёт и свои.

- Только после плиты фараона! - твёрдо заявил Арион. - Высеку и уйду.

   Прошла неделя. Экскурсовод уже готовился выбить своё изображение на плите фараона и, когда он занёс руку с молотком и зубилом - открылись двери. Вошли двое хмурых мужчин, потребовали администратора, мрачно посмотрели на Ариона, прибывшего хранителя музея, представились из государственной комиссии, сунули бумажку с печатью под нос администратору и потребовали провести к вазе времён Рамсеса Великого.

- А зачем? - В голосе администратора была тревога.

   Была она и в душе Ариона.

- Хотим узнать долголетие! - ответил представитель, похожий на цыгана, у которого под глазами были дуги, словно медные серьги.

- Вот этой штучкой! - сказал другой представитель, у которого тоже были дуги под глазами, но не медного, а зелёного цвета.

Арион посмотрел на штучку. Она показалась ему подпольной радиостанцией, которую нашли у него.

- Ну, так как? - спросил медный цыган.

- Где она? - добавил зелёный.

   Ваза была на месте, но не нижнеегипетская, а нижневолжская с росписями Ариона и очень девственная.

- А может плиту лучше пощупаете? - мрачно спросил экскурсовод.

- А мы её потом!

   Арион поднял глаза кверху и прошептал, что если нет опоры на земле, то её следует искать на небе. Он молил Господа Бога, чтобы тот разверз землю и проглотил эту проклятую комиссию, а вместе с ней и вазу, и пусть эти комиссионеры или миссионеры прощупывают её в преисподней, если в состоянии будут там щупать. Представители включили прибор. Он зажужжал, как пчела над липовым цветком. Арион вырубил пробки. Проклятый прибор перешёл на автономное питание. Хранитель музея молчал и не реагировал на тайные знаки о помощи. Последний "сос" в два пальца, между которыми вполне могла поместиться бутылка, Арион послал администратору, когда комиссия двинулась к вазе. Хранитель музея развёл руками. Арион метнулся наперерез и выдал пожарную сирену.

- Ты че орёшь? - спросил медный цыган. - Наполеон умер!

- Второй злодей после Герострата, который посягал на ценности, - добавил зелёный цыган.

   Арион понял, что третьим в этой компании будет он.

- А может это? - Экскурсовод взмахнул рукой перед лицом администратора, как ломом. - И в это? - Он очертил фигуру, похожую на гроб.

- А может это?

   Администратор скрутил дулю, которая торчала перед носом Ариона, пока представители не подтвердили, что нижнеегипетский вазе более трёх тысяч лет.

- Рука древности! - сказал медный цыган, похлопывая нижневолжскую вазу Ариона.

- Ну, а коли рука древности, - молвил администратор просветлевшему Ариону, - то иди ты к чёртовой матери со своей механикой и простотой.

- Finitalacommedia, – пробормотал экскурсовод.

   Ариону пришлось уйти. Сумасшедшего дома он боялся больше, чем тюрьмы, а государственная комиссия в лице закадычных друзей администратора утверждала, что экскурсовод явно сумасшедший, так как утверждает, что своими руками сделал нижнеегипетскую вазу.